Москва. Великие стройки социализма, стр. 53

Руководители партии и правительства рассматривают модель Дворца Советов в Музее изобразительных искусств. С картины Г. Горелова

Современники высоко оценили исключительную смелость замысла и его отточенное воплощение в рабочем проекте: «По замыслу Дворец Советов решительно порывает с законами буржуазной эры истории архитектуры. Только в античном мире, в эпоху Возрождения художники умели находить те изумительные пропорции, при которых статуя, завершая все здание, выражала его идею. Буржуазное искусство последних столетий утеряло эту меру. Таким образом, новый этап в истории создания Дворца оказался и новым этапом в истории искусств» [145].

Помимо основных авторов, над проектом трудились архитекторы под непосредственным руководством бригадиров, отвечавших за тот или иной элемент проекта: П.В. Абросимов, А.П. Великанов, А.М. Вигдорчик, А.Ф. Кротов, А.Ф. Хряков, Ю.В. Щуко. Заместителями главного архитектора были А.А. Барановский и Д.Ф. Попов [146].

Рабочий проект Дворца Советов разрабатывался около двух лет и был завершен в 1939 году. К этому времени работы на огромной строительной площадке в центре Москвы велись уже давно. XVIII съезд ВКП(б) постановил закончить строительство Дворца Советов к концу третьей пятилетки, то есть к 1942 году. Однако и эти в очередной раз установленные сроки вновь оказались нереальными из-за необыкновенных масштабов здания и сложности монтажных работ.

Нижняя часть здания – стилобат – решалась прямоугольными террасами, обеспечивающими переход к высотной цилиндрической части. Внешнее оформление ярусов было одной из наиболее ярких, запоминающихся идей проекта. Решенное сильно выраженными вертикальными членениями, оно закреплялось расположенными по диагоналям сооружения мощными пилонами, увенчанными скульптурными группами. Отсутствие горизонтальных тяг подчеркивало устремленность всей композиции вверх.

Вместе с тем столь эффектная внешне высотная часть являлась наиболее неудачным элементом проекта как в техническом плане, так и в вопросе ее использования. Несмотря на все старания, придумать для нее сколько-нибудь полезное функциональное назначение не удалось. Обычно указывалось, что высотная часть предназначалась для музейных и выставочных помещений. При этом конкретные музеи и выставки, отправляемые на такую высоту, не назывались. Но заполнить экспонатами десятки тысяч квадратных метров могли только очень большие музеи, которые и так уже располагали своими зданиями в Москве. Да и сама идея устраивать выставки высоко над землей казалась сомнительной.

Очень сложной оказалась и организация доступа в высотную часть. Причем проблема заключалась даже не в огромной высоте расположения помещений – быстроходные лифты могли доставлять туда людей за пару минут, а в том, что находились они непосредственно над полостью Большого зала, через которую, понятно, не могли проходить никакие лифты. Поэтому путь наверх не обходился без пересадок. Чтобы попасть в башенную часть Дворца, посетитель должен был сначала подняться на лифте к основанию купола, перекрывавшего Большой зал, потом с помощью длинных эскалаторов достичь его вершины, где вновь пересесть на один из лифтов, пронизывавших середину башни. По расчетам инженеров, нормальное время подъема или спуска к вершине здания требовало около двадцати минут.

Конечно, это затрудняло доступ посетителей предполагаемых музеев и заведомо сокращало их количество. Можно было ожидать, что после первоначального наплыва, обусловленного не столько вниманием к музейным коллекциям, сколько желанием побывать в великолепном сооружении и ознакомиться с его внутренним строением, поток посетителей музеев постепенно сократится и упадет до минимума, так как далеко не каждый способен терять по сорок минут на вход и выход, чтобы походить час-другой по залам музея.

Еще хуже обстояло дело с выставками. Для них трудности доставки посетителей совмещались с трудностями доставки экспонатов. Подъем их на огромную высоту и спуск вниз по окончании очередной выставки требовал огромных затрат труда и энергии. Кроме того, предлагаемое авторами проекта расчленение верхних ярусов на большое количество небольших помещений увеличивало и без того огромную нагрузку на несущий каркас.

