Дикие грехи (ЛП), стр. 19

Редактор: Casas_went

Глава 5

Тарин разбудила непреодолимая потребность пописать. Лучи лунного света, проникавшие сквозь занавески, сменились солнцем, которое сказало ей, что сейчас раннее утро.

Её желанию потянуться воспрепятствовали загорелые, мускулистые рука и нога, которые принадлежали волку позади неё, и обе были обернуты вокруг Тарин так, будто хотели удержать.

Она улыбнулась. Её улыбка стала ещё шире от воспоминаний, как несколько раз за ночь её будил Трей. Да, можно сказать, что они приняли участие в сексуальном марафоне.

Трей был ненасытен и имел впечатляющую выносливость даже для оборотня.

Высвободившись из его объятия, Тарин пошла на зов природы. Её внимание привлекла шикарная ванна. Было бы сказочно понежиться в горячей воде… но у урчащего живота были другие планы.

Спустя несколько минут Тарин оделась и направилась по чёртовой паутине туннелей. Для неё не составило труда отыскать знакомую чёрную дверь в кухню. Нужно было просто идти на запах мяса, яиц и горячих тостов.

Как только она вошла в кухню, болтовня прекратилась, и на неё уставились пять незнакомых лиц, которые, однако, не удивились, увидев её здесь.

Видимо, разошлась молва о том, что Трей привёз её сюда.

Этот момент можно было назвать ключевым. Её пребывание здесь не станет приятным. То, что она являлась дочерью Лэнса Уорнера было достаточной причиной для некоторых волков бросить на неё тяжёлые взгляды.

Для них не имело значения то, что её соединение с Треем, прежде всего, помогало их ситуации. Тарин всё равно оставалась Уорнер, и они точно не захотят отвечать перед ней.

А то, что она была латентной подразумевало, что некоторые будут относится к ней как Броди – как к ошибке природы, лёгкой мишени, той, кого не стоит считать оборотнем. Они будут испытывать её терпение и силу, и затруднят её пребывание здесь.

Поэтому оставалось несколько вариантов вынести первые несколько минут в их стае.

Первый: она могла бы встретить их ослепительной улыбкой и представиться, как ни в чём не бывало, надеясь расположить их к себе. Второй: она могла вести себя равнодушно, отчуждённо, и игнорировать любые попытки её разозлить. Или третий: она могла продолжать оставаться язвительным лучом грёбаного света и посылать нахрен каждого, кто будет притеснять её.

Умный человек выбрал бы второй вариант, но Тарин была стервой.

Поэтому выбрала вариант номер три.

– Послушайте, я не ранняя пташка, поскольку люблю поспать, поэтому дважды подумайте, прежде чем выводить меня из себя. Мы поладим, если вы будете обращаться со мной как с принцессой. – С этими словами она кивнула удивлённым лицам и запрыгнула на столешницу.

Пышная брюнетка, наливавшая кофе остальным, подошла к Тарин.

– Ты, наверное, Тарин, – произнесла она с улыбкой. – Я Грейс. Я готовлю, убираю и довольно часто "посылаю всех нахрен".

– Ох, хоть кто-то говорит на моём языке.

Брюнетка указала на обеденный стол, заставленный круассанами, тостами, беконом, яйцами, печёной фасолью, сосисками, тарелками с холодным мясом, различными фруктами и овсяной кашей.

– Вон тот волк в очках и с козлиной бородкой, похожий на циркового актёра – моя пара Ретт. Парень похожий на Билла Клинтона – Брок, кузен отца Трея. Парень рядом с ним с торчащими светлыми волосами и детским лицом – это Кэм. А невероятно потрясающая женщина с восхитительными ногами напротив него – его пара Лидия.

– Хватит восхищаться ножками моей пары, Грейс, – проворчал Кэм и засунул половину круассана в рот.

– Ты похожа на куколку, – сказала Лидия, улыбаясь Тарин. Только они с Грейс улыбались ей. – Никто бы и не предположил, что у тебя такой острый язычок.

– Кофе, чай или апельсиновый сок? – спросила Грейс, когда Тарин взяла пустую тарелку и накладывала на неё кусочки бекона, яйца и тосты.

– Кофе. – С тарелкой в руках Тарин снова устроилась задницей на столешнице. При удивлённом и вопрошающем взгляде Грейс она пожала плечами. – Я всегда сижу на кухонной стойке. Это мой маленький бзик.

