Большая Ордынка. Прогулка по Замоскворечью, стр. 73

Знаменитый певец Л.О. Утесов вспоминал, как он юношей попал в новый театр на Большой Ордынке: «Театр Струйского оказался для меня еще одной московской загадкой… Зал заполняли мелкие купцы, мещане, ремесленники и рабочие. Легкость и бравурность одесского купца, одесского ремесленника и рабочего были им совершенно непонятны и даже чужды. Меня принимали с явным холодком. То, что всегда вызывало веселое оживление или смех, здесь не находило отклика, и я неожиданно для себя наталкивался на равнодушную тишину. В зале все сидели словно замороженные. Это меня не только удручало – выводило из себя. Мне делалось тоскливо и муторно» [194].

С сезона 1915/16 года театр Струйского превратился в Театр миниатюр. В труппу входили драматические и опереточные артисты. После Октябрьской революции театр был национализирован. На его сцене во время гастролей показывали спектакли различные оперные и драматические коллективы и выступали эстрадные артисты. В 1922 году Струйский вернулся на Большую Ордынку, став директором организованного здесь районного театра Замоскворецкого совета. Через три года театр был переименован в Московский театр Ленсовета. В 1930-х годах художественным руководителем театра был К.А. Зубов, известный в широких театральных кругах. Помимо служения искусству он вел большую культурно-просветительную работу. В 1938 году он становится артистом Малого и уходит из Московского театра Ленсовета, чтобы вернуться через шесть лет. В 1944 году в доме № 69 по Большой Ордынке благодаря содействию Зубова открылся филиал Малого театра. После Великой Отечественной войны Константин Александрович стал сначала профессором Театрального училища имени М.С. Щепкина, а позже главным режиссером Малого театра.

Закономерность появления филиала в Замоскворечье подметил москвовед А.А. Минкин: «Имея с 1922-го официальный филиал, театр размещал его в кинотеатре «Вулкан» на Таганке, но затем филиал переехал в более просторный, на 1050 мест, зал на Большой Ордынке. Что же, вот она, творческая и личностная преемственность. И вот что еще интересно. Впоследствии на этой сцене сошлись многие из тех, кто проживал неподалеку, – долгие годы не сходил «Дядюшкин сон» Достоевского, а чеховский «Леший» ушел относительно недавно. Да и среди вчерашних премьер «Воскресение» Л. Толстого. Однако, как и положено, властвует здесь Островский. «Бешеные деньги», «Трудовой хлеб», «Свои люди – сочтемся» – все они идут в филиале Малого. Действие в последней, по всей видимости, бурлит где-то рядом – и в нем другое смешение, драматургическое» [195].

Уроженец Замоскворечья, поэт А.А. Вознесенский, в школьные годы пересмотревший всего Островского в филиале Малого театра, называл его Третьяковкой русской речи. В 1990-х годах началась реконструкция здания театра на Большой Ордынке. В октябре 1995 года филиал Малого снова распахнул свои двери для зрителей. Если на основной сцене Малого театра идет только классика, то филиал стал экспериментальной площадкой, где классические пьесы прекрасно сосуществует с современными. Приходите – не пожалеете!

АПТЕКА ФЕРРЕЙНА

(Большая Ордынка, № 74)

В 1880 году аптекарь первого класса и потомственный почетный гражданин Карл Иванович Феррейн приобрел бывшую усадьбу купца Марка Никитича Гусева для устройства в ней аптеки. Усадьба имела прекрасное местоположение на стрелке Большой Ордынки и Большой Полянки. Первая аптека появилась в Москве 22 ноября 1701 года: в день, когда Петр I издал указ, предписывающий открыть в столице восемь частных аптек вместо «зелейных лавок». Пионером аптекарского дела стал личный знакомый царя Иоганн Готфрид Грегориус, устроивший свою аптеку в Немецкой слободе. Вторая льготная грамота была дана Даниилу Алексеевичу Гурчину. Он написал несколько пособий, одно из которых носит название: «Аптека домовая большая, которую всяк человек, егда лекаря нет, может помощь дать не токмо себе, но и всякой скотине во всяких немощах. Собрана со многих медицинских книг. В царствующем граде Москве 1708 году». Гурчин называл себя «аптекарем его царского величества».

