Пленница моего сердца, стр. 5

Внезапно Мэри открыла глаза и удивленно уставилась на Клея, стоявшего посреди класса. Лицо его выглядело смуглым даже посреди зимы, волосы были слегка растрепаны, глаза его, опушенные ресницами, длиннее которых она не видела ни у кого из мальчиков, чуть поблескивали странным светом. Клей был высоким, выше большинства сверстников, и стройным, даже худым, но при этом широким в плечах; его свежевыстиранная рубашка была аккуратно отглажена, как и суконные темно-коричневые брюки. Он стоял, слегка расставив ноги, словно для устойчивости, правая рука согнута в локте, кисть поднята. Удлиненные пальцы придерживали зачитанную книгу так бережно, словно это было драгоценное первое издание. Он почти не заглядывал в текст – как будто знал всего Байрона наизусть.

Мэри Эллен задрожала.

Она неподвижно смотрела на мальчика, которого знала почти столько же, сколько себя помнила, и ей вдруг показалось, что она видит его впервые. Здесь и сейчас Мэри поняла, что любит его. Больше того, она знала, что будет любить его до самой смерти!

Разумеется, она должна была немедленно ему об этом сообщить – а как же иначе!

Как только прозвенел последний звонок и дети шумной толпой выбежали за ворота школы, Мэри лихорадочно принялась искать глазами Клея, который всегда ждал ее после уроков. Точно так же ждал он ее и сегодня, прислонившись спиной к красной кирпичной стене школы; холодный ветер трепал его черные волосы, руки он скрестил на груди.

Серые глаза его зажглись, едва он заметил Мэри, и Клей, улыбнувшись, пошел ей навстречу. Однако улыбка его померкла, когда он увидел на лице своей подруги выражение мрачной решимости.

– Что с тобой? – спросил он, заглядывая ей в глаза. – У тебя что-то стряслось? – Он заглянул ей в глаза. Грудь его сдавило от тревоги за нее.

– Да, пожалуй, – потупилась Мэри Эллен. – То есть... Я должна тебе кое-что рассказать.

– Ну так говори скорее, – стараясь не выдать волнения, потребовал Клей. – В чем дело?

Мэри решительно тряхнула белокурыми кудряшками:

– Нет, здесь не могу – кругом столько людей... – Мэри обвела взглядом двор.

– Тогда где? Ты же знаешь, мне пора на работу. – Клей действительно после школы подрабатывал в компании, торгующей хлопком, чтобы скопить денег на дальнейшую учебу.

– Да, я знаю. – Мэри нерешительно посмотрела в сторону ожидавшей кареты с фамильным гербом. – Давай сделаем так: Сэм подвезет тебя до твоей работы, а по дороге я тебе все скажу.

Оказавшись в уютном полумраке экипажа, Клей с удовольствием откинулся на спинку бархатного сиденья, но так и не смог расслабиться; его нервозность лишь возрастала с каждой минутой.

– Так что же все-таки случилось? – наконец спросил он.

Экипаж тронулся с места, вливаясь в транспортный поток самой запруженной улицы города, и тут темные выразительные глаза Мэри встретились с глазами Клея. Взяв его за руку, звонким девичьим голоском она сказала:

– Я люблю тебя, вот что.

Дыхание обожгло ему грудь. Этого не может быть! Вероятно, Мэри имела в виду, что любит его как друга.

– Я это давно знаю, – ровным голосом произнес Клей. – И я тоже тебя люблю.

– Нет, не то. Ты не понимаешь... – Мэри возбужденно сжала его руку и поднесла к своей груди. – Я влюблена в тебя и хочу стать твоей возлюбленной. А еще я хочу, чтобы ты тоже меня полюбил. Ты обещаешь?

Чего-то подобного Клей ждал уже давно, и теперь, когда желанный миг наконец настал, он просто онемел. Глядя на очаровательную девушку, только что признавшуюся ему в любви, он думал о том, не снится ли ему все это и действительно ли она имела в виду именно то, что сказала.

– Мэри, – произнес он наконец, лаская ее теплым взглядом серых глаз. – Ты и есть моя любимая, моя единственная. Я люблю тебя с того самого январского дня, когда прошлой зимой ты вернулась из Южной Каролины и поцеловала меня.

