Собрание сочинений в 12 т. T. 8, стр. 81

- А мы-то на что, миссис Уэлдон? - возразил Бат. - Мы понесем вас обоих!

- Да, да, - подхватил Остин. - Возьмем две жерди, переплетем их ветками, сделаем подстилку из листьев…

- Благодарю вас, друзья мои, - ответила миссис Уэлдон, - но я предпочитаю идти пешком… И я пойду! В дорогу!

- В дорогу! - повторил Дик Сэнд.

- Дайте мне Джека, - сказал Геркулес. - Я устаю, когда мне нечего нести.

И великан так бережно взял спящего ребенка на руки, что тот даже не проснулся.

Оружие было приведено в боевую готовность. Остатки провизии сложили в один тюк. Актеон легко взбросил этот тюк себе на спину; таким образом у его товарищей руки оказались свободны.

Кузен Бенедикт первым был готов к походу, его длинные стальные ноги не знали усталости. Заметил ли он, что Гэррис исчез? Было бы опрометчивым утверждать это. Кузену Бенедикту и вообще-то не было никакого дела до Гэрриса, а сейчас тем более, так как его постигло самое страшное из несчастий, какие только могут обрушиться на энтомолога. Бедняга потерял очки и увеличительное стекло!

Ученый не знал, что Бат нашел оба драгоценных прибора в высокой траве, на месте привала, но по совету Дика Сэнда спрятал их. Таким образом, можно было надеяться, что большой ребенок будет вести себя смирно в дороге, так как он не видел, как говорится, дальше своего носа. Ему указали место между Актеоном и Остином и строго-настрого велели не отходить от них. Бедный кузен Бенедикт не пробовал даже возражать, он покорно поплелся за своими спутниками, как слепой за поводырем.

Маленький отряд не прошел и пятидесяти шагов, как вдруг старик Том остановился.

- А Динго? - воскликнул он.

- Верно! Динго нет, - отозвался Геркулес.

И он громко позвал собаку. Раз, другой, третий…

Ответом ему было молчание.

Дик Сэнд жалел о пропаже собаки, которая всегда могла поднять тревогу в случае неожиданной опасности.

- Не побежал ли Динго следом за Гэррисом? - спросил Том.

- За Гэррисом? Нет… - ответил Дик Сэнд. - Но он мог напасть на след Негоро. Он чуял, что португалец идет за нами.

- Этот проклятый повар убьет ее, как только увидит, - воскликнул Геркулес.

- Если только Динго раньше не загрызет его самого! - возразил Бат.

- Может быть, - сказал Дик Сэнд. - Но мы не можем задерживаться из-за собаки. Если Динго жив, он так умен, что сумеет разыскать нас. Вперед, друзья!

Стояла сильная жара. С самой зари горизонт был затянут тучами. Парило, - чувствовалось, что надвигается гроза. Похоже было на то, что без раскатов грома день не обойдется. К счастью, в лесу, хотя он и поредел, еще было сравнительно прохладно. То здесь, то там среди зарослей открывались обширные поляны, покрытые жесткой и высокой травой. Во многих местах на земле валялись огромные окаменевшие стволы - признак почвы каменноугольной формации, что часто встречается на африканском материке. На зеленом ковре лесных лужаек пестрели розовые ветки и яркие краски цветов - желтый и синий имбирь, светлые лобелии, багряные орхидеи; над цветами реяли тучи насекомых, перенося из чашечки в чашечку оплодотворяющую пыльцу.

Кругом уже не было непроницаемой чащи, но породы деревьев поражали разнообразием. Здесь росли масличные пальмы, из которых добывают ценное масло, весьма ценимое в Африке, кусты хлопчатника, образующие живую изгородь высотой в футов десять. Из их волокнистых стеблей вырабатывают хлопок с длинными шелковистыми нитями, почти такой же, как хлопок Фернамбука. Из стволов копала, сквозь дырки, проточенные хоботками насекомых, сочилась ароматная смола, стекая на землю, где она застывала на потребу туземцам. Росли тут и лимонные деревья, и дикие гранаты, и двадцать других древесных пород - все свидетельствовало о поразительном плодородии этого плоскогорья Центральной Африки. Кое-где в воздухе разливался приятный тонкий аромат ванили, и нельзя было обнаружить, от какого деревца он исходит.