Все эти факторы заставили в очередной раз изменить первоначальный проект, прежде всего – в его башенной части.

«Из протокола заседания Политбюро № 64 за 1938 год

…

4) Число мест в большом зале определить:

для зрителей – 21 000 мест

для президиума – 100 мест

для дипкорпуса – 100 мест

для инопрессы – 50 мест

для совпрессы – 100…

Сверх этого (21 350 мест) число участников сценических представлений предусмотреть в количестве:

для оркестра – 550 чел.

для участников постановок – 2000 чел. …

10) Соорудить памятник Марксу и Энгельсу у главного входа перед выступающими его частями…

15) Исходя из того, что основным назначением Дворца Советов является обслуживание собраний трудящихся, съездов и заседаний Верховного Совета, признать нецелесообразным одновременное размещение во Дворце каких-либо выставок, музеев и т. п., в связи с чем отказаться от возникшего в процессе проектирования предположения соорудить во Дворце Советов Музей Ленина.

В свободных помещениях стилобата и высотной части Дворца Советов разместить Президиум Верховного Совета СССР и его аппарат, предусмотрев, в частности, 2 зала по 1000 чел. каждый для работы двух палат Верховного Совета и помещения для документального архива по истории образования и утверждения советской власти.

16) Предполагаемый проектом доступ посетителей на террасы для обозрения Москвы и окрестностей – одобрить…

21) Разрешить начальнику строительства Дворца Советов командировать в Америку 20 человек».

Обходные галереи вокруг оснований цилиндров высотной части вполне логично отводились под смотровые площадки. Обслуживали их специальные лифты, размещенные в боковых выступах. Но и на смотровые площадки можно было попасть лишь с несколькими пересадками.

И притом что польза от высотной части предполагалась минимальная, именно ее наличие и обусловило небывалую сложность инженерных решений здания, огромные затраты дефицитных материалов и колоссальный объем строительных работ, начиная от рытья особо глубокого котлована, закладки сверхмощного фундамента, установки гигантских колонн, призванных держать на себе тяжесть четырехсотметровой башни.

В конце концов именно эта почти бесполезная в функциональном отношении, но эффектная для внешнего восприятия башня и привела к значительному и постоянному отставанию от намечаемых сроков строительства. Возможно, что ликвидация этой дорогостоящей и, в сущности, ненужной надстройки (приемлемого функционального назначения изобрести так и не удалось) могла в корне изменить судьбу Дворца Советов. Ведь снижение требований к фундаменту и каркасу позволило бы начать монтажные работы на год-полтора раньше, а это означало, что к началу Великой Отечественной войны каркас Большого зала был бы готов не менее чем наполовину. Такое сооружение уже вряд ли бы стали разбирать на металл.

Планировка и интерьеры

Внутренняя планировка Дворца Советов определялась его идейным содержанием как Дворца народа, Дворца социалистической демократии. В центре располагался Большой зал – амфитеатр на 21 тысячу зрителей. С тыльной (юго-западной) стороны к нему примыкал Малый зал на 6 тысяч мест.

Часть стилобата, выходящая к Кремлю, отводилась под правительственные помещения, доступ к которым обеспечивался через главный вход. Вспомогательными помещениями для Большого зала служили боковые вестибюли и залы, размещавшиеся в стилобате со стороны Москвы-реки и Волхонки. Тыльная часть Дворца отводилась под Малый зал и обслуживающие его помещения. Таким образом, огромное пространство Дворца получало четкое зонирование: загрузка Большого зала обеспечивалась через боковые входы, один из которых связывался со станцией метро «Дворец Советов» (ныне «Кропоткинская»), Малого – с тыльной части, а главный, парадный вход оставлялся для административной части. На площади перед главным входом было решено поставить памятники основоположникам идей коммунизма О. Сен-Симону, Р. Оуэну, Ш. Фурье, Л. Бланки, Н. Чернышевскому и др. По бокам, перед выступающими вперед колоннадами, должны были встать статуи К. Маркса и Ф. Энгельса. Исполненные из красного порфира пилоны главного входа украшались отрывками из речи И.В. Сталина на II Всесоюзном съезде Советов, излагающими заветы В.И. Ленина.