Взгляд Грейс скользил по ней, отмечая каждую метку принадлежности, красовавшуюся на её коже.

– Ладно, за исключением тату "Собственность Трея Коулмена" у тебя на лбу, вероятно, он бы не смог более ясно дать знать, что считает тебя своей, да?

Истинная правда. В добавок к тем отметинам, которые Трей оставил, утверждая свои права на неё, были ещё те, которые от поставил во время второго, третьего и четвертого раундов, которые последовали ночью.

Был след от укуса в ярёмной впадине, другой – с внутренней стороны запястья, третий укус – на выпуклости груди, а еще отметины от когтей на обоих предплечьях… и они были единственными метками, не спрятанными под её черной майкой, тёмно-синими джинсами и чёрными кожаными сапогами до колена.

И какой же была реакция Трея, когда она ему сказала, что он немного перестарался с меткой? Пожатие плечами, за которым последовала очень самодовольная усмешка.

Возможно, было бы справедливо заметить, что если бы она не сопротивлялась так неистово по поводу принадлежности ему, то не оказалась бы в таком состоянии. Ага, такое можно было сказать про первый раз.

После она признала, что принадлежит Трею как его пара, хотя и огрызалась при каждой уступке. Ему не стоило продолжать в том же духе.

Ей хотелось знать, возможно ли, что за его настойчивостью скрывалось ощущение того, что её уступчивость шла от сердца лишь наполовину.

Однажды она уже кому-то принадлежала, а когда он от неё ушёл, это едва её не убило, хотя они и не были соединены. Как будто Джои забрал частичку Тарин с собой в могилу.

И это было в порядке вещей, потому что эта частичка принадлежала Джои. Но Тарин больше не хотела кому-нибудь себя отдавать. Её душа не выдержит ещё одной потери, так как того, что у неё останется, не хватит для жизни.

Тарин будет просто существовать, вдыхать и выдыхать, вдыхать и выдыхать, но ничего более. А этого мужчину она потеряет… это ясно как день. Поэтому, да, она станет принадлежать Трею телом, но не более того.

Действительно, так лучше всего, поскольку так нет никакого шанса на что-то вроде того, что между ними проскочит искра и начнётся процесс запечатления.

Несмотря на радость, с которой Трей пометил Тарин, запечатлеться он хотел не больше её. Просто мужчинам свойственно желать полностью обладать своей парой изнутри и снаружи. Этому мужчине придётся обойтись тем, что есть.

– И это я думала, что выглядела очень уж помеченной после ночи предъявления прав, – сказала Лидия.

– Могу я, гм… спросить, – начал Ретт. – Правда, что ты… гм… латентна? – Когда Тарин кивнула, он добавил: – Ты всё равно чувствуешь волчицу или она где-то глубоко внутри тебя?

Грейс быстро прервала его.

– Ты должна знать, что Ретт – один из самых любопытных людей на Земле. Несмотря на то, что он профи в компьютерах и технике, он ничего не смыслит в человеческих эмоциях. Он даже подумать не мог, что может обидеть тебя своими вопросами. – Она одарила его полным упрёка взглядом.

Тарин пожала плечами.

– Всё в порядке. Нет, моя волчица не похоронена глубоко внутри меня, она всё прекрасно осознаёт и является ещё той занозой в заднице. – Казалось, Ретт хотел спросить её о чём-то ещё, но резкий взгляд Грейс заставил его вернуть внимание к еде.

– Просто замечательно, что в нашей компании появилась ещё одна женщина, – сказала Лидия. – Мужчины значительно превышают нас численностью.

Тарин выгнула бровь.

– Здесь больше нет женщин?

– Вообще-то, есть ещё три, но они не в счёт. Сельма и Хоуп типичные ходячие барби, пустые и злобные. А Грета… ну, она просто ужасна.

– Лидия, – с осуждением в голосе произнёс Брок. – Имей хоть малость уважения. – Он одарил Тарин испепеляющим взглядом.

Лидия проигнорировала слова Брока.

– Грета считает, что управляет стаей, потому что является бабушкой альфы. Любит командовать женщинами. Она считает, что мужчины не могут сделать ничего неправильного. Грета слишком опекает Трея, Данте и стражей, зовёт их своими мальчиками. И, что ж, ей не нравится, когда рядом с её мальчиками крутятся женщины.