Невидимый враг, стр. 9

— Вы уверены в том, что говорите? — спросил он сдавленным голосом.

— Вполне уверен.

И, подойдя к тому месту, на котором Оллсмайн видел своего неуловимого противника, он проговорил:

— Он сидел вот здесь.

Для большей убедительности клоун ударил ладонью по бархату барьера и вдруг отдернул руку.

— Ай! — вскричал он. — Я чем-то укололся!

Все быстро нагнулись и увидели приколотую к барьеру визитную карточку.

Оллсмайн быстро схватил ее, взглянул и нечеловеческим голосом закричал от охватившего его гнева.

На карточке стояло:

Триплекс не только ускользнул, он еще и посмеялся над своими преследователями.

В это время в цирк вбежал, запыхавшись, полицейский агент и сообщил Оллсмайну, что корсар Триплекс находится в игорном доме Джонза Закома, то есть на другом конце набережной.

Бешенство Оллсмайна достигло крайних пределов. Он обрушился на ничего не понимающего агента градом самых грубых ругательств. Наконец придя немного в себя и успокоившись, он спросил:

— Как вы его узнали?

— По приметам, разосланным на все полицейские посты агентом Барли, который сейчас находится с вами.

— Каким приметам?

— Высокий рост, голубые глаза, длинная белокурая борода.

Несмотря на бешеные взгляды Оллсмайна, все цирковые служители громко расхохотались. Действительно, это преследование корсара, терявшего и вновь находившего свою бороду, становилось забавным. К тому же в Австралии, как и везде, народ, отдавая справедливость деятельности полиции тем не менее испытывает тайную нежность к тем, кто ее надувает.

— Хорошо, — сказал Джеймс Пак, предупреждая град новых ругательств из уст своего начальника. — Мне кажется, что теперь мы должны отправиться в этот игорный дом, может быть, если мы поспешим…

Эти слова успокоили сэра Тоби, подарив ему луч надежды. Он покинул цирк и, изо всех сил работая локтями, кинулся вдоль набережной. Все последовали за ним. Вскоре они прибыли к дому с ярко освещенными окнами, где у входа их встретил полицейский, протянувший начальнику полиции письмо.

— Что это такое?

— Не знаю, ваше превосходительство. Какой-то молодой человек дал мне это письмо для передачи вам.

Джеймс Пак снова обменялся с Силли легкой усмешкой.

Оллсмайн лихорадочными движениями разорвал конверт и вытащил оттуда карточку, на которой стояло назойливое имя:

«Корсар Триплекс».

А внизу было приписано карандашом:

На этот раз начальник полиции даже не ругался. Его даже охватила какая-то боязнь перед этим человеком, который осмеливается шутить со всей сиднейской полицией, поставленной на ноги для его ареста. Сперва он не верил в возможность появления корсара сразу в нескольких местах, теперь ему приходилось убеждаться в этом на опыте. Это граничило с чудом и начинало казаться опасным. Не зная, что предпринять, Оллсмайн замер на месте, пытаясь собраться с мыслями.

В это время к нему подошел человек небольшого роста в одежде рабочего. Из-под старой фуражки с облезлым козырьком выбивались непослушные пряди черных волос. Он бесцеремонно положил руку на рукав Оллсмайна и проговорил:

— Так премия в четыре тысячи фунтов все-таки будет выплачена тому, кто выдаст корсара Триплекса? Это я вам писал сегодня утром, — прибавил он тише.

Глава 6. Зеленые маски

Шеф полиции вместо ответа разразился бранью.

— Вы издеваетесь? Снова хотите сделать из меня посмешище?! Вы ведь знаете, что корсар смеется над нами! Без сомнения, это он вас послал!.. Ну да, конечно… вот возьму сейчас вас и арестую!

Рабочий спокойно переждал этот поток слов. И когда Оллсмайн остановился, чтобы перевести дыхание, он медленно проговорил:

— Если вы мне не верите, то велите одеть мне на руку кандалы и идите за мной. Я проведу вас в тот дом, где сэр Триплекс сидел весь вечер и что-то писал.

При этом предложении гнев Оллсмайна сам собою утих. Предложение рабочего победило его недоверие.

