Пленники белой пустыни, стр. 31

— Я не говорю, что умею, — сказал Джейми осторожно, — но я могу, по крайней мере, попытаться.

Не успел он взяться за работу, как его прервали. Джейми почувствовал, что в затылок дунуло ледяным ветром. Он быстро обернулся и увидел Отанака: тот с довольным видом жевал комок мха, только что выдернутый из стены. Ветрило ворвался в эту щель, и в хижине сразу стало холоднее.

С сердитым криком Джейми вскочил и бросился затыкать дыру. Отанак резво прыгнул в сторону, а громкий смех Эуэсина заставил Джейми обернуться — как раз вовремя, чтобы увидеть, как оленёнок весело выдёргивает комок мха из противоположной стены.

Тут уж и Джейми не удержался от смеха. Оленёнок решительно отказывался выходить в такую бурю наружу и, естественно, был голоден. Он хитро косился на мальчиков, отлично понимая, что делает недозволенное, но предоставлял ребятам самим найти выход и прекратить его шалости.

— Сдаётся мне, что придётся кормить этого зверя или умереть от холода, — сказал Эуэсин. — Чей-то тюфяк должен исчезнуть.

— Бросим жребий, — предложил Джейми. Взял медный наконечник для стрелы, сделал с одной стороны царапину и подбросил в воздух.

Джейми выиграл, и спустя несколько минут Эуэсин уже грустно смотрел на оленёнка, который начал свой победный завтрак, жуя мягкий мох из его тюфяка.

Найдя занятие для Отанака, Джейми вернулся к изготовлению лука.

Топором он вчерне обтесал заготовку. Теперь эта круглая палка посередине была диаметром в полтора дюйма, а на концах — по полдюйма. Мальчик ещё поколдовал над заготовкой, палка стала тоньше на половину своего диаметра, а сечение лука — полукруглым. Покончив с черновой работой, Джейми взял нож и занялся отделкой, сосредоточив всё внимание на том, чтобы обе половины лука были одинаковой толщины и длины, то есть уравновешивали бы друг друга. В заключение он взял кусок песчаника и сгладил им все шероховатые участки.

За этой работой прошёл почти весь день, и она так поглотила мальчика, что он перестал замечать могучие и непрерывные наскоки вьюги.

После обеда Джейми сделал на концах лука надрезы для тетивы и, уперев один конец лука в пол, навалился всей тяжестью своего тела на другой, чтобы посмотреть, как он пружинит. Лук согнулся намного легче, чем он ожидал, и мальчик потерял равновесие. Раздался сухой треск, и Джейми оказался сидящим на полу. Переломившийся точно посередине лук лежал рядом. Неудача так раздосадовала мальчика, что он чуть не заплакал.

— Сырая ель — неважное дерево для лука, — сказал Эуэсин, пытаясь хоть немножко приободрить Джейми. — Мне кажется, что наши брали берёзу или какое-то другое дерево с Юга. Но может быть, сойдёт и ель, если придать ей дополнительную прочность.

— А, пропади всё пропадом! — раздражённо ответил Джейми. Но прежде чем он улёгся на боковую, упрямство и самолюбие заставили его вернуться к мысли, высказанной Эуэсином. Джейми уже настраивал себя на новую попытку.

К утру третьего дня пурга немного приутихла, хотя всё ещё свирепствовала так, что мальчики не решились выйти из хижины. Джейми начал трудиться над новой заготовкой для лука, а Эуэсин внимательно следил за его работой. Эуэсин держал в руке упругую жилу, которой он шил мокасины. Он непроизвольно растянул её — и вдруг его озарило…

— Джейми, послушай-ка. Помнится, я слышал, что чипеуэи делали луки из ели — это было единственное дерево под рукой — и как-то упрочняли их оленьими сухожилиями. Сухожилия — крепкий, упругий материал. Не попытаться ли нам?..

— Конечно, — ответил Джейми. — Почему бы и нет?

Теперь оба мальчика взялись за работу. После горячего обсуждения они решили закрепить несколько лент сухожилий шириной в дюйм с внешней стороны дуги лука и затем прочно примотать их к дереву на всю длину лука. Сперва ребята размочили сухожилия, а после того как закрепили их на древке лука, осторожно просушили перед очагом.

Результаты оказались замечательными. Лук стал намного прочнее, а согнуть его, уперев в землю, удалось лишь с большим трудом.

