Собрание сочинений в 12 т. Т. 5, стр. 77

Наконец, около полудня форштевень «Бонадвентура» ударился о песчаный берег. Бросили якорь, спустили паруса, и экипаж бота высадился на сушу.

Не могло быть сомнений в том, что это остров Табор, ибо, судя по последним картам, иного острова между Новой Зеландией и побережьем Америки в Тихом океане не существовало.

Судно крепко пришвартовали, чтобы его не унес отлив. Затем Пенкроф и оба его товарища, хорошенько вооружившись, направились к холму конической формы, который возвышался футов на двести пятьдесят - триста над уровнем моря, в полумиле от берега.

- Осмотрим островок с вершины горки и получим о нем общее представление, а это облегчит нам поиски, - заметил Гедеон Спилет.

- Так сделал мистер Смит на острове Линкольна, взобравшись на гору Франклина! - воскликнул Герберт.

- Именно так, - подтвердил журналист, - с этого и надо начать!

Друзья, беседуя, шли по лугу, доходившему до подножия холма. Над ними кружилась стая скалистых голубей и морских ласточек, таких же, как на острове Линкольна. Слева тянулся лес, и оттуда доносился треск сучьев; путники увидали, как заколыхалась трава, - вероятно, почуяв их, разбежались какие-то пугливые зверьки; однако ничто не указывало на присутствие человека.

Колонисты дошли до подножия холма, мигом взобрались на него и осмотрели окрестности.

Они попали на островок, имевший форму удлиненного овала; размеры его не превышали шести миль в окружности, а ровная линия берега почти не была изрезана мысами, бухтами и заливами. Вокруг, сливаясь с горизонтом, расстилалась водная пустыня. Ни земли, ни паруса не было видно.

Островок сплошь был покрыт лесами, не то что остров Линкольна, безводный и дикий в одной части и только в другой - плодородный и богатый растительностью. Над ровным ковром зелени возвышались два-три невысоких холма. Ручей, бежавший по обширному лугу, пересекал наискось остров и впадал в море на западном берегу, слегка расширяясь в устье.

- Да, маловаты владения, - заметил Герберт.

- Маловаты, - отозвался Пенкроф, - нам туг негде было бы разгуляться.

- И к тому же, - добавил журналист, - островок, очевидно, необитаем.

- Действительно, - согласился Герберт, - ничто не указывает на присутствие человека.

- Спустимся, - предложил Пенкроф, - и поспешим на поиски.

Моряк и его товарищи вернулись на берег, к стоянке «Бонадвентура». Они решили обойти пешком побережье, а потом углубиться в лес. Таким образом, они исследуют весь остров.

Идти по берегу было легко, только кое-где возвышались скалы, но колонисты их обходили; они держали путь к югу, вспугивая водяных птиц и стада тюленей, которые бросались в море, еще издали заметив людей.

- Животные не впервые видят человека, - сказал журналист. - Они боятся нас, значит люди им знакомы.

Через час трое друзей добрались до южного берега, заканчивающегося острым мысом, потом повернули к северу, идя вдоль западного берега, тоже покрытого песком и скалами и окаймленного густым лесом.

Они обошли все побережье за четыре часа и нигде не обнаружили жилья, нигде не приметили следа человеческой ноги.

Это было поразительно. Казалось, что остров Табор вообще необитаем или что тут уже давно никто не живет. Быть может, кто-то написал записку несколько месяцев или даже несколько лет тому назад, - значит, потерпевший кораблекрушение либо вернулся на родину, либо умер от лишений.

Пенкроф, Гедеон Спилет и Герберт, строя всяческие предположения, наспех пообедали на боте, - они торопились вновь пуститься в путь, чтобы исследовать остров до наступления темноты.

И вот в пять часов вечера они углубились в лесную чащу.

Друзья вспугнули каких-то животных, разбежавшихся врассыпную: оказалось, что это козы и свиньи, явно напоминавшие европейских. По всей вероятности, их сюда случайно завезло китобойное судно, и они быстро размножились. Герберт решил во что бы то ни стало поймать несколько самок и самцов и отвезти их на остров Линкольна.

