Лукашенко. Политическая биография, стр. 80

Захожу к Титенкову:

— Иван Иванович, надо рассчитаться за отель.

Титенков подходит к портье, портье протягивает счета. Иван Иванович небрежно щелкает замком чемоданчика и буквально вываливает порядка ста тысяч долларов. И начинает пачками по десять тысяч совать их портье.

У бедного японца глаза стали круглыми, как блюдца. Он смотрит на Ивана Ивановича, как кролик на удава, и ничего не понимает. Нигде в цивилизованных странах так не делается, там рассчитываются карточками или оплачивают счета по перечислению. К слову, это позволяет осуществлять контроль за расходованием средств налогоплательщиков. А тут человек рассчитывается кэш — да еще за президента!

Понятно почему? Чтобы не было квитанций, чтобы все это прошло так же, как и все остальные "грешки" такого же рода 330.

А ведь эта поездка обошлась стране в несколько миллионов долларов. Один перелет, паркинг самолета — это сотни тысяч. Гостиница для летчиков, приезд и пребывание делегации, в которой не менее тридцати человек. С ним были Латыпов, Коноплев, Заметалин, Титенков, сын Лукашенко Виктор, целая группа журналистов, человек шесть охраны — итого человек тридцать.

И, подчеркну, никаких переговоров в Японии как у президента страны у Лукашенко в тот визит не было».

Как прикажете все это воспринимать? Может быть как своеобразную форму «моральной компенсации» за потраченные силы? Ну хочется Лукашенко «халвы» — так отчего же отказывать человеку в такой малости?

Глава четвертая. Самый сладкий бизнес

Реформы по-белорусски

Экономисты-рыночники хорошо знают, что нужно бы сделать нашему государству с неустойчивой экономикой, чтобы разбогатеть: отдать производство в руки частника.

Но меньше всего Лукашенко была нужна приватизация государственной собственности, поскольку это ослабило бы его личное участие в управлении этой собственностью.

Хотя это вовсе не означает, что приватизации в Беларуси не было. Вопрос в том, какая это приватизация и кто в результате ее богатеет. Вот мнение одного из наиболее авторитетных белорусских экономистов, Леонида Заико 331:

«Лукашенко запретил приватизировать заводы и фабрики, сохранив этот капитал для государства. Но те, кто ему это советовал сделать, да и он сам остановились на уровне первого тома "Капитала" Маркса. А если бы они прочли второй и третий тома, то узнали бы, что капитал бывает основной и оборотный. Запрет на приватизацию основного капитала вовсе не означает, что не произойдет приватизации оборотного, то есть денежных средств, находящихся в обращении у предприятия.

Станки, машины, оборудование, здания — к слову, безнадежно устаревающие — остаются в собственности государства, но деньги этих предприятий уже давно приватизируются различными дельцами».

Тех руководителей государственных предприятий, кто этому мешал и противился, Лукашенко разогнал или посадил. Именно карьерный директорат белорусских промышленных гигантов стал его жертвой. Так, были арестованы директора Могилевского объединения текстильных тканей «Моготекс» Владимир Семенов, Белорусского металлургического завода Юрий Феоктистов, Минского тракторного завода Михаил Леонов, Минского завода холодильников Леонид Калугин, новополоцкого ПО «Нафтан» Константин Чесновицкий. В каждой ключевой отрасли белорусской промышленности — добывающей, легкой, машиностроительной, нефтехимической — кого-то из руководителей арестовывали, судили.

«Пошла повсеместная чистка, подбор людей не по принципу профессионализма, а по принципу абсолютной лояльности. В первую очередь уничтожаются умные, самостоятельные и слишком много понимающие. К управлению приводятся люди без какой-либо иной мотивации, кроме личной преданности. Их и прикармливают. А те, кто честно и умно работал, — или в тюрьме, или на пенсии, или за границей. Ну, поскольку на дворе все-таки XXI век, их попросту не расстреливают» 332.

Новые «свои люди» были покладистее. Не имея до поры собственных интересов, будучи в большинстве случаев пришельцами со стороны, они охотно соглашались на то, чтобы поставки сырья и комплектующих на их предприятия, а также сбыт готовой продукции вели те фирмы, которые указывали им вышестоящие начальники, осуществлявшие за этим контроль. А где контроль — там и живые деньги.

Дороже купишь сырье и комплектующие, дешевле продашь продукцию — и в обоих случаях получишь «откат», которым поделишься с «контролером». Так даже самые крупные предприятия становились заложниками фирм-паразитов, обдиравших их совершенно безнаказанно. Если, конечно, хозяева этих фирм не забывали, кто их облагодетельствовал. А если забывали, то Лукашенко сразу объявлял их жуликами и «вшивыми блохами», после чего и начинались аресты.

На самом же деле это было борьбой за финансовые потоки.

Понятно, что при этом и верноподданные начальники, и стоявшие над ними контролеры жить начинали все лучше.

Говорит Геннадий Грушевой:

«Сегодня развивается капитализм по единственной модели — капитализм, работающий исключительно на власть. Создаются мощнейшие компании, туда даются деньги, преференции. Но эти компании возвращают деньги не государству, не обществу, даже не своим работникам. Большая часть прибыли уходит на эту власть, на ее прихлебателей, на всю систему.

Как живут верноподданные чиновники? Я бывал в их особняках. Они живут очень хорошо, ничего не стесняются. Вы посмотрите, какие хоромы выстроены в любой заповедной зоне. Вы посмотрите, на каких шикарнейших лимузинах ездят обыкновенные клерки. Все знают, сколько стоят эти модели. Они спокойно приезжают на них к своим чиновничьим офисам, и никто не спрашивает, откуда все это взялось. За какие деньги? Он что, их заработал? Никто таких вопросов не задает. И никто не прячется. А когда кто-то все же начинает интересоваться, сам Лукашенко встает и говорит:

— Это не ваше дело. Это государство позаботилось.

Лукашенко давным-давно понял, что со своими собственными олигархами нужно дружить. Он разорит любого, кто попытается ему перечить, но с этими он живет в мире. В итоге у нас сложился вполне буржуазный — по привычкам, по отношению к деньгам — класс чиновников. Они имеют очень большие Деньги. Они почувствовали вкус роскошной жизни. Но они понимают, что так жить можно только в альянсе с этой властью, в альянсе с этим президентом».

Безбедное существование этого привилегированного класса чиновников и «теневиков» очень даже в интересах Лукашенко. Никто из них, помня, что у него «рыльце в пушку», никогда не станет ему перечить, тем более посягать на его власть. «Это, может быть, на сегодняшний день единственная более-менее приличная опора этой власти, — продолжает Грушевой. — Хотя вы понимаете: там, где деньги, приличной, надежной опоры быть не может. Появится больше денег, появятся иные гарантии, и эта публика рванет от своего непредсказуемого покровителя».

С конкретным умыслом

Зато бизнесу легальному крайне нелегко ужиться в одной стране с Лукашенко.

Причин этому несколько, и все они в характере нашего героя.

Во-первых, Лукашенко патологически ревнив к тем, кто достиг каких-то успехов до него или при нем, но без его контроля и личного участия. Его противником становится любой, кто сумел хоть как-то вырваться благодаря собственному творческому и деловому потенциалу. Ведь это означает, что Лукашенко имеет дело с человеком умным, талантливым и, безусловно, амбициозным, осуществляющим собственную, самостоятельную программу в жизни.

Во-вторых, он мстителен и злопамятен. И не прощает никого, кто его в свое время не поддержал.

Хуже всего, когда первое и второе совпадает. Да еще добавляется третье — экономические интересы властных структур.