Ты услышишь мой голос (СИ), стр. 171
Выпив залпом напиток, она со стуком поставила бокал на столик. Год назад в это время она хлопала дверкой от холодильника и буквально летала по кухне, весело выкладывая закуски в приготовленную посуду… А сегодня она пьёт в одиночестве мартини… и никого не ждёт… Господи, ну, откуда взялась эта матрёшка?!
Кристина снова вспомнила вчерашний вечер.
Наташа. Обыкновенная провинциальная матрёшка… Поёт, конечно, хорошо… Если не сказать больше. Кристина вдруг поймала себя на мысли, что, вспоминая Димину жену, она испытывает поистине физическую боль… Ревность? Да… Лучше не думать, не давать мыслям завладеть воображением… Она, действительно, красивая. Даже этот Игорёк — давний приятель отца, в свои сорок с лишним, кажется, серьёзно заинтересовался этой матрёшкой… Стоп! Она, действительно, вчера слышала кое-что… Алкогольный дурман стёр из памяти разговор отца с Фишером, но не до конца… Да-да!.. Игорь что-то говорил… она ему нравится, и он приехал посмотреть на неё… Интересный поворот!
Налив ещё мартини, Кристина залезла с ногами на мягкий диван. Стало немного легче, и она уже без особого напряжения вспоминала всё, что видела и слышала в кабинете отца… Фишер — тёмная лошадка… мама не раз намекала, что он занимается чем-то грязным… то ли вербует молодых женщин для работы за границей, то ли подыскивает богатым «папикам» хорошеньких наложниц — не из тех, что на всё согласны… а нравственно устойчивых… Кристина усмехнулась. Вот будет забавно, если Наташа понравилась какому-нибудь пузатенькому «малышу», как называл своих клиентов Фишер в приватных беседах с Леонидом… Ещё будучи девочкой-подростком, она несколько раз становилась свидетельницей таких бесед, забегая без стука в комнату отца или подслушивая под дверью… Вот так номер!..
За это не грех выпить ещё…
Звонок в дверь застал её врасплох.
Едва не расплескав содержимое, она поставила бутылку на столик. Поправив халат, вышла в прихожую, посмотрела в глазок и, усмехнувшись, повернула замок.
— Привет… — ехидно глядя на нежданного гостя, выговорила Кристина.
— Привет, — Дима стоял в дверях, сжав губы, — нам нужно поговорить…
— Ну, проходи… — она широко открыла дверь и пропустила его в квартиру, — Поговорим…
Не раздеваясь, он прошёл в гостиную и присел на диван.
— Выпьешь? — она кивнула на бутылку.
— Нет, — едва покачав головой, ответил Дима.
— А я выпью, — взяв налитый бокал, Кристина присела напротив него, в глубокое, мягкое кресло. Сделав несколько глотков, уставилась на гостя, — слушай, а твоя матрёшка знает, что ты ко мне пришёл? Следом не прибежит?
— Кристина… — игнорируя её колкость, он пристально посмотрел ей в глаза, — Я пришёл с тобой поговорить.
— Ну, так говори, — она сделала нетерпеливый жест, — только скорее, а то ко мне должны прийти.
— Ты должна сказать отцу правду, — Дима говорил твёрдым, уверенным тоном, — ты должна сказать всё сама.
— Сказать?! — сделав вид, что изумлена, девушка поставила бокал на столик, — О чём?!
— О том, что на самом деле произошло в студии, — он не сводил с неё строгого взгляда.
— А что на самом деле произошло в студии? — опьянев, Кристина кокетливо наклонила голову и искоса посмотрела на него, — Ты так загадочно говоришь, Дима… Я что-то тебя не пойму…
— Ты всё понимаешь. Ты сама должна сказать отцу, кто разбил аппарат и инструменты.
— А я что, знаю, кто это сделал? — она снова кокетливо бросила на него взгляд, — Дима… ты меня заинтриговал…
— Кристина, — он вдруг смягчил тон, — послушай меня, хорошо? Я, наверное, должен был сказать всё раньше… Я виноват перед тобой, я согласен с тем, что я — виноват. Я, наверное, поступил с тобой не совсем честно тогда, год назад… Я только думал, что всё вернулось… И ты из-за меня страдала. Кристина, — ей показалось, что он с теплом взглянул на неё, — мы и вправду с тобой не чужие… и поэтому я прошу меня простить. Простить за всё, в чём ты считаешь меня виноватым, я заранее согласен со всем. Прости меня…
— Что, Морозов… — она медленно подняла на него глаза, — Так денег жалко, что ты готов просить у меня прощения?!
