Таня. Жестокие игры, стр. 25
Мишка. Понятно. Большой опыт успеха имеешь. А опыта беды не было у тебя?
Никита. Чего-чего?
Мишка. Ладно, время подскажет. (Разливает коньяк.) А теперь за дочь мою. За единственную.
Терентий. Уже обзавелся?
Мишка. Бывалая таежница. Пять недель от роду.
Терентий (чокается с ним чашкой чаю). Ты, видать, человек со смыслом, Земцов, валяй рожай дальше.
Мишка. Условия сложные. Жил бы в Москве, у меня бы их штук четырнадцать было. (Снова взял гитару, запел.)
С улицы вошла Неля. Она слушала, как пел Мишка.
Неля. Здравствуйте все.
Терентий. Что поздно так?
Неля. Поздравления принимала. Общежитие дают.
Терентий. Так… Кончилось наше счастье. Опять мне за продуктами бегать.
Неля. Пивка с ребятами выпила, сыром закусила. Вот так, ребята. (Уходит в соседнюю комнату.)
Мишка. Это кто ж такая?
Терентий. Наш ученый секретарь.
Кай. Приютил временно. По хозяйству помогает.
Мишка. Милая девица.
Кай. И Никита считает.
Никита (резко). Глупости.
Краткое молчание.
Терентий. Как со зверями там у вас… разнообразие?
Мишка. Не слишком. Медведи обитают, и змей не счесть.
Кай. Шкурой медвежьей не обзавелся еще?
Мишка. Беда. Подстрелил дружка весною, снял шкуру, а она лезет… Весной-то линяет медведь… Полгода от его шерсти спастись не можем.
Из соседней комнаты вышла Неля, слушает внимательно Мишку.
Но вообще-то у нас жизнь любопытная… Тайга вокруг – на поликлинику-то не смахивает. А если с поисковой партией в глушь отправишься, там жизнь вовсе особого рода. По болоту ползешь, как по минному полю: движение неосторожное – и прощай, Мишка! Иной раз один километр за пять часов проползешь – не более. Или речку вброд переходить, когда шуга идет: чуть замешкался – и вмерзнешь в лед. Да… Чего видеть не пришлось. Первое время совсем не мог я в тайге уснуть, особенно если не в палатке приходилось, у костра. Шорохи вокруг, шорохи… Словно обнаженным чувствовал себя… Неприкрытым, что ли. А затем привык, и нигде уж так крепко не спалось. Развесишь на колышках рубаху над головой – вот тебе и дом! И спишь, и сны видишь, как нигде… А проснешься с первым солнцем, раскроешь глаза – жизнь!
Неля. Вас как зовут?
Мишка. Земцов Михаил.
Неля. А я Неля.
Мишка. Большой привет.
Неля. Тоже врачом буду.
Никита. Не торопись хвалиться. Не приняли ведь.
Мишка. Срезалась?
Неля. И что? Все равно своего добьюсь.
Мишка. В больницу пока ступай – сиделкой… Опыт нужен.
Неля. Была. В Кинешме полгода за больными ходила. На экзаменах вот не помогло.
Мишка. Мне бы такую сиделку… Озолотил! (Берет коньяк.) Выпьем по данному случаю. На донышке осталось.
Неля. А я и так от пива веселая.
Мишка. Ладно… Один остаточки допью. (Подошел к стене, где висят рисунки Кая.) Твои?
Кай. Представь. Играю в эти игры.
Мишка. Не поймешь что.
Кай. Входит в правила игры. (Протягивает папку.) Эти посмотри.
Мишка рассматривает рисунки. Никита подходит к Неле.
Неля (усмехаясь). Ну, миленький мой, радость моя, солнышко мое, что смотришь?
Никита (неуверенно). Не сегодня, надеюсь, уедешь?
Неля. Правильно надеешься – не сегодня. (Засмеялась негромко.)
Никита. К чему смех-то?
Неля. А вот представляю, как уеду и адресок тебе не дам. А ты меня всюду искать начнешь… В адресный стол отправишься, руки в отчаянии ломать станешь. Так ведь, мальчик бедненький?
Никита. Ладно… (Почти ласково.) Перестань, Нелька.
Неля. А по правде, все у нас кончилось с тобой. Прощаемся, Бубенчик… Сиротка моя.
Никита. Ты вот что… Ты послушай… (Берет за локоть.)
Неля (вырывает руку). Отпусти! (Приблизила к нему свое лицо.) А я, может, тебя не люблю больше всех на свете? И отойди от меня. Навсегда отойди.
Никита. А что капризничаешь… неясно.
Неля. А я, может, беременная от тебя? На шестом месяце? (Усмехнулась.) Испугался-то как… Эх ты, пятерочник мой бесценный!
Никита. С тобой сегодня говорить… (Махнул рукой, отошел к Терентию.)
Терентий. Чаю выпей. И не спорь с женщинами – они навек правы.
Мишка (возвращает Каю папку). Вот эти отчетливее будут. (Подумав.) Может, и хорошо, не мне судить, конечно… (Чуть вспыхнув.) Только что это у тебя все дождь, дождь, дождь… Не в моде солнечная погода?
Кай. Как вижу, так и пишу. Не притворяться же.
Мишка. А может, видишь скудно? Это ведь тоже искусство – видеть.
Кай. Ну что ж – выход есть. Куплю фотоаппарат и нащелкаю тебе хорошую погоду.
Мишка. Не в том суть, Юлька, мертвое у тебя тут все… Без света, без отблеска дня… (Горячась.) Вот ты бунтуешь, из института ушел – а на чьи деньги живешь? Мамочка присылает. Логики не вижу, дружок.
Никита. Не слишком ли свысока беседу ведете, Миша?
Мишка (замолк, неожиданно улыбнулся). Твоя правда – свысока ору. Некрасиво. (Подумал.) Хотя, если честно, тускло вы тут живете, ребята. Кисловато, в общем.
Никита. К себе отнести этого не могу. Живу весело. Вполне.
Мишка (яростно). А ты видел ли веселье… дурачок? (Показывает ему кукиш.) Вот ты его видел!
Неля. Зачем шуметь-то? Пожалели бы их лучше.
Затемнение.
Картина четвертая
Мишка. Жили на свете Машка и Мишка… Мишка и Машка жили на свете. (Усмехнулся.)
Маша. Не надоело? С утра твердишь.
Мишка. Мне на заре это словосочетание мелькнуло… Только проснулся. (Торжественно.) Мишка и Машка жили на свете… Не нравится?
Маша. Весело.
Мишка (взглянул на спящую Лесю). Ты погляди, как уснула. Мгновенно.