Колесо на крыше, стр. 19

— Он иногда такой упрямый — ничего слушать не хочет, — вставила внучка Доувы.

— И как назло, все мужчины в море! — воскликнула одна из женщин.

И, оживленно переговариваясь, они двинулись к дамбе.

— И впрямь ни одного мужчины в деревне, даже учителя с Янусом нет, — добавила другая.

Яна прямо оторопела.

— Моего Януса нет?

— Да, бросил дом, вишню свою, взял грабли, и учитель с четырьмя мальчишками куда-то его на кресле увезли.

Яна ушам своим не поверила.

— Быть того не может! Чтобы он позволил мальчишкам катить свое кресло — да быть того не может!

— Тогда считай меня лгуньей, — обиделась женщина, — но я собственными глазами видела. Еще крикнула вдогонку: «Что случилось, Янус?» И знаете, что он ответил: «Ничего, соседушка, ничего особенного. Просто с тех пор, как акула мне ноги откусила, я первый раз жизни радуюсь».

— Какая еще акула? — переспросила Яна, окончательно сбитая с толку. — Что же это такое? Все, что ли, с ума посходили?

Женщины поравнялись с крыльцом бабушки Сивиллы.

— Что делается-то, а? — крикнула ей Яна. — Вы только посмотрите, что делается! Все вверх дном у нас в Приморке.

И они поспешили дальше, бабушка Сивилла даже рта раскрыть не успела. Только проводила их взглядом и прошептала, усмехнувшись:

— А все вверх дном, Яна, из-за обычного тележного колеса.

Довольная, она сунула в рот леденец и стала раскачиваться в своем кресле.

А женщины тем временем уже добежали до дамбы, теряясь в страшных догадках — что-то сейчас увидят?

На дамбе они выстроились в ряд и во все глаза уставились на старую лодку: вон стоит на коленях Доува и пилит, пилит что есть мочи.

— А где же Лина? — не выдержала ее мать.

Девочки нигде не было — ни у лодки, ни у дамбы.

— Ой, — вдруг вскрикнула одна из женщин, — никак, прилив начинается?

Далеко, у самых островов, словно серебряная ниточка тянулась, шла первая приливная волна.

— Вон, у островов, неужели не видно? — Она указала пальцем вдаль.

— И впрямь прилив, — поддакнула другая. — Надо Доуву с лодки снять, пока он от дамбы не отрезан. В прилив лодку совсем заливает.

Путаясь в юбках, спотыкаясь в тяжелых деревянных башмаках, они побежали к лодке. Но волна опередила их. Серебряная ниточка на горизонте вдруг змеей подползла к самым ногам и громко зашипела. За первой волной шла вторая, побольше, а далеко в море уже вздымались рычащие буруны, вот-вот бросятся на сушу.

Старый Доува посмотрел на море.

— Ну как, откопала? — крикнул он. — Минут через пять прилив и до нас доберется.

— Еще чуть-чуть, — ответила Лина, — оно очень большое. — И снова принялась за работу.

Доува продолжал пилить, а Лина — откапывать колесо.

— Готово, — сказала она через минуту, потом, отдышавшись, добавила: — Такое тяжелое, что и с места не сдвинешь.

Не успела она договорить, как, шипя, подкралась первая волна и ужалила ноги холодом. Лине стало страшно.

— Вода! Начинается прилив!

Старик наклонился над отверстием.

— По веревке наверх можешь забраться?

— Нет, ни разу не получалось, все платье мешает.

— Тогда снимай платье.

Лина на мгновение замолчала.

— А в платье нельзя?

— Смотри, прилив таких скромниц, как ты, ждать не будет. Привяжи веревку к колесу, иначе нам его не вытащить. Потом я ее натяну — и ты по ней залезешь.

Лина вновь замолчала, потом смущенно пробормотала:

— Всё. Веревку привязала, а платье вокруг шеи обмотала.

Старик крепко уперся ногами в края отверстия, натянул веревку, чтобы Лине было легче подняться.

Женщины собрались на дамбе. Прилив уже отрезал лодку от берега. Они стояли и что-то взволнованно кричали Доуве, но тому было некогда отвечать — надо веревку как следует натянуть. Лина лезла наверх и слышала все, что кричали с дамбы. Вот она высунула голову, старик протянул руку, но Лина увидела женщин и испугалась.