Все эти деревья и кусты ласкали взгляд свежей зеленью, несмотря на то, что стояло засушливое время года и только редкие грозовые ливни орошали плодородную почву.

Пора лихорадок была в самом разгаре, но, как заметил Ливингстон, больной может избавиться от лихорадки, покинув место, где заразился ею. Дик Сэнд знал это указание великого путешественника и надеялся, что оно подтвердится на маленьком Джеке. Когда обычный час приступа миновал, а мальчик продолжал спокойно спать на руках у Геркулеса, Дик поделился своими надеждами с миссис Уэлдон.

Отряд поспешно и осторожно двигался вперед. Местами земля хранила свежие следы проходивших в лесу людей или зверей. И там, где в кустарниках ветки были раздвинуты, поломаны, удавалось идти быстрее. Но чаще путникам приходилось прокладывать себе дорогу, преодолевая бесчисленные препятствия. Тогда, к великому огорчению Дика, маленький отряд подвигался вперед с убийственной медленностью. Перевитые лианами деревья стояли, как мачты корабля со спутанным такелажем. Ветви некоторых кустов походили на кривые дамасские клинки, с той лишь разницей, что лезвия этих клинков были утыканы шипами. Змеевидные лианы длиной в пятьдесят - шестьдесят футов стлались по земле, и горе путнику, неосторожно наступившему на них: острые, как.иглы, колючки больно вонзались в ногу. Бат, Остин, Актеон топором прокладывали дорогу сквозь заросли. Лианы росли везде, обвивали деревья от самой земли до верхушек и свешивались с них длинными гирляндами.

Животные и птицы, населяющие эту часть Анголы, были не менее своеобразны, чем ее растительный мир. Множество птиц порхало под зелеными сводами леса. Но нетрудно догадаться, что люди, стремившиеся как можно скорее и незаметнее проскользнуть по лесу, не пытались подстрелить их. Были тут большие стаи цесарок, рябчики, к которым трудно приблизиться, и те птицы, которых в Северной Америке называют «вип-пур-вил», - эти три слога точно воспроизводят их крик. Дик Сэнд и Том могли бы подумать, что находятся в какой-нибудь области Нового Света. Но, увы, они знали, где оказались. По счастью, дикие звери, столь опасные в Африке, не появлялись вблизи маленького отряда.

Путники опять видели жирафов, которых Гэррис, конечно, постарался бы выдать за страусов (на этот раз безуспешно); но эти быстрые животные моментально исчезли, испуганные появлением каравана в их безлюдных лесах; несколько раз в течение дня на горизонте поднималось к небу густое облако пыли: это стада буйволов бежали с шумом, похожим на грохот нагруженных тяжелой кладью телег.

Дик Сэнд вел свой отряд вдоль берега ручья, стремясь достичь какой-нибудь полноводной реки. Ему хотелось поскорее спуститься со своими спутниками по быстрому течению вод, бегущих к побережью. Он рассчитывал, что опасности и усталость при этом будут не столь велики.

К полудню отряд прошел три мили без единой неприятной встречи. О Гэррисе и Негоро не было ни слуху ни духу. Динго также не появлялся.

Отряд остановился в густой бамбуковой роще, чтобы отдохнуть и поесть. За завтраком не слышно было разговоров. Миссис Уэлдон снова взяла на руки сына. Она не сводила с него глаз. Есть она не могла.

- Вам непременно нужно поесть, миссис Уэлдон, - сказал Дик Сэнд. - Что с вами будет, если вы потеряете силы? Надо есть! Мы скоро снова двинемся в путь, найдем реку и тогда уж без всякого труда поплывем к океану.

Миссис Уэлдон смотрела Дику прямо в глаза, когда он говорил это. Во взоре юноши светились несокрушимая воля и мужество. Глядя на него, глядя на пятерых негров, таких преданных и стойких людей, миссис Уэлдон почувствовала, что она не имеет права отчаиваться. Да и почему бы ей терять надежду? Ведь она думала, что находится на гостеприимной земле. Измена Гэрриса не пугала миссис Уэлдон, так как она не представляла себе тяжелых последствий этого предательства.

Дик Сэнд, догадываясь о мыслях этой женщины, должен был делать над собой усилие, чтобы выдержать ее взгляд, не отведя своих глаз в сторону.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

По трудным дорогам Анголы

В этот миг маленький Джек проснулся и обвил ручонками шею матери. Глаза у него были ясные. Лихорадка не возвращалась.