Бессмертные карлики (журн. вариант), стр. 27

Медленно подплыло неуклюжее судно к берегу. К своему удивлению, Фьельд заметил в самой глубине залива естественный, а может быть, и искусственный канал, образующий род гавани. Лодка красного дерева, вероятно, шла тем же путем, так как до сих пор еще был виден след ее киля на покатом берегу, и здесь же валялось несколько больших круглых бревен, которые послужили для переноски судна под пальму.

Несколько минут спустя моторная лодка Фьельда была крепко привязана в своеобразной гавани.

— Здесь не достает только нескольких кранов и пакгаузов, а то бы было совсем как в Новом Орлеане, — сказал, смеясь, Кид Карсон и выпрыгнул на землю.

Но смех его прозвучал не совсем искренно. Что-то было странное и таинственное в этом зрелище. Жуткая и опасная тишина словно выжидала чего-то, от чего мужчины стали осматриваться слишком быстро и часто и поминутно хватались за оружие.

Внезапно Кид Карсон вздрогнул.

— Что там такое? — спросил с нетерпением Фьельд и поднял голову от своей работы — он был занят привязыванием лодки.

— Мне кажется, что я вижу пару глаз, — сказал, заикаясь, негр. — Там наверху, под моторною лодкою.

— В таком случае пойди и посмотри, — промолвил Фьельд, продолжая забивать сваи в песок.

Но, по-видимому, у негра не было особой охоты исследовать дальше это явление.

— Я, наверно, ошибся, — сказал он и принялся помогать Фьельду.

— Что-то двигается там, наверху! — закричала Конча.

— Вы, кажется, все одержимы дьяволом! — воскликнул Фьельд с раздражением. — У нас нет времени выслушивать бабьи крики.

Он хотел продолжать, но его взгляд вдруг встретился с большими серьезными глазами Инесы Сен-Клэр.

— Я пойду наверх и посмотрю, что там такое, — сказала она и, заложив руки в карманы, медленно пошла по направлению к моторной лодке.

Фьельд одумался. Он побежал за ней и положил руку на ее плечо.

— Я сам сделаю это, — сказал он. — Лучше будет, если вы присмотрите за завтраком.

И, не ожидая ответа, он быстро пошел к пальме наверх, где, по мнению Карсона и Кончи, находилось что-то странное. Паквай спокойно следовал за ним, а Хуамото полез в лодку, чтобы прихватить свое охотничье ружье… Это могло оказаться пумой или удавом.

Но ни пумы, ни ягуара не было.

Это был просто старый орел-стервятник, взобравшийся на моторную лодку. У него был такой жалкий вид, словно он умирал от голода. С гневным криком он попытался подняться, но это удалось ему только с большим трудом.

— Что это значит? — сказал Фьельд, глядя вслед старой птице, которая теперь взлетела выше пальмы.

— Значение только одно, господин.

Фьельд кивнул головой. Затем он прыгнул в моторную лодку. Она была совсем не тронута и находилась, по-видимому, в отличном порядке. Но дверь в палубную каюту была замкнута висячим замком, а края ее имели такой вид, словно были обработаны каким-то твердым инструментом.

— Орел-стервятник не годится для кражи со взломом, — сказал Фьельд и открыл замок при помощи ножа.

Он распахнул дверь.

Страшное зрелище предстало перед ним.

На полу каюты лежали бок-о-бок четыре человеческих фигуры. Их глаза были пристально устремлены в потолок. Выражение у всех было одно и то же невыразимого ужаса.

— Что думаешь ты об этом, Паквай?

— Я начинаю кое-что понимать, — ответил индеец.

Фьельд нагнулся над трупами. Они были страшно худы, но не разложились.

— Они набальзамированы, — сказал он. — Позови Хуамото, но не пускай никого другого.

— Знаешь ли ты этих людей? — спросил Фьельд, когда появился индеец-майуруна.

Хуамото в свою очередь нагнулся над трупами.

— Да, — сказал он с волнением. — Это спутники Сен-Клэра. Они были моими друзьями.

— Посмотри, — сказал Паквай с омерзением и показал на шеи трупов, где виднелась широкая полоса с глубокими синими краями.

Фьельд кивнул головой.