Хозяином аптеки Гурчина, расположенной на Мясницкой улице, стал Тобиас Мейер, которого уличили в различных злоупотреблениях и лишили права управлять заведением. Теперь мы нарочно перелистаем страницы почти столетней истории, чтобы сразу перейти к нашему герою. В 1832 году Карл Иванович Феррейн купил бывшую аптеку Гурчина у титулярного советника Андрея Богдановича Ландграфа. Феррейн был выходцем из небольшого прусского городка Арнсвальде. Он учился в Московском университете и получил ученую степень «аптекаря первого класса». С огромным энтузиазмом приступил Карл Иванович к реализации своих замыслов и вложил в аптеку много энергии и труда. Вскоре она стала самой популярной в городе. Феррейн сам строго следил за приготовлением всех лекарств.

Количество заказов по рецептам, выписанным врачами, постоянно росло. Требовались новые площади, и аптека Феррейна переместилась на Никольскую. В 1862 году, желая опять-таки увеличить размер аптеки, Карл Иванович перевел ее на другую сторону улицы в более просторное помещение. На этом месте (Никольская, № 21) до сих пор находится московская аптека № 1.

Еще при жизни Карл Иванович передал свое фармацевтическое дело младшему сыну Владимиру Карловичу. Старший сын Андрей Карлович стал магистром химии и тоже помогал в семейном бизнесе. Владимир Карлович продолжил дело отца и довел его до совершенства. Подойдя к вопросу с научной точки зрения, Феррейн не просто продавал лекарства, а создавал их. Говорят, у него была особая технология приготовления, за которую были готовы заплатить бешеные деньги владельцы других аптек. При нем Старо-Никольская аптека стала крупнейшей не только в Москве и России, но и во всем мире. Дом на стрелке Большой Ордынки и Большой Полянки хорошо подходил для научного метода Феррейнов. Большого двухэтажного здания хватило и для специальных лабораторий, в которых занимались исследованием лекарств, и для складов, и для торговых помещений. Новые хозяева преобразили не только само здание аптеки, но и обе улицы, на которые оно выходило. Над главным входом был размещен семейный герб Феррейнов. Замоскворецкая (или, как ее называли москвичи, Ново-Полянская) аптека стала столь же популярной в этой части Москвы, как Старо-Никольская в Китай-городе.

В 1884 году окончивший Московский университет А.П. Чехов поселился на улице Якиманке в доме № 50. Квартира Чехова оказалась сырая и холодная, а Антон Павлович уже тогда страдал болезнью легких. Ему пришлось переехать в дом Клименкова по Якиманке, № 45. Здесь молодой врач Чехов принимал пациентов, а начинающий писатель Антоша Чехонте создавал первые рассказы. Антон Павлович любил совершать пешие прогулки. Например, он ходил пешком до Большой Калужской, где в Мещанском училище надзирателем служил его брат. Чехов с детства был заядлым рыболовом и часто сидел с удочкой на берегу пруда в саду при Мещанском училище. Еще нечищенные тогда пруды славились своими карасями. Здесь же произошла удивительная встреча Чехова с нашим знакомым – гимназистом Шмелевым, – описанная им в очерке «Как я встречался с Чеховым». Антон Павлович знал аптеку Феррейна в самом конце Большой Полянки: задний двор дома Клименкова выходил в Шапочный переулок (теперь 2-й Спасоналивковский), а оттуда до Большой Полянки было рукой подать.

В 1887 году умер Карл Иванович Феррейн. После его смерти Владимир Карлович только расширял созданное отцом дело и создал «Товарищество В.К. Феррейна» – настоящую фармацевтическую империю с фамильными аптеками, лабораториями, стеклодувными мастерскими, фабриками химических продуктов, складами и целыми плантациями лекарственных растений. Только одна Старо-Никольская аптека обслуживала до трех тысяч клиентов в день. Накануне Первой мировой войны «Товарищество В.К. Феррейна» содержало штат свыше тысячи человек. Во время войны, когда основной поставщик лекарств в один миг оказался врагом и прекратил их поставку в Российскую империю, фирма Феррейна стала работать в усиленном режиме. Это спасло сотни жизней русских солдат и офицеров. А ведь дед Владимира Карловича был пруссом!