В погоне за женихом, стр. 1

Елена Малиновская

В ПОГОНЕ ЗА ЖЕНИХОМ

Часть первая

ПОХИЩЕНИЕ

Я твердо решила стать колдуньей. Только магия, по моему убеждению, могла вытащить меня из зыбкого болота обыденности и вознести к небывалым высотам благоденствия. Ну, это если выражаться высокопарным книжным языком. Так обычно писали о тяжелой женской доле в сентиментальных романах, которые я украдкой таскала из материнской библиотеки. А если говорить по-простому, то мне до безумия наскучил размеренный и спокойный деревенский уклад жизни нашей семьи. Завтрак ровно в девять, ужин — не позже шести. По выходным жди в гости тетушек с отцовской стороны. Их имелось целых три, и для меня они были на одно лицо, поэтому я постоянно путала, как кого зовут. Невысокие, чрезвычайно говорливые и незамужние, хотя возраст их давно перевалил за критический для девушек, желающих выгодно устроить свою семейную жизнь. Старшей — около сорока, младшей — давно за тридцать. Впрочем, в их одиночестве не было ничего удивительного, если учесть любовь тетушек к сладкому, из-за чего их фигуры уже много лет как опасно приблизились очертаниями к шару. Прибавьте к этому отсутствие приданного и скверный нрав их матери, то есть, соответственно, моей бабушки. Кстати, ей давно был заказан вход в наш дом, поскольку при последнем визите отцу пришлось лично разнимать отвратительную свару, в конечном итоге переросшую в рукопашную, которая приключилась между нею и моей матерью.

К слову, из этой драки, к моей вящей радости, победительницей вышла последняя. Она не только знатно проредила волосы свекрови, но и ненароком расквасила нос отцу, в пылу ссоры случайно угодившему под удар. После этого бабушка громогласно прокляла мою мать и заодно меня, поскольку я была, выражаясь ее словами, «отродьем гнилого чрева», и навсегда удалилась из нашей жизни. Какое-то время тетушки тоже не приезжали, видимо, испугавшись гнева матери. Но потом еженедельные визиты возобновились. Пару раз я слышала, как Штрея — старшая сестра — украдкой шепталась с моей матерью. Вроде бы, просила первой пойти на попятную и нанести визит вежливости и примирения. Говорила, что сьерра Вайара уже стара, потому не может переступить через гордость и признать, что погорячилась. Однако она искренне любит свою единственную внучку, то бишь меня, и ради возможности видеть ее готова простить своенравную и быструю на расправу сноху. Подумаешь, подрались. Бывает. Главное, что не убили друг друга. В конце концов, мы не дворяне, чтобы переживать за фамильную честь.

Но матушка была непреклонна. Сказала, как отрезала: не она первой начала ту ссору, не ей и прощения просить. С тех пор прошло уже больше года. Но ни бабушка, ни моя мать не собирались сдавать позиций.

Впрочем, я немного отвлеклась. Просто это происшествие оказалось единственным более-менее интересным за все семнадцать с половиной лет моей жизни. И все чаще я досадовала на неуступчивость матери. Все-таки моя бабушка жила в самой столице нашей родины Прерисии — шумном и богатом на события Ерионе, тогда как наше семейство не выезжало никуда дальше ближайшего небольшого городка под названием Литлтон. Да и то наши визиты обычно заключались в посещении крохотного храма, в котором, как это часто делают в небольших селениях, где нет возможности должным образом разместить святилища всех богов, находились алтари только основных наших небесных покровителей. Для женщин такими были Лиора, богиня плодородия, и Бригида, покровительница счастливого брака, для мужчин — Треон, супруг Лиоры и бог плодородия, и Атирис, верховный бог. В самом деле, не славить ведь обычным людям Ариоса — бога войны, или же Альтиса — бога мертвых, да останется он навсегда слеп. Пока родители предавались молитвам и размышлениям о сути бытия, я украдкой зевала и прислушивалась к тихим разговорам о погоде, урожае, семейных проблемах, ведущихся между остальными посетителями храма.

