Хорошо там, где нас нет, стр. 27

Поводив пальцем по жиже, я решила поймать хищника на приманку, это удалось, хоть и не сразу. Но как только зубы сомкнулись, я вытащила рыбу одним рывком. Только вот план мой на этом сорвался, как и рыба, которая, отпустив палец, полетела вниз.

— И-и-и… — взвизгнув, я отскочила и, схватив первое, что подвернулось под руку, начала бить по ней изо всех сил.

Едва я остановилась, как заметила, что все смотрят на меня: кто с отвращением, кто с ужасом. Тяжело вздохнув, поняла, что сторониться теперь будут не только моих спутников, но и меня.

— Студент Ронер, так как немного от этой рыбы все-таки осталось, то практикум засчитываю. Тряпки в кладовке в углу кабинета. Свое место и пол, где испачкали, убрать.

Посмотрев на группу, я поняла, что не одна такая. Дима отловил своего гаденыша с третьего захвата и задушил рукой. Слава изгваздал себя, но тоже управился быстро, как и еще человек пять. У остальных дела были не столь радужными.

— Кто справился с первой частью, приступайте ко второй. Отрезать двадцать грамм мяса и вымочить в баночках с раствором миду. Они на полках перед вами, все подписаны. И смотрите, чтобы все было четко. Зельеварение — это наука, которая любит точность!

Вспомнив отсутствие скрупулезности у Димы и Славы, я улыбнулась. Ребятам эта дисциплина дастся совсем непросто! Вернее, очень, очень непросто. А спрашивать будут, как с меня.

ГЛАВА 11

С некоторыми предметами у меня отношения так и не сложились.

Большое разочарованием для Рук оказались мои способности по предмету «фауна». Ну не ладила я с животными! Несмотря на это, все лекции учила наизусть. Когда первое полугодие подходило к концу, нас повели в один из корпусов Академии, чтобы показать, про что именно рассказывали на уроках.

Я поняла, что этот предмет будет трудным для меня, еще когда нам сообщили, что планируется знакомство со зверушками. И вот этот день настал.

Мы пришли в одно из зданий Академии, довольно светлое и просторное, в котором располагались огороженные помещения с клетками и загонами. Преподаватель остановилась и, повернувшись к нам, еще раз произнесла:

— Я повторяю: эти зверушки совершенно безопасны и не относятся к классу хищников.

Если не относятся, то это совершенно не значит, что они не навредят, если мы к ним подойдем. Поэтому мне совершенно не хотелось знакомиться ни с кем из них, и я высматривала в помещении темные углы, где можно, спрятавшись, затаиться.

— В работе вам очень пригодятся знания о зверях, которые могут встретиться на пути, — продолжила Рук.

Понимая, что ничего не знаю о мире, о том, что здесь водится, и как «это» себя ведет, я прекрасно осознавала, что мне, как никому другому, требуются подобные знания. Перед мысленным взором немедленно встала картина: я на полянке, и вокруг милые зверюшки. А я совсем не знаю, что с ними делать и что будут делать они. Одно дело — картинки, и другое — реальность.

Обреченно вздохнув, поплелась следом за группой, стараясь держаться за спинами Димы и Славы.

Здесь жили самые разные звери, совсем не похожие на тех, что водятся у нас. Около каждого загона кто-то из группы подходил к клетке и демонстрировал, как нужно обращаться с животным. Так нас проверяли на знание предмета.

Остановившись в очередной раз около одного из загонов, преподаватель обошла оборотня и, вытащив меня из-за его спины, подвела к клетке:

— Сейчас Ронер покажет нам, как обращаться с шагоном.

Да?

Покосившись на Рук, я подошла к ограждению и, открыв его, осторожно взяла зверька на руки. По виду он напоминал пушистую норковую шапку белого цвета.

Где глаза, где хвост, непонятно.

Повертев животное, я развернула его, как мне показалось, мордочкой к зрителям.

Предполагалось, что оно не кусается и даже не имеет зубов, но от живности всего можно ждать, поэтому только я аккуратно расположила «это» на руках, как услышала просьбу Рук:

— Ронер, разверните, пожалуйста, животное к нам передом.