— Я уже видел. Все совпадает. Итак, это — синее ожерелье, о котором говорил профессор Сен-Клэр. Нам придется иметь дело с опасными людьми. Теперь нельзя терять времени. Женщин надо послать с лодкою обратно. Ты, Хуамото, должен проводить их в Икитос. Паквай останется со мною. Еще не известно, не будем ли мы в один прекрасный день обработаны таким же образом. Набальзамированы и украшены синим ожерельем…

27. ПРОЩАНИЕ

Завтрак был невеселый, несмотря на то, что Инеса и Конча проявили все свои таланты, чтобы отпраздновать как можно торжественнее этот первый пир на берегу. Тут были ветчина с яйцами, копченая лососина и сардины, поджаренный сладкий картофель и маисовые лепешки, аллигаторские груши, мармелад и мед, и еще множество превкусных герметически закупоренных консервов. В защиту от солнца был натянут большой парус, а еда была подана на разостланной скатерти, красиво выделявшейся своей белизной на зеленой траве.

Кофе распространял восхитительный аромат. Все вместе напоминало о семейном пикнике на моторной лодке.

Но хотя боксер-негр и старался изо всех сил развеселить общество своими остротами и песенками, все же ему не удалось ни в ком вызвать беззаботный смех. И достойный Кид Карсон становился понемногу все молчаливее и задумчивее, не находя внимательных слушателей.

Старый стервятник, усевшийся высоко на скале, испускал от времени до времени пронзительные крики, и это далеко не способствовало улучшению настроения.

Когда завтрак кончился, Фьельд встал и пошел к лодке вместе с Инесой.

— Мне надо поговорить с вами, — сказал он, раскуривая свою трубку.

— Я уже знаю, — ответила она. — Вы сделали какое-то открытие и открытие неприятное…

— Возможно, — сказал он немного сухо. — Я никогда не ожидал, что эта экспедиция будет особенно приятною, но я — совсем другое дело. Я тренирован в таких делах. Опасности и испытания всегда влекли меня. Мне необходимо довести до конца предпринятое исследование. Покамест оно оплачено ценою жизни Раймона Сен-Клэра и его спутников, и, насколько я понимаю, наши шансы тоже невелики. Но меня всегда и во всем сопровождала до сих пор известная удача. И вообще для нас, врачей, обстоятельства всегда представляются несколько иными. Мы находимся, если так можно сказать, в дружеских отношениях со смертью. Ваш дедушка поступил таким же образом. Он отважно переступил через порог смерти, чтобы бросить взгляд в самое бессмертие. Вы знаете, что он оставил после себя дневник с несколькими краткими путевыми заметками. Содержание его невелико, но все же он открывает новые широкие горизонты. Я намереваюсь довершить его открытие. Но так как я сомневаюсь в своем успехе, то я и хочу поручить вам обнародовать записки Сен-Клэра. Вы должны сейчас же вернуться в Икитос на нашей моторной лодке. Хуамото, Конча и Карсон отправятся с вами и будут охранять вас до прибытия парохода из Пармы. Вы поедете прямо в Париж и передадите в Сорбонну интересные документы Сен-Клэра.

В течение этого длинного объяснения Инеса несколько раз выказывала признаки нетерпения.

— Скажите мне, доктор Фьельд, — сказала она холодно, — вы с предвзятым намерением изменяете своему слову? Или же вы увидели только что в лодке что-то, что делает для вас мое присутствие затруднительным и нежелательным?

— Да.

— Там наверху, в моторной лодке?

Фьельд кивнул головой.

— Угроза или предостережение?

— Вы можете называть это, как вам угодно. Я увидел свидетельство того, что создания, которых мы преследуем, господствуют над силами, которым обыкновенные люди сопротивляться не могут.

— Я так же мало дорожу жизнью, как и вы, — сказала пылко девушка. — В Париже я буду зависеть от родственников, которых я не знаю. Я буду там задыхаться. Здесь у меня, по крайней мере, есть свобода и жизнь в общении с природою, которую я люблю.

— Вы сами не знаете, о чем говорите, — сказал Фьельд, и теплые ноты зазвучали в его голосе. — И, кроме того, я должен вам сообщить новость, которая, может быть, заставит вас переменить ваше решение: Мартинес и его сын украли состояние, скопленное профессором Сен-Клэром за долгие годы труда и предназначенное для вашего образования. То, что ваш дедушка будто бы занимался биржевыми спекуляциями, не что иное, как наглая ложь. Это сам Мартинес проиграл ваше состояние на Парижской бирже.