И вот как раз в прошлое воскресенье мое ухо уловило среди пустого трепа ни о чем драгоценное зерно интересного. Из приглушенного диалога двух женщин я узнала, что в округе объявился самый настоящий маг! Причем не просто маг, а черный колдун! Как иначе объяснить то, что он поселился в давно пустующем доме, расположенном далеко на отшибе, у самого кладбища. Разве может обычный человек наслаждаться столь жутким видом из окна: куда ни глянь — везде памятники да каменные круги, как символы единства богов после смерти. Некогда в этом доме жила местная знахарка, объяснившая столь странный выбор тем, что на кладбище произрастает множество трав, которые получают целебные свойства, лишь будучи сорванными в полнолуние. Мол, она слишком стара, чтобы бояться мертвых, к чьей славной компании несомненно и скоро присоединится, и слишком больна, чтобы ночью преодолевать большой путь из городка к кладбищу, рискуя по темноте переломать ноги. А до нее в этом доме вроде как жил некромант, который творил всякие непотребства с телами умерших. Правда, об его отвратительных делишках быстро стало известно, бургомистр сообщил куда надо, и из Ериона прибыл королевский маг, после короткой, но ожесточенной схватки пленил негодяя и отбыл с ним в неизвестном направлении. Должно быть, к настоящему моменту угли, оставшиеся после сожжения проклятого некроманта на костре, давным-давно остыли и превратились в ничто.

В общем, я опять отвлеклась. Просто хотела объяснить, какая жутковатая слава шла об этом доме среди местных жителей. Естественно, когда узнали, что дом выкупил какой-то таинственный неизвестный, то по городку вновь поползли слухи, что нас почтил визитом еще один черный колдун. Но в моей душе это известие всколыхнуло крайне противоречивые чувства. Я вдруг осознала, что сыта своей жизнью, в которой не происходило ничего интересного или захватывающего, по уши.

Что скрывать очевидное, я давно размышляла, как же вырваться из этого болота. Выгодное и счастливое замужество мне, увы, не грозило. Через шесть месяцев мне должно было исполниться восемнадцать — самая пора для вступления в брак, но порога нашего дома завидные женихи избегали, словно демоны — святой воды. Да что там — завидные женихи. Думаю, мои родители были бы рады любому мало-мальски приличному мужчине, решившему взять меня в жены. И плевать на внешность и состояние, лишь бы человек, как говорится, был хороший. Думаю, не отказались бы они даже от вдовца, обремененного после преждевременной смерти супруги кучей детишек. Но дело было в том, что боги, помогая моим родителям произвести меня на свет, знатно повеселились. Увы, как ни печально осознавать, но я родилась откровенно некрасивой. Угловатая, худая до такой степени, что можно было пересчитать все ребра, с веснушками, густо усеивающими не только нос и щеки, но даже шею и предплечья, с волосами неопределенного цвета. Летом они по непонятной причине выгорали до неприличного рыжего, веснушки тоже начинали пламенеть, и тогда каждый прохожий украдкой плевал через плечо, опасаясь недоброго. Ведь каждый знает, что подобная внешность встречается только у быстрых на сглаз ведьм. Положение не спасало даже то, что матушка никогда не любила и не умела заплетать кос, поэтому с раннего детства меня стригли очень коротко, под мальчика. Но самый главный недостаток — мой рост! Я была высокой. Даже очень высокой. На голову выше любого потенциального жениха. Какому же мужчине такое понравится? Представляю, как потешно смотрелась бы подобная пара со стороны. Люди злы на языки, не сомневаюсь, что меня и моего предполагаемого супруга наградили бы кучей неласковых прозвищ, благо, если до прямых оскорблений дело бы не дошло.

Эх, если бы наша семья была богатой! Деньги способны творить любые чудеса, порой способны они устроить и счастливую семейную жизнь. Но наше семейство, хоть и входило во второе сословие, [1] не могло похвастаться сбережениями. Дело в том, что отец любил пакорт, но удача редко благоволила ему в этой игре. К тому же некогда он безвозвратно одолжил все свои деньги лучшему другу. Тот плакал и валялся у него в ногах, умоляя о помощи. Вроде как по глупости угодил в очень неприятную историю, связавшись с опасными людьми, и если не заплатит сегодня — то завтра его хладный труп выбросят в ближайшую сточную канаву. Но он обязательно отдаст долг! Продаст дом, все свое имущество, но не подведет друга, если тот вытащит его из передряги.