– Но, Клей, – Мэри от удивления округлила глаза, – это же было больше года назад!

– Я знаю.

Мэри Эллен счастливо засмеялась.

– Но почему ты мне сразу не сказал?

Клей прикоснулся к светлой прядке у ее виска:

– Я боялся. Боялся, что ты можешь не ответить мне взаимностью, ведь ты еще слишком молода...

– Слишком молода? – Мэри обиженно надула губы: – Ничего себе! Мне уже целых пятнадцать лет!

– Да, верно. – Клей улыбнулся; он был без ума от этой полуженщины-полуребенка. Ему вдруг захотелось обнять ее крепко-крепко, задушить в своих объятиях. – Я знаю, любимая.

– Моя мама вышла замуж за отца, когда ей исполнилось восемнадцать, – затараторила Мэри Эллен, – и она родила меня, когда ей было девятнадцать. Знаешь, в Южной Каролине у меня есть незамужняя кузина, которой двадцать один год; так вот, все говорят, что она старая дева. И не смей думать, что я еще ребенок. – Она замолчала, но потом вдруг выпалила: – Я бы поцеловала тебя, но не знаю, как это делается. Ты меня научишь?

– Попробую, хотя я тоже не знаю, – честно признался Клей.

– Ладно, тогда давай скорее учиться. – Мэри закрыла глаза и сложила губы бантиком, а потом решительно прижалась к нему всем телом.

– Послушай, я не могу целовать тебя здесь: вокруг полно людей, и кто-нибудь может заглянуть в окно кареты.

Мэри открыла глаза:

– Да, ты прав, как всегда. – Она засмеялась, скорее всего от переполнявшей ее радости бытия, оттого, что она была молода и счастлива, оттого, что была влюблена.

Уцепившись за руку спутника, Мэри крепче прижала ее к своей груди.

– Чувствуешь, как бьется сердце, Клей? Мне кажется, я могу умереть в любую секунду.

Его ладонь лежала как раз под ее левой грудью, и молодой человек чувствовал, как сильно и часто бьется ее сердце. Это так его возбудило, что у него самого сердце пустилось вскачь.

Заглянув в ее темные искристые глаза, Клей торжественно произнес:

– Мэри, обещай мне, что твое сердце никогда не будет биться так ни для кого, кроме меня.

– Обещаю. Оно и не может биться ни для кого другого, раз принадлежит тебе.

Глава 4

Почти год их отношения продолжали оставаться на стадии нежной невинности: они то и дело держали друг друга за руки и обменивались неловкими торопливыми поцелуями. Никаких попыток скрыть свои чувства от окружающих они не предпринимали, и, поскольку отношения их были у всех на виду, родители Мэри Эллен не слишком на этот счет беспокоились. Преблы, в особенности Джон Пребл, были убеждены в том, что, если бы между юными влюбленными что-то произошло, их поведение сразу бы их выдало. В результате Мэри и Клей оставались столь же открыты друг другу и так же свободны в проявлениях своих эмоций, как в ту пору, когда были детьми.

Джон Томас Пребл считал, что скорее было бы странно, если бы события развивались иначе. Эти двое детей росли вместе, Клей присматривал за Мэри Эллен, был ее лучшим другом и ярым защитником, она всегда с уважением относилась к Клею, полагалась на него, доверяла ему. Теперь, когда девочка выросла и, следуя примеру своих подруг, захотела иметь поклонника, выбор ее самым естественным образом пал на молодого человека.

На время.

– Она ведь перерастет это чувство, не так ли, дорогой? – тревожно спрашивала мужа Джулия Пребл.

– Конечно, перерастет, дорогая, – уверенно отвечал Джон Томас.

Этот разговор происходил поздно вечером в спальне.

Джулия Пребл в небесно-голубом пеньюаре сидела за туалетным столиком и расчесывала щеткой длинные шелковистые волосы.

Красивый и элегантный в атласной дымчато-серой домашней куртке и темных брюках хозяин Лонгвуда затушил сигару, закрыл книгу и поднялся с кресла. Подойдя к жене со спины, он опустился на колени и положил руки на ее молочной белизны плечи, а затем, наклонившись к ней, прижался губами к ее затылку и проложил влажную дорожку из поцелуев к ключице.