Московский модерн в лицах и судьбах, стр. 30

Великий режиссер и теоретик театрального искусства К.С. Станиславский отзывался о Лентовском так: «Энергией этого исключительного человека было создано летнее театральное предприятие, невиданное нигде в мире по разнообразию, богатству и широте».

Но летний театр для московского климата – большие убытки. Вот и «замахнулся» Лентовский на свой театр «под крышей».

Им и стал построенный Шехтелем «Антей».

«В оформлении «Антея» он искусно применил живопись с использованием элементов декоративной системы помпейских фресок в качестве фриза, в простенки включил живописные панно, которые по его эскизам выполняли Н. Чехов, Н. Турлыгин, К. Коровин. Сохранилось описание «Антея» в день его открытия, прекрасно передающее и атмосферу того времени: «Во вторник, 6 мая, в саду «Эрмитаж» состоялось открытие театра «Антей» М.В. Лентовского. Новый театр сооружен по совершенно оригинальному проекту Ф.О. Шехтеля в течение 48 дней. Снаружи это очень изящное здание в греко-помпеевском стиле, внутри – громадная зрительная зала, второй ярус которой отдан под ресторан: здесь в ложах, во время самого действия, можно получать кушанья, чай, вино и так далее.

Позади лож устроена широкая галерея, с платой по полтиннику за вход. На красиво декорированных эстрадах по бокам сцены помещаются и поют в антрактах хоры цыган и русских певиц. Карниз плафона украшен фресками в помпеевском стиле, а простенки залы художественными панно на мотивы из «Орфея» и «Прекрасной Елены». Зелень, зеркала и садовая нарядная мебель придают всему театру чрезвычайно симпатичный отпечаток. Входные коридоры убраны ноздреватою массою и ползучими растениями и освещаются алыми и голубыми лампочками. Сцена оправлена в рамку – единственная новинка, позаимствованная г. Шехтелем из театра лондонского типа. Некоторые из отдельных кабинетов ресторана снабжены балкончиками, выходящими на пристань пруда, противоположный берег которого предложено декорировать в самом непродолжительном времени. Освещается театр «Антей» газом и электрическими фонарями» (из книги Кириченко Е., Сайгиной Л. «Романтический зодчий модерна Федор Шехтель»).

Вот уж где Лентовский дал разгуляться своей режиссерской фантазии! В феерии «Путешествие на Луну», потрясшей искушенного московского зрителя, принимали участие 467 человек! Да и стоимость постановки тоже выходила за грани разумного – 54 тысячи рублей! Кстати, за такие деньги можно было каменный двухэтажный домик в центре Москвы прикупить. А в спектакле К.А. Тарновского «Нена-Саиб» на сцене появлялся корабль в натуральную величину, управляемый настоящими матросами.

Но дорогостоящие постановки, несмотря на шумный успех, все-таки разорили Лентовского. В 1894 году сад Эрмитаж был закрыт. Никто не рискнул на том же месте продолжить дело антрепренера.

А.В. Амфитеатров писал в газете «Театральные известия» № 2 за 1894 год: «Истекшее лето подписало бесповоротно смертный приговор «Эрмитажу»… Владелица г-жа Ханыкова продала все строения на снос, разбила землю на участки и сдает их в аренду… На месте, четырнадцать лет служившем центром веселящейся Москвы и почвой для миллионных оборотов антрепризы, на месте, с которым связана лучшая эпоха созидательного таланта Лентовского и расцвет оперетки – нарождение лучших сил ее, – будут мелочные лавочки и кабаки. А его даровитый создатель, преследуемый неудачами, забыт той толпой, которая некогда ему восторженно рукоплескала. Гибель «Эрмитажа» – драматическая страница в истории московского театра…»

Лентовского еще будут привлекать к режиссуре другие театры, но он уже стал совсем другим человеком – сломленным и разочарованным.

И декабря 1906 года он умрет в больнице забытый своими вчерашними восторженными почитателями…

Новый век – новые имена.

Особняк З.Г. Морозовой на Спиридоновке, № 17 (1893–1898)

По всеобщему признанию этот особняк является одним из самых ярких творений Шехтеля. Хотя построен он не в стиле модерн, а готики, – ну как пройти мимо него?

Франц Шехтель был знаком со многими богатейшими людьми Москвы – купцами новой формации, понимающими и ценящими искусство. Но самостоятельно он особняков еще не строил – в основном загородные усадьбы и дачи. Надо отдать должное миллионеру Савве Морозову в том, что сумел разглядеть гений в молодом зодчем, уже, кстати, построившем для него дачу в загородном имении Киржач, которая и ему самому и гостям так нравилась.

И Морозов поручил Францу Осиповичу построить особняк для супруги, какого не было еще на Москве, как памятник своей любви.

История отношений этих людей удивительная, полна такого накала страсти и драматизма, что обойти ее молчанием никак нельзя. Хотя и растиражирована достаточно. Но надеюсь, что вы все же сможете узнать что-то новое.

О Савве Тимофеевиче Морозове (1862–1905) – крупнейшем российском предпринимателе, меценате и благотворителе – известно и написано так много, что нет смысла здесь все пересказывать. Нас больше интересуют его отношения с супругой, Зинаидой Григорьевной (1867–1947).

Современники отзывались о ней по-разному: и красавицей называли, и, наоборот, особую красоту отрицали… Но все сходились в одном: у этой женщины было такое обаяние, природный ум, что почти всех это к ней располагало.

Глядя на ее фотографии – а на этой она уже далеко не в молодом возрасте, – я бы согласилась с первым утверждением.

Зиновия – именно такое у нее было имя – родилась в Орехово-Зуеве. Ее отец, почетный гражданин, купец 2-й гильдии Григорий Ефимович Зимин, был одним из директоров «Товарищества Зуевской мануфактуры И.Н. Зимина», а дядя, Сергей Иванович Зимин, член этого же товарищества, был основателем «Частной оперы Зимина» в Москве. Вот так судьба тогда переплетала самые известные купеческие фамилии.

Семнадцати лет от роду ее выдали замуж за Сергея Викуловича Морозова. Родителям, понятное дело, было приятно породниться с одним из богатейших купеческих кланов России, да еще такой же старой веры, как сами, а что же юная девушка? Да кто ее спрашивал? С напутствием «стерпится – слюбится» отправили дочку в чужой дом.

Да вот как-то отношения мужа с женой не заладились. Не слюбилось…

Много интересной документальной информации о Морозовых собрала Анна Федорец в книге «Савва Морозов». Иногда буду на нее ссылаться.

«Одна из современниц, хорошо знавшая супругов Морозовых, писала об их взаимоотношениях: «Не думаю, чтоб любовь была. Просто она была очень бойкая, энергичная, а он слабохарактерный, нервный очень. И очень хорош собою, волосы хорошие. Чем-то на француза походил». Безвольность мужа, его страсть к азартным играм и скачкам, а также полное нежелание заниматься семейным делом вряд ли были по нутру энергичной Зинаиде Григорьевне. То, что в первом, недолгом, браке купеческая дочь жила без любви, подтверждают ее собственные воспоминания: «Он очень меня любил, но всегда мне говорил: «Я тебе не пара». Он был немного странный человек, и я его любила, как друга».

Но всем известно, что на «дружеских» отношениях нормальная семья, да еще людей молодых, держаться не может. Сергей Викулович предпочитал компании друзей. Как в тот вечер, на который все местное общество стремилось попасть в «Клуб служащих» «Никольской мануфактуры», потому как устраивал бал сам владелец, Савва Морозов, а он взял и отправился на охоту.