— Возможно, будет работать, — сказал Джейми с надеждой. — А из чего мы сделаем тетиву?

— Ну уж это легко, — ответил Эуэсин. — Я тебе её сплету.

Взяв дюжину длинных жильных нитей, он приступил к работе и еще до ужина преподнёс Джейми плетёный шнурок, такой крепкий, что ни один из мальчиков не смог его разорвать. Джейми завязал на концах шнурка по петле, согнул лук и надел тетиву.

— Попробуй, — сказал он гордо Эуэсину.

Мальчик-индеец осторожно взял лук и оттянул тетиву, вложив в это движение всю силу. Затем он отпустил её. Тетива резко щёлкнула по дереву и загудела. Эуэсин широко улыбнулся.

— Ну, берегитесь, белые куропатки, — сказал он. — После того как мы научимся стрелять и после того как мы изготовим несколько стрел.

На лице Джейми отразилась растерянность.

— Совсем забыл о стрелах, — признался он. — Придётся подождать до следующего похода к каменному иглу. В иглу лежат ивовые прутья. Из них должны получиться хорошие стрелы. А пока будем надеяться на винтовку.

Довольные тем, что им всё-таки удалось изготовить лук, ребята легли спать. Когда на следующее утро они проснулись, то по поведению Отанака, который рвался на улицу, сразу поняли: первая зимняя пурга кончилась. Тишина, пришедшая на смену продолжительному лютому ветру, была настолько полной, что мальчикам хотелось говорить шёпотом.

Освобождённым из плена в тесной хижине ребятам не терпелось поскорее напялить свои тяжёлые меховые наряды и отправиться в поход. Поспешно проглотив завтрак, они собрали всё необходимое и приготовились двинуться к Лагерю Каменного Иглу.

Глава 21. Новые друзья

Они тронулись в путь, когда поздний рассвет уже высветлил морозное небо. Не прошли и нескольких ярдов, как Джейми хватился, что нет оленёнка.

Джейми начал звать Отанака, но эхо, отражаясь от молчаливых холмов, отвечало только его же голосом, а звонкого цоканья маленьких копыт по твёрдому снегу не было слышно.

Эуэсин встревожился:

— Мне это не нравится. После такой бури волки умирают с голоду. Он станет для них лёгкой добычей.

— Давай пойдём по его следам, — предложил Джейми.

Оставив сани возле хижины, друзья подхватили винтовку и бросились искать следы оленёнка. Найти их оказалось нетрудно. Даже на твёрдых сугробах долины острые копытца оставили ясные отпечатки.

Мальчики последовали по цепочке следов в западном направлении, в сторону Пастбища Карибу, как они прозвали часть долины. Ребята прошли уже около мили, когда параллельно следам оленёнка потянулось несколько новых цепочек следов, при виде которых сердце Джейми болезненно сжалось. Он не сомневался, что царапины на снегу оставлены когтями волков.

Не сказав ни слова, оба мальчика побежали. Они достигли эскера и, тяжело дыша, преодолели крутой склон — следом за цепочкой следов.

Свет дня был тусклым, но, как только ребята достигли гребня эскера, их глазам представилось зрелище, которого они никогда не забудут. На снежном склоне небольшого бугра в самом конце долины двигался хоровод теней. До застывших на месте мальчиков донёсся одинокий протяжный вой волка, ему сразу ответило многоголосное рычание и отрывистые вопли. Казалось, мрачные тени вдали текут и переплетаются, словно струи вод глубокой, тёмной и угрюмой реки.

Джейми почувствовал, как к горлу подкатывается рыдание. Чтобы понять, что всё кончено, ему не обязательно было услышать слова Эуэсина.

— Погиб, — сказал Эуэсин, и в следующий миг ружейный выстрел прокатился эхом по холмам.

Все ещё подобные теням, силуэты на дальнем бугре, казалось, растаяли в воздухе и исчезли. Для прицельного выстрела расстояние было слишком велико, и Эуэсин понял, что не стоит больше тратить драгоценные патроны. Вместе с Джейми они понеслись к тому месту, где волки совершили своё убийство. Несколько секунд, показавшихся вечностью, мальчики смотрели на Отанака, затем с глазами полными слёз — и не смущаясь этих слёз — они повернулись и медленно зашагали назад к саням.