Сомнений не оставалось - на островке побывали люди. Путники убедились в этом, войдя в лес: там валялись стволы деревьев, срубленных топором, и повсюду виднелись следы борьбы человека с природой; правда, стволы почти сгнили, ибо были срублены много лет назад, отметины, сделанные топором, замшели, а тропинки заросли такой густой и высокой травой, что их трудно было отыскать.

- Очевидно, - сказал Гедеон Спилет, - люди не только высадились здесь, но даже некоторое время жили. Что же это были за люди? Сколько их было? Сколько осталось?

- В записке говорится лишь об одном человеке, - заметил Герберт.

- Быть не может, чтобы мы его не отыскали! - воскликнул Пенкроф.

Итак, поиски продолжались. Моряк и его друзья пошли по дороге, наискось пересекавшей островок, и она привела их к речке, впадающей в океан.

Не только животные, вывезенные из Европы, не только следы топора, но и растения, встречающиеся здесь, неоспоримо доказывали, что человек побывал на острове. Кое-где на полянках, в давние времена, очевидно, были разбиты грядки.

Герберт очень обрадовался, когда обнаружил картофель, морковь, капусту, репу: ведь если собрать клубни и семена, можно и на острове Линкольна развести все эти овощи!

- Вот хорошо! - воскликнул Пенкроф. - Набу пригодится, да и нам тоже! Пусть не найдем потерпевшего крушение, все равно не зря попутешествовали, господь нас вознаградил.

- Все это так, - возразил Гедеон Спилет, - но раз огороды в таком запустении, значит на острове давным-давно никто не живет.

- Верно, - согласился Герберт, - кто бы стал пренебрегать овощами!

- Что тут и толковать, сразу видно, что потерпевший кораблекрушение покинул остров! - добавил Пенкроф.

- По-вашему, записка написана очень давно?

- Разумеется.

- И бутылка долго плавала по морю, пока ее не выбросило на остров Линкольна?

- Что же тут особенного? - ответил Пенкроф и добавил: - Уже темнеет, пора прекратить поиски.

- Вернемся на судно, а завтра все начнем сызнова, - предложил журналист.

Совет был мудрый, и все собрались ему последовать, как вдруг Герберт воскликнул, указывая на какое-то сооружение, темневшее между деревьями:

- Хижина!

И трое друзей тотчас же поспешили к хижине. В сумерках можно было разглядеть, что она построена из досок и покрыта толстой просмоленной парусиной.

Пенкроф распахнул полуоткрытую дверь и вбежал в хижину.

Там было пусто!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Опись вещей. - Ночь. - Несколько букв. - Поиски продолжаются. - Растения и животные. - Герберт избежал гибели. - На борту. - Отплытие. - Непогода. - Привычка сказывается. - Затеряны в море. - Спасительный свет

Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет молча стояли в темной хижине.

Пенкроф громко окликнул хозяина.

Ответа не последовало.

Тогда моряк высек огонь и зажег сухую ветку; свет на миг озарил каморку, и она показалась путникам нежилой. В очаге, сложенном из необтесанных камней, виднелась зола, а на ней - охапка хвороста. Пенкроф бросил туда горящую ветку, хворост затрещал, и яркое пламя осветило хижину.

И тут друзья заметили кровать, покрытую отсыревшими, пожелтевшими одеялами, - очевидно, ею уже давно никто не пользовался; у очага валялись два ржавых котелка и опрокинутая миска; в шкафу висела кое-какая матросская одежда, покрытая плесенью; на столе виднелись оловянные тарелки и библия, позеленевшая от сырости; в углу лежали инструменты - лопата, кирка, мотыга и два охотничьих ружья, причем одно было сломано; на полке стояли бочонок с порохом, бочонок с дробью и несколько коробок с капсюлями; все было покрыто густым слоем пыли, накопившейся, быть может, за долгие годы.

- Никого нет, - наконец, произнес журналист.

- Никого! - подтвердил Пенкроф.

- Тут давно никто не живет, - заметил Герберт.

- О да, очень давно, - ответил журналист.

- А не переночевать ли нам в хижине, мистер Спилет? - предложил Пенкроф.