Улыбнувшись, я снова крутанула зверюшку.

— Шагон — прекрасное животное, — начала я, совершенно так не считая, но раз в учебнике написано… — Оно питается микроорганизмами, которые находятся в воде и воздухе.

Правда, я не представляла, как он это делает, и поэтому опустила этот момент.

— Пищу он принимает с помощью рта и потом, переварив, избавляется от нее естественным путем, — заливалась я соловьем, снова поворачивая зверушку к зрителям, теперь тем местом, через которое оно избавляется от съеденного.

Хотя в связи с тем, что оно круглое и пушистое, словно помпон на шапке, сложно определить, угадала ли я.

— Оно издает шипящие звуки и таким образом общается с сородичами. Обитает в северных широтах Большого материка и считается неопасным, так как не может причинить вред.

Еще раз крутанула зверушку и продолжила:

— Ведет очень неторопливый образ жизни и…

Договорить я не успела, так как этот отвратительный волосатый комок в этот момент срыгнул на меня какую-то слизь.

В шоке смотря на свои испачканные руки и мантию, я не знала, что делать.

Рук, сориентировавшись, забрала у меня этот блохастый мех и, засунув его обратно в клетку, бодро грудным голосом произнесла:

— Ронер правильно все рассказала и, помимо этого, показала, как не надо обращаться с шагоном. Это животное не любит резких движений и может э-э-э… отрицательно на них отреагировать.

Я в это время соскребала с себя слизь и косила глазом на клетку, раздумывая, как устроить, чтобы рыгающий комок ушел на шашлык.

— Скажите, лера, а мясо этих зверьков съедобно? — как бы между прочим поинтересовалась я.

Подозрительно посмотрев, Рук подошла и заклинанием очистила мои мантию и руки, после чего ответила:

— Нет, Ронер, мясо шагонов очень жесткое и невкусное. Давайте пройдем дальше.

Заняв свою привычную разведывательную позицию позади ребят, которые скалились словно гиены, впрочем, как и все остальные, но потешаться в открытую при преподавателе надо мной не смели, я продолжала все рассматривать на расстоянии. Но, чувствуя веселость парней, злорадно думала, что перевернется и на моей улочке самосвал с пряниками. И он-таки перевернулся.

Оборотня буквально через две клетки обрызгало крупное животное, похожее на большую личинку. Слава скалился на нее и рычал, но порвать когтями не посмел.

Дракону же досталось под конец. Ему попался пертикус — животное, покрытое вонючей слизью. Едва Дима взял его в руки, как по пальцам ящера, а затем и по его мантии потекло. Лицо молодого человека сразу перекосилось, то ли от запаха, то ли от ощущений, хвост нервно помахивал и подергивался. Успев узнать дракона, я поняла: он очень сильно злится.

Рук, быстро рассказав нам основное, забрала у него ценный экземпляр слизистой козявки, одновременно почистив мантию и студента. И когда я выходила из загонов, настроение у меня определенно стало лучше, чем в начале занятия.

Но самым тяжелым испытанием для меня и для преподавателя стали физические навыки. Это просто какая-то агония, из-за которой я даже подумывала подать заявление об отчислении. Но ребята быстро встряхнули меня, причем в прямом смысле слова. И сказали, что будут помогать — все-таки это било еще и по ним.

Постояв недельку на одной ноге, парни немного меня потренировали, иначе бы мы слишком медленно продвигались от одного упражнения к другому… И наконец после первого задания последовало новое.

Одолев ненавистное упражнение, я догнала большую часть группы, которая увязла на столбах. В их роли выступали махины диаметром сантиметров сорок и высотой около трех метров. Задание простое — мы должны на один из них залезть.

Как это сделать, я не представляла — он же гладкий совсем, а я не гусеница. Постояв и посозерцав столб некоторое время, решила, вспомнив боевики нашего мира, воспользоваться одним из приемов — обхватив столб руками и ногами, подражая гусенице, подняться наверх.