Пирамида, стр. 29

– А что им говорить? У меня ведь ничего не украдено.

– Они тщательно все осмотрели?

Генри рассмеялся.

– Ты явно начиталась детективов. Единственное, что они сделали, это проверили записи с камер наблюдения в вестибюле.

– Ну и?..

– Без толку. Стекла камер забрызганы краской.

Джоан ненадолго замолчала.

– Джоан?

– У нас тоже. Именно это и насторожило охранника. Он заметил затемненный монитор.

– Думаешь, это одна и та же банда?

– Не знаю.

– Ну, вряд ли они сунутся снова после того, как чуть не попались.

Однако сам Генри в этом сомневался.

Джоан громко вздохнула.

– Надеюсь, ты прав. Извини, что побеспокоила.

– Никакого беспокойства. Я не спал.

Генри решил не рассказывать о том, что не смог связаться с Сэмом. Это казалось невероятным, но Генри чувствовал, что события дня каким-то образом тесно переплетаются: развороченный гостиничный номер, попытка проникнуть в морг, отсутствие связи с Сэмом.

– Ладно, до утра, – проговорила Джоан.

Генри озадаченно нахмурился, но тут же вспомнил о назначенной в лаборатории встрече.

– Да, конечно. Увидимся завтра. Спокойной ночи. – Перед тем как повесить трубку, Генри быстро добавил: – Спасибо, что позвонила.

Однако Джоан его уже не услышала.

Генри медленно опустил трубку, посмотрел на экран и отключил его. Связываться с лагерем бессмысленно – все равно ничего не получится. Захлопывая ноутбук, профессор пообещал самому себе:

– Если до завтрашнего вечера я так и не достучусь до лагеря, ночью туда вылечу.

Но даже это решение не успокоило его расходившиеся нервы.

День третий

Вещество Z

Среда, 22 августа, 6 часов 3 минуты

Пещеры

Анды, Перу

В слабом свете единственного фонарика Сэм рассматривал золотое лезвие кинжала. Юноше досталось последнее за ночь дежурство. Его товарищи, свернувшись калачиком, лежали рядом на каменном полу, подложив под головы рубашки и рюкзаки. Ральф даже посапывал во сне. А вот Сэму уснуть так и не удалось. Он лишь ненадолго задремал, и при этом его мучили страшные картины падающих камней и невиданных чудовищ. Дежурство избавило Сэма от кошмаров.

Он поднял глаза от кинжала и оглядел пещеру. Отовсюду, с нескольких десятков колонн, на Сэма смотрели серебряные глаза, глаза полулюдей-полуживотных. То были боги и духи инков. Неподалеку, словно яркая прожилка в темном камне, отражала скупой свет золотая дорожка. Сэм представил себе поколения инков, которые, наверное, проходили по ней… Дорожка углублялась в другие пещеры, но группа решила разбить лагерь именно в этом месте, возле воды, и ждать спасателей. С разведкой можно и повременить.

Взглянув на часы, Сэм подумал, что над Андами как раз поднимается солнце. Внизу же темнота, казалось, и не собиралась рассеиваться. Время потеряло всякое значение, устремившись в вечность.

Хотя Сэм пытался не обращать внимания на голод, в желудке громко урчало. Интересно, сколько они уже не ели? И все-таки жаловаться не следует. По крайней мере, рядом протекает ручей.

Нужно просто отвлечься от мыслей о еде.

Ощупывая лезвие, Сэм стал размышлять о непонятном устройстве кинжала. Как произошла его вчерашняя трансформация? Трудно было даже представить механизм, при помощи которого кинжал превращался в зигзагообразную молнию. Это случилось так плавно, без всякого трения, словно металл просто перелился в новую форму.

«До какого же уровня технологии они дошли?» – думал Сэм. Предупреждение отца де Альмагро о Едемском змее предполагало источник запретного знания, способного развратить человечество. Представляет ли кинжал образец подобных знаний?

Кто-то кашлянул. Сэм поднял глаза и увидел, как к нему босиком пробирается Мэгги. Даже непричесанная, девушка выглядела потрясающе. Под тонкой, небрежно застегнутой блузкой колыхались ее груди. У Сэма пересохло во рту. Чтобы не выдать смущения, он опустил глаза.

– Перестань его гладить, – тихо проговорила Мэгги. – Начнутся ненужные разговоры.

