Ты услышишь мой голос (СИ), стр. 75

— А вдруг — нет? — Оксанка закусила губу, — Вот откуда ты узнала, что он снова с Кристиной?

— Я же их тогда, осенью, вместе увидела. Я рассказывала тебе.

— Ну, и что?! — голубые глаза подружки стали похожи на два блюдца, — Мало ли, почему они тогда оказались вместе?! Может, у неё машина сломалась?!

— Я тебе не говорила, — Наташа закусила губу, — я звонила Диме в новогоднюю ночь.

— Да?! — даже не спросила, а выкрикнула Оксанка, — И что?! Наташка, что?!

— Трубку взяла Кристина… А под утро она мне перезвонила и сказала, что этот абонент теперь для меня всегда будет занят.

— Думаешь, она тебя узнала?!

— Не знаю…

— Слушай, Наташ, это ещё ни о чём не говорит. Они могли просто быть в одной компании. Нет, тебе ещё осенью нужно было с ним мириться, когда он к тебе приходил. А ты молчала…. Что ему оставалось делать?

— Понимаешь, — Наташа говорила тихо, не в пример Оксане, — он после этого мне не позвонил и не пришёл. Раньше, когда мы ссорились, он очень быстро остывал, и мы мирились буквально сразу же. А тут… Он пришёл лишь затем, чтобы вернуть ключ.

— Но он же приходил к тебе ещё раз, помнишь?

— Помню… — Наташа шла, опустив голову, погружённая в невесёлые воспоминания, — Я тогда подумала, что он пришёл мириться. А он хотел отдать деньги и ещё спросил, что у меня с Журавлёвым, хотя, скорее всего, Сашка ему всё рассказал. Они ведь с Женькой — приятели, иногда общаются. Я думаю, Женька Сашке сказал, что мы с ним лишь записываем песню.

— А ты у Журавлёва об этом спрашивала? — Оксанка щурилась на весеннее солнце.

— Нет, — снова покачала головой Наташа, — я свои проблемы с чужими парнями не обсуждаю.

— Ну, и зря! — Оксана кивнула сама себе, — И проблемы ты не обсуждаешь, и с Морозовым встретиться не хочешь…

— Я бы очень хотела его увидеть, — почти прошептала Наташа, — но, говорят, он везде появляется с Кристиной.

— Ну, и что?! А я прямо при ней сказала бы о ребёнке!

— Что ты?! — Наташа испуганно взглянула на подружку, — Ни за что на свете!

— А я бы сказала…

— Дима ни в чём не виноват, — Наташа отрицательно покачала головой, — ведь он со мной, как с маленьким ребёнком, возился… А я… — тяжело вздохнув, она украдкой смахнула слезу со щеки, — А я… Я сама во всём виновата.

— А я всё равно бы сказала, — уже в который раз упрямо повторила Оксана.

— Всё равно я летом уеду. Я бы и сейчас уехала, но нужно доучиться. В ресторане, видимо, последний месяц работаю, на каблуках два часа не выстаиваю, и живот видно…Спасибо Женьке, я хоть за зиму кое-что заработала. Надо второй курс окончить.

— Ты молодец, Наташка, — Оксана посмотрела ободряюще, — такая нагрузка: и учёба, и работа, ещё и беременность. Тебе не страшно ночью домой добираться?

— Конечно, страшно… Иногда меня Женька подвозит, но я стараюсь его не напрягать. Я и так у него в долгу, он хоть и узнал, что я беременная, но не отказался работать со мной. И песню мою они с Костей записать хотят, и вообще… Он хороший парень. Даже очень, — Наташа засмеялась, — Хоть и бабник… Знаешь, посетители разные бывают, часто пристают, особенно раньше приставали, когда живота не было видно… Бывают такие, что напьются, и готовы за руку от микрофона утащить… А Женька столько раз меня выручал!

— И что, даже не приставал ни разу? — Оксанка с нескрываемым любопытством посмотрела на Наташу, — Ну, к тебе, в смысле…

— Ну, так, чуть-чуть… в самом начале… — Наташа засмеялась, — Но у него свой кодекс чести — если ему женщина отказала, он больше к ней не клеится, ведёт себя прилично. Я ведь даже ночевала у него один раз, когда один посетитель предлагал ему за меня кучу денег. Я бы тогда домой вряд ли бы попала, может, и в живых бы уже не было. А Женька меня к себе увёл, пока тот возле входа поджидал, и хозяину ресторана не отдал, хоть тот и приходил ночью.

— Да ты что?! — голубые глаза снова превратились в блюдца, — И — что?!

— Ничего, — Наташа пожала плечами, — Я на кровати спала, а Женя на раскладушке.

— Обалдее-е-е-ть… — Оксанка надолго замолчала и, лишь подойдя к автобусной остановке, заговорила снова, — Жалко, что ты на заочное переведёшься…

— А что поделать, придётся, — грустно улыбнулась Наташа.

