Удельная. Очерки истории, стр. 80
Павловская улица исчезла при реконструкции Удельной в середине 1960-х годов. Новые дома перегородили ее, так что от нее не осталось даже следа. Старая застройка была полностью снесена. Так исчез и бывший лобановский дом. Сейчас на его месте растут молодые деревья. Уцелело только несколько старых дубов и лип, которые когда-то были видны из окон лобановского дома. И остались воспоминания...
«Ноев ковчег»
Уникальными воспоминаниями о жизни и быте Удельной 1920—1930-х годов поделилась Дина Давыдовна Кац (1919—2009). Выпускник Герценовского института («блокадный диплом» получила в ноябре 1941 г.), она больше тридцати лет работала преподавателем русского языка и литературы. Свою работу учителя она начинала в октябре 1945 года в школе на углу пр. Энгельса и ул. Рашетова (тогда № 118, впоследствии № 99).
Среди учеников Дины Давыдовны была Наталья Леонидовна Дементьева – будущий директор Государственного музея истории Санкт-Петербурга (Петропавловская крепость), впоследствии – министр культуры России, член Совета Федерации, а также будущий министр образования и науки России Андрей Александрович Фурсенко.
...Дина Давыдова родилась в Лесном в 1919 году, а с 1921 года ее семья обосновалась на Костромском пр., 2, на углу Удельной улицы. «История этого дома очень интересна: он прошел путь от усадьбы до „общаги“, – рассказывает Дина Давыдовна. – В октябре 1921 года весь дом с большим участком земли арендовал мой отец, который держал свою частную рыбную лавку на рынке, находившемся на теперешней Светлановской площади. При нэпе и даже немного позже, когда еще было можно, лавка оставалась, и торговля шла успешно».
Дом был очень большим, с красивой башенкой и застекленной верандой.
Д.Д. Кац. Фото 1950-х гг. Из архива М.В. Леоновой
Прежде, до революции, нижний этаж занимал владелец дома, а второй, верхний, этаж предназначался для обслуги. В начале 1920-х годов в доме еще сохранялись остатки прежней «барской» роскоши. Внизу находились гостиная с камином, кабинет с кожаной тисненой отделкой, столовая с роскошным буфетом и детская, окна которой выходили на застекленную веранду. Рядом с домом располагались служебные постройки – дворницкая, прачечная, дровяной сарай и конюшня. На Костромской проспект выходили большие двусторонние ворота, а на Удельную улицу – узорчатая калитка.
Обитатели дома на Костромском пр., 2, в середине 1920-х гг. В нижнем ряду в шляпе – арендатор дома Д.А. Кац. В верхнем ряду в форменных фуражках – два студента, снимавшие жилье. Из семейного архива Д.Д. Кац
«Чтобы получать доход, отец начал сдавать комнаты, и вскоре наш дом стал напоминать „Ноев ковчег* – так много в нем жило народу, – вспоминает Дина Давыдовна. – Семейная чета Чулицких даже сделала попытку открыть в доме кафе, но желающих посетить его оказалось мало, и заведение просуществовало недолго и вскоре закрылось. Если в Чулицкой видна была «дворянская косточка», то все остальные жильцы, в основном, оказались простыми людьми из деревни. Некоторые на рубеже 1920—1930-х годов перебирались в город, чтобы избежать раскулачивания. Один из постояльцев привел с собой из деревни коня, арендовал для его содержания конюшню и занимался грузовым извозом. Больше двадцати человек обитало в ту пору в нашем доме. Для жилья использовалось буквально любое свободное место.
Многочисленные гости на свадьбе в доме на Костромском пр., 2. Фото 1923 г. Слева в первом ряду (с бородой и в шляпе) – иудейский священник (ребе), живший на Удельном проспекте и обучавший местных евреев языку, культуре и религии. Из семейного архива Д.Д. Кац
Так выглядел дом на Костромском пр., 2, в начале 1950-х г.