— Я не о деньгах сейчас говорю, — Дима покачал головой, — я должен был сказать эти слова давно… ещё прошлой весной, когда окончательно понял, что у нас ничего не получится во второй раз.
— Зато я — о деньгах, — Кристина громко рассмеялась, — Господи-и-и… Морозов… Я и вправду тебя не знала… Ради денег ты готов встать передо мной на колени! Слу-у-у-ша-а-а-й… — она с интересом посмотрела на него, — А вот если я сейчас скажу тебе, чтобы ты встал на колени… ты встанешь?
— Кристина, я серьёзно…
— А я что, не серьёзно? — она удивлённо приподняла брови, — И я серьёзно. Если ты сейчас встанешь передо мной на колени, я завтра расскажу отцу всё, что ты посчитаешь нужным… Ну, что, как тебе сделка?
— Кристина, мне не до шуток, — Дима устало покачал головой, — я несколько часов сегодня провозился в студии, убирал с Сашкой стекло и мусор, пытался восстановить аппаратуру. Дело в том, что разбита очень дорогая гитара, и эта гитара не принадлежит продюсерскому центру… Это — гитара Вадима Зимина. Разбит очень дорогой «Роланд», его не восстановить… компьютер, ноутбук… Я не говорю о тех трудах звукооператора Миши, которые пошли насмарку… Кристина, я не имею к этому никакого отношения, но я теперь должен купить все эти инструменты.
— А чем я-то тебе могу помочь? — Кристина высокомерно усмехнулась, — Димочка… Я-то тут при чём?
— Ты знаешь, что я этого не делал, скажи об этом отцу.
— Я не знаю, что ты этого не делал… Напротив, у меня есть мнение, что это сделал именно ты, — она цинично ухмыльнулась, — Димочка, за всё нужно платить… Абсолютно за всё. А тебе денежек жалко, да? — она участливо посмотрела на него, — Жалко?
— Нет, не жалко, — Дима шумно выдохнул, — Эти деньги я обещал дать на операцию Наташиному отцу, Валерию Фёдоровичу. Операция на сердце, это дело жизни и смерти… назначена через две недели, оплату нужно внести уже в ближайшие дни, чтобы они начали подготовку… Кристина, я обращаюсь к тебе… пожалуйста… Скажи отцу, кто это сделал.
— Морозов… — она захихикала, — А не вариант Наташиными гонорарами оплатить операцию?
— Их не хватит, — Дима серьёзно посмотрел ей в глаза, — понимаешь, этих денег не хватит. Тем более, что твой отец поставил такие условия, что нам придётся её гонорар потратить на покупку инструментов… хотя бы части инструментов…
— Всё это очень красиво и благородно, — тон Кристины стал железным, — но, Дима, согласись, что я не могу отвечать за чужие косяки… Хотя… — она вдруг заговорила вкрадчивым тоном, — а вот если… если бы я тебе предложила остаться сегодня здесь… встретить со мной Новый Год… А за это реабилитировала бы тебя перед отцом? Что бы ты мне ответил?.. А, Морозов? Всего одна ночь, и завтра — весь гонорар у тебя в кармане… И тесть — живой и здоровый.
— Это несерьёзно, — он нахмурился, — Кристина, мы не о том говорим…
— Тогда вот тебе о том, — она неуверенно встала и, показав рукой на дверь, резко выкрикнула, — уходи! Ты сделал свой выбор, и я не виновата… Я ничего говорить отцу не буду… И тебе он не поверит — даже не пытайся что-то ему доказывать, понял, Морозов? — она усмехнулась, — Иди… встречай Новый Год в кругу семьи…
Молча встав, Дима вышел в прихожую и переступил порог квартиры…
— Сволочь!.. — недопитая бутылка полетела ему вслед и, встретившись с захлопнувшейся дверью, рассыпалась по прихожей сотней осколков, растеклась бесцветной лужицей, — Ненавижу!.. — уронив голову на руки, Кристина громко разрыдалась, — Не-на-ви-жу!..
Глава 25
«В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла-а-а-а…» — на удивление стройным хором пела толпа, вливаясь в огромный хоровод, кружащийся вокруг огромной новогодней ели, установленной на городской площади неподалёку от дома, где жили Морозовы. Прошло уже целых полтора часа с тех пор, как куранты возвестили о наступлении Нового Года, и, устав сидеть за праздничным столом, многие горожане высыпали на улицу, чтобы покататься с ледяных горок, потанцевать в кругу знакомых и незнакомых, покричать и попеть, а так же выпить шампанского, припрятанного за пазухой, с первым встречным.