– О чем ты? – удивленно спросил Сэм.

Мэгги устало улыбнулась и кивнула на кинжал.

– А… – Сэм отодвинул его в сторону. – Ты… тебе не спится?

Усаживаясь рядом, Мэгги вздохнула.

– На камне не очень-то заснешь.

Сэм согласно кивнул, позволив ей эту маленькую ложь. Он догадывался, что Мэгги, как и ему, не спится из-за безотчетной тревоги и постоянного давления темноты.

– Мы обязательно отсюда выберемся, – пообещал Сэм.

– С верой в старого доброго Филиппа Сайкса? – поинтересовалась Мэгги, закатывая глаза.

– Он, конечно, жлоб, но вытащит нас из этого дерьма.

Глядя на ближнюю колонну, Мэгги молчала. Через некоторое время она снова заговорила:

– Я хочу еще раз поблагодарить тебя за то, что ты пошел по этим плитам, когда со мной случился последний… последний приступ.

Сэм начал было возражать, но Мэгги остановила его.

– Я хочу, чтобы ты знал кое о чем… Мне кажется, ты имеешь на это право.

Он повернулся, чтобы лучше ее видеть.

– О чем ты?

– На самом деле у меня не эпилепсия, – почти прошептала Мэгги.

Сэм нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Врачи определили это как синдром посттравматического стресса, серьезную форму панического состояния. Когда напряжение достигает определенной точки, – Мэгги помахала в воздухе рукой, – мое тело взбрыкивает. И отключает мозг.

– Я не понимаю. Это бывает из-за ранения или контузии?

– Не всегда… да и война предстает в разных формах.

Сэму не хотелось оказывать на Мэгги давление, но и промолчать он тоже не мог.

– Что же все-таки с тобой случилось?

Девушка ненадолго задумалась, глядя на Сэма и пытаясь определить степень его искренности. Наконец она отвела глаза и заговорила:

– Когда мне было двенадцать, я видела, как в моего школьного друга Патрика Дугана угодила шальная пуля снайпера из Ирландской республиканской армии. Он умер у меня на руках, пока я укрывалась в придорожной канаве.

– Господи, какой ужас…

– Пули все летели. Мужчины и женщины кричали, плакали. Я не знала, что делать. Поэтому спряталась под телом Патрика. – Мэгги начала дрожать. – Его… его кровь текла прямо на меня. Она была горячей и липкой, как сироп. Пахло бойней…

Сэм придвинулся к Мэгги, привлекая ее к себе.

– Тебе не следовало…

Девушка не отодвинулась, но и никак не откликнулась на его прикосновение. Не мигая, она смотрела в темноту, поглощенная давним кошмаром.

– Патрик был еще жив. Пока я прикрывалась им, он стонал, слишком тихо, чтобы еще кто-нибудь услышал. Умолял меня о помощи. Звал маму. Но я так и отсиживалась там, используя его тело как щит, а вся моя одежда пропиталась его кровью. – Мэгги развернулась к Сэму. – Мне было тепло, надежно. Ничто не могло заставить меня покинуть свое убежище. Да простит меня Бог, я заткнула уши, чтобы не слышать стонов Патрика.

Она всхлипнула.

– Мэгги, ты была всего лишь ребенком.

– Я могла что-нибудь сделать.

– И тебя бы убили. Какой толк был бы от этого Патрику Дугану?

– Кто знает? – с горечью произнесла Мэгги, по ее щекам катились слезы. Она стряхнула с себя руку Сэма и обратила к нему злые, измученные глаза. – Кто?

Сэм не нашел что ответить.

– Мне жаль, – пробормотал он.

Мэгги смахнула слезы.

– С тех пор и начались эти проклятые приступы. Годы лечения ничего не дали. Поэтому я на них плюнула. – Она судорожно сглотнула. – Это моя беда, с которой должна жить только я сама. Мой крест.

«И твой, вынесенный самой себе, приговор за смерть Патрика», – подумал Сэм, однако промолчал. Перед его мысленным взором всплыли изуродованные тела родителей – их вытаскивали из искореженной машины, как мясные туши, пока он сидел, пристегнутый к заднему сиденью. Вина оставшегося в живых. Сэм хорошо знал это чувство, от которого до сих пор просыпался в холодном поту.

Слова Мэгги вернули его к действительности.