Из семейного архива Д.Д. Кац
Дворницкую заселила большая семья, примчавшаяся из деревни, а гостиную пришлось поделить на две части, и каждую из них заняла семья из трех человек».
По словам Дины Давыдовны, как ни странно может сегодня показаться, но отношения между жильцами складывались добрые, хотя, конечно, коммунальная ругань случалась. Дети росли вместе. Группами семей нередко отмечались праздники.
«Недалеко от нашего дома, за полотном железной дороги, в Удельном парке, стоял деревянный домик лесника, – вспоминает Дина Давыдовна. – Он держал корову, и мы до войны брали у него молоко. А в доме № 10 по Костромскому проспекту долгое время жил известный многим удельнинцам детский врач Княжецкий. Это был тип чеховского интеллигента».
Здесь, в Удельной, Дине Давыдовне довелось пережить блокаду. С февраля 1942 года она служила по мобилизации в 19-м батальоне МПВО, который базировался в средней школе № 12 на проспекте Энгельса, почти напротив улицы Рашетова.
Дом на Костромском удалось отстоять от сноса во время блокады, однако он не устоял перед реконструкцией района. Дина Давыдовна жила в нем до самого расселения в конце 1960-х годов. Когда дом разрушали, то деревянные балки перекрытий оказались настолько прочными, что их не удавалось сломать. Тогда дом подожгли, и он потихоньку тлел. Потом на месте дома и сада образовался пустырь, и только одно напоминало тут о прежней жизни, – деревянная будка водопровода со стороны Костромского проспекта...
Легенды и были Малой Ивановской
Среди новостроек Удельной, возведенных в 1960-х годах между проспектами Энгельса и Мориса Тореза, почти чудом уцелело несколько старых деревянных зданий, позволяющих представить прежний облик этих мест. Одно из них, числившееся по адресу пр. Мориса Тореза, 102, корп. 6, лит. А, еще недавно в целости и сохранности стояло когда-то на углу бывших Малой Ивановской и Кропоткинской (с 1939 г. – Лечебной) улиц.
Среди последних владельцев этого дома перед революцией был чиновник управления внутренних водных путей и шоссейных дорог Евгений Васильевич Дубровский (1870—1941). Личностью он был примечательной: еще с 1904 года сотрудничал с популярной столичной газетой «Новое время», где публиковал в течение десяти лет материалы о лесе, охоте и природе. В 1914 году Е.В. Дубровский добился назначения на должность лесничего в одну из губерний Урала. За годы работы в лесах он накопил огромный опыт и впечатления, воплотившиеся в его рассказах и книгах, которые с середины 1920-х годов стали выходить под псевдонимом Лесник.
«Вряд ли, имея настоящую „лесную” фамилию, стоило брать себе такой псевдоним, но писатель хотел подчеркнуть, что он пишет как простой лесной работник, по долгу службы много бывавший и повидавший в лесу», – говорится в очерке, посвященном Е.В. Дубровскому, на страницах книги А.В. Пискунова «100 великих русских охотников».
В 1924 году Е.В. Дубровский вернулся в Ленинград и занялся уже только литературной деятельностью. Его называли одним из самых известных «писателей-природолюбов» 1920—1930-х годов. Книги Е.В. Дубровского (Лесника) для детей и взрослых, посвященные миру природы, активно печатали. Были годы, когда выходило по несколько его книг.
В 1927 году появилась «Щучья свадьба», в одном только 1928-м – «Первый снег», «Ластоногие», «Медведи», «Обезьяны», «Самолов», «Селезень-Сашка», «Тетеревенок-великан», «Тигр», «Волк», «Слон», «...У воды».
Список книг Е.В. Дубровского можно продолжать еще очень долго. «Все собаки» (1929), «Слоны приехали» (1929), «Волчья заводь» (1930), «Встречи в лесу» (1930), «Дикий человек» (1930), «Охота за грибами» (1930), «Плодовый сад» (1931), «Ягодный сад» (1931), «Весенние голоса» (1933), «Лесной шум» (1933), «В лесу» (1938), «Лесные были» (1939), «Далекие годы» (1941)...