Таня. Жестокие игры, стр. 29
Неля. С матерью проститься явилась.
Мишка. Сегодня-то почему? Завтра ведь уезжаете…
Маша. Изменилось, Мишечкин, сегодня уходим. Через полчаса.
Мишка (помолчав). Ясно. (Берет утку, рассматривает.) Зря я их жизни лишил. (Вдруг с яростью сбрасывает рюкзак на пол.) Вот уродство!
Маша. Инструменты не побей.
Мишка. Как нескладно-то.
Неля (неловко). Я в лавку… (Выбегает.)
Мишка. И не простимся. Сгорела наша с тобой ночь.
Маша. Ладно. Забудем.
Мишка. А я и так почти все забыл. Как встретил тебя. Как с ума сходил. И ты какая тогда была. Одно теперь помню – как прощаемся.
Маша (провела рукой по его волосам). Не в пору тебе плакаться, Мишечкин. Ты у нас железный молодец.
Мишка. Это есть. (Опустился на кровать.) Устал только очень за пять дней. Операция тяжелая случилась: еле на свет вернул шулера одного.
Маша. Почему… шулера?
Мишка. Всех в карты обыгрывал. Мне на прощание начальник их поисковый говорит: «Ну, доктор, благодарим, не ждали, что вы его нам в живых оставите – теперь всех по миру пустит».
Маша. Дурачок ты мой.
Мишка. И отчего ты больше не любишь меня?…
Маша. Не приучена в эти игры играть.
Мишка. Не прибедняйся, кое-что мне помнится.
Маша. Возможно. Болтать не люблю только.
Мишка. Денька на два навестишь, может быть?
Маша. Вряд ли, Мишечкин, по болотам добираться дня три уйдет.
Мишка. Выходит, на одного Ловейку надежда: начнет помирать – в гости к вам лечить его прилечу.
Маша. Навряд. Там, на воле, встрепенется он.
Мишка (помолчав). Знаешь, Марья, неосторожно ты к жизни относишься.
Маша. А мы с тобой, Мишечкин, только в гробу осторожными будем.
Мишка. Дошутишься… И не поняла меня – я не о смерти. К людям ты неосторожна… Игры много, Машенька. И на людей как-то не оглядываешься, не берешь на заметку. А жизнь внимательности требует. Отчета, так скажем.
Маша. Серьезно выступил: совсем старикан профессор. Не рано ли в тридцать-то, мальчик мой?
Мишка. У тебя сын в армии… Ты за месяц хоть раз написала ему?
Маша. Вернется через год – наговоримся. (Не сразу.) Не скучный ли у нас разговор пошел?
Мишка. И то… Уезжаешь ведь – самое время повеселиться. (Подошел к магнитофону.) Станцуем… напоследки?
Маша. Не стану.
Мишка (взял гитару). Р-романс тогда выслушай, что ли… На прощанье. (Поет.)
(Без паузы.) Подходил к дому, и так есть захотелось!.. Теперь выветрилось как-то. Ладно, уедешь – пожру тогда… Нелька сотворит что-нибудь.
Маша. Вы Лесю напрасно из ясель не берите. И вам спокойнее. А по вечерам танцуйте – магнитофон в порядке. В общем, веселитесь как можете.
Мишка. Спасибо за напутствие. Круг действий ты нам, в общем, начертила. Но все же поцелую я тебя. (Обнимает и долго целует ее.) Мишка и Машка жили на свете? Мишка и Машка жили на свете.
Входит Неля с хлебом в руках.
Неля. Все, товарищ Земцова, вертолет ждет.
Мишка (похлопал Машу по плечу). Ладно, веселись.
Маша. И вы не отставайте.
Мишка. Будем стараться. В меру возможностей.
Входит Ловейко с вещами.
Ловейко. Здравствуй-прощай, доктор! Вот случилось как – не нам одним с Машей уезжать. И тебе в дорогу.
Неля. Еще чего?…
Ловейко. Из управления сейчас звонили. Машина за тобой. В Байкуле повариху деревом придавило. Немедля ехать велели.
Неля (ожесточенно). Да идите вы все к матери! Он же не пил, не ел!
Ловейко. Умолкни, некультурная.
Неля. На всё границы должны быть. Не пущу.
Маша. Зря шумишь, девочка, ты на его физиономию погляди: вполне рад. За всю нашу жизнь я, может, и пообедала с ним всего восемь раз от начала до конца. Привыкай, милая.
Неля. Будет шутить – вот что.
Маша (обернулась к Мишке). Доволен? Сверкают глазки?
Мишка. Таким и помни. Прощай, радость моя. Как-никак и на твоем лице удовольствие – вырвалась!
Маша. Не скрываю.
Мишка. Ну что ж, лети навстречу судьбе, старушка!
Ловейко. Хватит декламации-то.
Мишка. Торопит тебя болезный… Правильно. Ты, Ловейко, медикаментами запасся – о конфетах не позабудь: Земцова ирис «Кис-кис» обожает. Она у меня человек серьезный: женщина-загадка. Не урони только по дороге. Другой не имею.
Маша. Живи весело, болтун. (К Ловейко.) Двинулись.
Мишка. Ты вот ругалась тут грубо. У женщин я этого не терплю. В виду имей.
Неля (покорно). Я больше не стану.
Мишка (поглядел на хлеб). Дай хоть горбушку отломлю. (Откусывает.) Теплая… восторг. (Берет рюкзак.) А в Москве небось дождь идет, народ, как быть, не знает. Ладно, пошел: имею право на труд потому что. Держим хвост трубой, хитрованчик. (Ушел.)
Неля (подошла к спящей Лесе). Ну вот, разбежались твои родители кто куда – забыли, что день рождения завтра у Леськи: шесть месяцев стукнет. Веселись, дурочка, – молодость наступает…
Затемнение.
Картина седьмая
Мишка. Не унывай, ладно… Еще чай пей.
Неля. Куда уж: третью кружку заканчиваю. Домой надо.
Мишка. В такой-то ливень?
Неля. А час который?
Мишка (взглянул на часы). Десять десятого.
Неля. Ну и засиделась у вас… Ночь наступила.
Близкий удар грома.
Мишка. Во страсти!.. Весь мир трепещет.
Неля. Второй час льет.
Мишка. Когда дежурство у тебя?
Неля. Утречком. С восьми.
Мишка. У меня оставайся. А то потонешь в пути.
Неля. А что соседи скажут?
Мишка. Плевать нам.
Неля. До Маши дойдет.
Мишка. А ей это ни к чему. Такое ко мне отношение.
Неля. Тогда весело. А выпить покрепче чего-нибудь нету?
Мишка (не сразу). Дурная ты.
Неля. Не больше других.
Мишка. Август, Нелька… Приемные в институте заканчиваются.
Неля. А я на год отменила, Михал Михалыч. Сообщала вам.
Мишка. Не объяснила, почему только.
Неля. Сил набираюсь. И вас с интересом рассматриваю. Вот вы, предположим, кашу едите, а я на вас гляжу и поражаюсь, как он красиво кашу ест! Или на операции наблюдаю – тоже картинка. Вообще-то на вас смотреть – заглядишься. Поучительно, одним словом.