— А ты отцу-то так до сих пор и не сказала? Ну, что в положении?

— Не-а… Ещё нет. Когда после Нового года ездила домой, ещё не видно было… я и смолчала… А теперь и совсем не знаю, как сказать — у него сердце больное. Вот что я наделала.

— Наташка… А ты имя уже придумала?

— Да… Давно… — на этот раз улыбка получилась тёплой.

— Какое?

— Валера… В честь папы.

— Ну, что, молодёжь, аранжировка готова, — Костя посмотрел на Наташу и Женьку, которые приехали к нему в студию, — можно вокал писать. Тут два варианта — либо одна Наташа поёт, либо вы дуэтом. Насколько я понял, там текст есть и от мужского, и от женского лица. Что делаем?

— Я думаю, Наташке нужно сольно спеть, — Женька вопросительно посмотрел на девушку, — тут дуэт ни к чему совершенно.

— Да, сольно, — подтвердила Наташа.

— Ну, тогда чайку с коньячком, связки разогреть, — Костя включил электрический чайник, достал чашки и коньяк.

— Мне без коньяка, — Наташа сделала предупредительный жест рукой.

— Ложечку можно, — Костя улыбнулся, — кто будет-то, мальчик или девочка?

— Мальчик, — Наташа смутилась: за всё время, как они с Женей приезжали к Косте, тот деликатно ни разу не спросил о её беременности.

— Ну, тем более, мужику положено, — Костя заулыбался, — шучу, конечно.

— Наташке нельзя, — подал голос Журавлёв, — она буйная делается.

— Кто — буйная?! — Наташа засмеялась, шутливо стукнув кулачком Женьку в плечо, — Да я за вас, алкоголиков, все праздники горло драла, даже пять капель не выпила, пока вы в подсобке храпели!

— Во, видишь? Трезвая, а уже дерётся, — Женька перехватил Наташкину руку, другой обнял её за плечи, — будешь буянить, замуж не возьму.

— Да я сама за тебя не пойду! — Наташа ещё пуще расхохоталась, — У тебя только в ресторане восемь невест! А по городу?

— А я, может, тебе верный буду, — рассмеялся в ответ Женя.

— Хорошо с вами, ребята… — Костя весело улыбался, — Просто, без заморочек.

— А мне с вами легко… — подперев лицо ладошкой, Наташа смотрела на Костю, — Я у вас, как будто дома.

— Не, Наташка реально молодец. Сколько работаю там, первый раз вот так — что ни попроси, всё сделает. Сколько мы с Петровичем ей ящиков коньяка должны… мама дорогая! И ни разу не выговорила. Серьёзно, Наташ, ты молодец, — Журавлёв кивнул девушке, потом обратил взгляд на Костю, — Петрович бухой спит — она со мной поёт. Я бухой — она Петровичу играет. Потом ещё и свой персональный репертуар исполняет, и всё без проблем.

— Да ладно… — смутилась Наташка, — Захвалил…

— Оставайся с нами, Наташка… — Женька снова обнял её за плечи, слегка прижал, — Мы ребёнка усыновим всем «Дворянским гнездом». Голодным не будет! Музыканта из него вырастим… А, Наташка?

— Хорошо… — грустно улыбнулась девушка, — Я подумаю.

— Давай, думай. Будет сын оркестра. Всё равно меня в отцы записали, — Женька весело рассмеялся.

— Тебя?! — Наташа посмотрела на него удивлённо-недоверчиво, — Интересно, кто?

— Да Сашка Говоров. Еле отбрыкался… Ну, это давно, ещё в феврале.

— Странно… — она смущённо опустила глаза, потом, справившись с собой, подняла их на Костю, — Ну, что, пишемся?

Уже сидя в машине, перед тем, как уехать, Наташа спросила Журавлёва:

— Жень, а с чего Сашка взял, что ты… ну, отец ребёнка?

— Слушай, я даже не знаю, — пожал плечами тот, — но он был так уверен…

— И что ты ему сказал?

— А что я ему мог ещё сказать? Как ты думаешь? — весело ответил парень, — Правду, и только правду.

Глава 14

Весна окончательно пришла в огромный город. Апрель по-хозяйски преобразил посеревшие после зимы улицы: деревья, пригретые солнечными лучами, оживали на глазах, птицы пели наперебой, а люди накануне первомайских праздников переоделись в яркие весенние одежды. Облокотившись о перила небольшого моста через узкую речку в центре города, Дима смотрел вниз — на весёлую рябь, покрывающую журчащий поток. Лёгкий тёплый ветер трогал его длинные волосы, закидывая небольшие пряди на лоб, и стоящая рядом с ним спутница пригладила рукой его причёску… Парень невольно повёл головой, как бы отстраняясь от её жеста…