— Ой, и мама там! — прошептала она. — А я без платья. Ну и влетит же мне!

— Я тебя заслоню, за моей спиной не увидят, — усмехнулся Доува и вытащил Лину. За широкой спиной Доувы Лина проворно оправила платье.

Как только мать Лины увидела ее, она тут же бросилась прямо по воде к лодке. Набежала волна, захлестнула выше колен, но мать, не замечая, кричала:

— Лина, слезай скорее, беги к дамбе.

— Слезай, чего ждешь? — подхватили разом все женщины. Вслед за Лининой матерью в воду бросилась и внучка Доувы.

— Скорее, пока вода не прибыла, бегите.

— Приведите фермера с лошадью и телегой. Больше нам ничего не нужно! — крикнул Доува.

Он усмехнулся: женщин с дамбы словно ветром сдуло. Остались только Линина мать да внучка Доувы. Они стояли, прижавшись друг к другу, взявшись за руки, чтобы не сбило волной. Но прилив мало-помалу теснил их к дамбе.

— Прыгай, Лина! Вода уже по пояс, потом поздно будет.

— Мы останемся здесь? — испуганно спросила Лина.

— Да, — спокойно ответил старик. Он неторопливо полез в карман за трубкой. — Твоя мать не понимает, что раз ей у дамбы вода по пояс, то здесь тебе с головкой. Не бойся, баркас высокий, его затопит еще не скоро, час, глядишь, продержимся, а там и помощь подоспеет. Я не зря послал за телегой, чтобы не только нас, но и колесо на берег переправить. — Он снова усмехнулся и стал набивать трубку, поглядывая на море.

— Ты лучше скажи матери, чтобы на дамбу скорее лезла, а то видишь, какая высокая волна идет! — Он показал вдаль. Там, набирая силу, к берегу несся огромный вал.

— Мама, вылезай скорее! Вылезай! — крикнула Лина. — Скорее, вон какая волна! Не бойся, мы тут не пропадем.

Мать с Янкой по пояс в воде стали пробираться к дамбе. Но у самого подножия они обернулись и снова стали причитать:

— Что же делать? Ну что же делать?

— Садись-ка рядом со мной, а то ходишь взад-вперед, того гляди — свалишься. Скользко ведь… Сидя как-то спокойнее. А они пусть накричатся вдоволь, может, на душе полегчает. Главное, за лошадью и телегой уже послали, а нам больше ничего и не надо. Даже если весь баркас затопит, и то не беда. Ну, подумаешь, ноги промочим. Ты ведь молодая, ревматизма не боишься, посадишь меня себе на плечи.

Лина тихонько охнула и недоверчиво взглянула на старика, потом рассмеялась. Шутит дедушка, не страшно ему, и Лина стала успокаиваться. Она села рядом и взяла его за руку.

— Какой вы веселый! — сказала она с благодарностью. — Я думала, со старыми весело не бывает.

Старик обрадовался:

— Ну вот, молодец, что села. Так-то лучше. А то бегаешь, бегаешь по лодке, того гляди, шею свернешь.

Но Лине не сиделось. Она снова вскочила и закричала изо всех сил:

— Мама! Не беспокойся! Доува говорит, все в порядке. Мам, а МЫ НАШЛИ КОЛЕСО!

И снова уселась рядом со стариком.

— Здо?рово, что мы с вами его нашли, правда? Мама, все в порядке! — крикнула она еще раз, не вставая с места. — Все равно мама беспокоиться будет, — сказала она старику и крепко ухватилась за его руку.

Со свистом и шипением налетела волна, с шумом разбилась о лодку и понеслась к дамбе. Вода поднималась все выше и выше.

— Как здорово! — прошептала Лина и прижалась к старику.

Глава 9. Обод от колеса

Когда промокшие до нитки Ээлька и Йелла добрались до Приморки, они сразу же потащили спицы и бруски от обода в школу.

— Вроде граблей-то в деревне ни у кого нет. Не помнишь? Ведь у нас ни кустика, ни травинки. Ну кому грабли нужны? — Ээльку одолели сомнения.

— Может, у учителя есть? — сказал Йелла. — У него около дома палисадник. — Он вдруг остановился и толкнул локтем Ээльку. Калитка во двор Януса была открыта, около нее стояли Пиер и Дирк и разговаривали с хозяином.