— Вы уверены, что мы его захватим? — спросил он более мягким тоном.

— Да, если мы не станем терять времени. Вы меня понимаете?

— Значит, нам нужно сейчас идти?

— Вот именно.

— Ну, ведите.

Начальник полиции хотел было уже позвать Пака, Силли и своих агентов, но незнакомец удержал его за руку:

— Вы слишком торопитесь. Прикажите мне сначала надеть наручники.

— Вам угодно шутить?

— Нисколько, но все нужно предвидеть. Я не хочу, чтобы в случае неуспеха вы сомневались в моей искренности.

Видя, что Оллсмайн еще колеблется, он добавил:

— Пожалуйста, поскорее, время не терпит.

Действительно, мешкать было некогда. На незнакомца надели колодки. Он с довольным видом взглянул на это украшение, которое всем внушает такой ужас.

— Ну, я готов, — сказал он веселым тоном.

— Идем!

Незнакомец, тяжело ступая, двинулся вперед, остальные последовали за ним. Джеймс и Силли замыкали шествие. Мальчуган положил свою руку на рукав Пака. Его рука заметно дрожала.

— Не бойтесь, Силли, — тепло шепнул тот. — Ведь вы верили в искренность моих слов. Час, о котором я вам говорил, наконец, настал.

Мальчик, охваченный каким-то непонятным волнением, поднял на него глаза, полные слез.

— Успокойтесь, на нас могут обратить внимание.

— Да, Джеймс, вы правы, я буду тверд.

— Вы должны быть тверды, Силли. Можете вы идти?

— Да, кажется.

— Подойдем к Оллсмайну. Надобно, чтобы он все время нас видел.

Они пошли быстрее и вскоре нагнали начальника полиции. Место праздника, сиявшее огнями, осталось позади, перед ними лежали темные улицы, в домах все спали. Их шаги громко раздавались в тишине ночи. Иногда им встречался запоздалый путешественник, и с боязнью и любопытством всматривался в группу полицейских. Иногда им встречался полицейский патруль, и, когда полисмены узнавали директора, слышались тихие замечания:

— Начальство само принялось за работу. Видимо, что-то серьезное!

Они прошли мимо почтамта, огромного здания в итальянском стиле, с величественной гранитной колоннадой, миновали высокую башню ратуши, а рабочий все шел да шел.

Когда они очутились в предместье, проводник вдруг остановился перед узким и темным переулком.

— Мы у цели, — прошептал он.

Оллсмайн измерил взглядом глубину улицы.

— Здесь?

— Да, метров двадцать отсюда, в маленьком домике. За домом сад и несколько проходов. Надо бы сперва оцепить его.

— Чтобы наша дичь не убежала? Вы правы.

Оллсмайн отдал приказ, и полицейские группами по два-три человека исчезли в соседних улицах. Около начальника остались: один из агентов, Джеймс Пак и маленький Силли. Последний был бледен, как смерть, и весь дрожал.

— Мы вчетвером встанем возле двери, — сказал Оллсмайн. — У меня есть револьвер. А у вас, мистер Пак?

— И у меня тоже.

— Так идем.

Рабочий вошел в переулок, шел он на цыпочках, стараясь не шуметь. Остальные последовали его примеру.

Пройдя шагов тридцать, проводник остановился перед небольшим домиком с закрытыми ставнями и тяжелой дубовой дверью, около которой был подвешен медный молоток. Между щелями ставен виднелся свет. Рабочий указал на этот свет пальцем. Все поняли значение этого жеста.

Корсар Триплекс был здесь!

Чувство полицейского перед арестом важного преступника, похоже на чувство охотника. Все тело Оллсмайна трепетало нервной дрожью. Казалось, он видел своего врага сквозь ставни, пишущим при свете. Он представлял себе его ужас, когда он увидит, что выхода для него нет. В эту минуту Оллсмайн был счастлив. Арест этого человека избавлял его от того крайнего напряжения, в котором он находился все время и который открывал ему путь к новым почестям. Теперь он мог надеяться на все. В его ушах уже звучал титул лорда, титул, который он в своем наивном тщеславии считал как нельзя более подходящим для своей фамилии.