Капля дёгтя и полмешка радости, стр. 14

Наконец парень стал распиливать доски. Октябрята тут же навалились на конец доски, чтобы не засасывало пилу. Потом они аккуратно отнесли распиленные доски в сторону.

Распилив несколько досок, парень смахнул рукавом рубашки пот со лба и сказал:

— На сегодня будет. Приходите помогать завтра: с вами веселее.

На следующий день, пока мы были в школе, плотник уже ошкурил все доски и соорудил крышу для первого гриба.

— Вот это будет грибочек. Красотища! — радовался Гоша и прыгал вместе с Кубариком через доски, крича ему: — Взять барьер! Взять!

Наша помощь плотнику пока была не нужна. Мы уселись на второй куче досок и принялись обсуждать, в какой цвет лучше окрасить грибы-зонтики и какие декоративные кусты посадить у беседки.

— А зачем у беседки кусты сажать? — спросил Гоша.

— Как зачем? — удивилась Светка. — Чтоб красивее было, наряднее!

— Давайте посадим душистый горошек, — предложил Вадик. — Он высокий. А из стручков можно свистульки делать.

— Это акация, а не душистый горошек, — поправил его Павлик.

— Обсадим беседку свистульками! — потребовал Антон.

Мы с Павликом рассмеялись, но тут же осеклись, потому что в воротах нашего дома увидели старшую вожатую. Уж не меня ли с Павликом она пришла отчитывать? Но тут же я вспомнил, что вожатая у нас близорукая и вряд ли могла нас разглядеть.

— На горизонте разведчик! Меня и Павлика с вами нет, — объявил я октябрятам и вместе с Павликом спрятался за кучу горбылей.

Вожатая подошла к ребятам, узнала их и сказала:

— На днях к вам придут вожатые Костя и Яша. Я с ними говорила. Они согласны, так что не горюйте.

Мы с Павликом побелели, как озорники в кабинете директора. Всё! Сейчас всё раскроется. И этот дошкольник Антон обязательно что-нибудь ляпнет. И точно! Он заявил вожатой:

— А Костя и Яша уже с нами занимаются. Они игру придумали. Мне разрешили называться Карлсоном, который живёт дома…

— Мы будем строить с ними террариум, — перебил его Вадик.

Очевидно, он тоже побоялся, что Антон может проговориться и назвать нас настоящими именами.

Нам стало немножко полегче.

— Они хорошие, Яша и Костя.

— С ними интересно, — добавили Светка и Оля. Наверное, они приняли разговор вожатой за проверку их бдительности.

Мы почти ожили.

— А когда мы получим важное задание? — спросил вожатую Бориска и заставил нас снова побледнеть.

— Ну, не всё сразу, — ответила та. — Вот сделаете свой террариум, подружитесь, а там и новое интересное задание получите. — И вожатая пошла к одному из трёх домов нашего двора.

Мы воспрянули духом окончательно. Не вылезая из-за кучи горбылей, я тихонечко свистнул Вадику:

— Выясни, в какую квартиру она войдёт. Но чтобы она тебя не заметила.

Вадик сорвался с места и исчез в подъезде вслед за вожатой.

— Ну вот, первую проверку вы выдержали. Молодцы! — вылезая из-за горбылей, похвалил я октябрят.

— А лишних вопросов раньше времени задавать не следует, — заметил Павлик Бориске. — Антон и то сдержанней тебя.

— Я Карлсон, а Карлсон много не говорит, — сказал надутый от гордости Антон, — он только всё время жуёт, вроде Гошки.

Тут прибежал запыхавшийся Вадик и объявил:

— Она вошла в квартиру Степана Григорьевича!

— Стра-а-нно… — Подозрительно протянул Павлик и снова побледнел.

«Делает другим замечания, а сам себя на каждом шагу выдать может», — разозлился я и довольно сердито сказал ему:

— Ничего странного нет. Вероятно, она хочет позвать Степана Григорьевича в школу, на сбор, чтобы он рассказал, как работал в заповедниках. — И все согласились со мной.

«ТОЛЬКО ЭТОГО НАМ НЕДОСТАВАЛО!»

На третий день работы плотник собрал крыши для всех трёх грибов-зонтиков. Сделал он это быстро, пока мы были в школе, и мы изменили о нём мнение.

— Он не ленивый, а только долго раскачивается перед работой, — сказал Гоша. — Я тоже иногда сяду за уроки и сижу-сижу ничего не делаю, пока мама не закричит.

— Выходит, ты тоже лентяй! — сделал вывод Вадик.

— Уж больно ты трудолюбивый! — рассердился на него Гоша.

Мы засмеялись, и Павлик сказал:

— Есть такие люди. Сначала вроде бы жуткие бездельники, а как втянутся в работу, за уши не оттащишь. Плотник как раз такой.

Павлик очень точно определил его характер. Этот парень, когда всё сделал, сразу согласился сбить нам вольеру.

— Вы мне помогали, и я вам помогу, — сказал он и даже предложил изменить конструкцию вольеры: сделать её треугольной и на две доски выше. Это чтобы обитатели вольеры не разбежались.

После этого мы взялись за окраску грибов-зонтиков. В ЖЭКе оказалась только одна жёлтая краска. Не делать же нам одних маслят! Мы попросили у родителей денег и купили банку красной краски, банку коричневой и маленькую баночку белил. Но белые крапинки на красной краске у нас не получились. Они расползлись, потому что мы поторопились нанести их, — красная краска ещё не просохла. Вместо мухомора у нас получился недозрелый подосиновик. Зато два других гриба выглядели настоящими подберёзовиками: мы их покрасили одной коричневой краской. А жёлтую приберегли на вольеру-террариум. Покрасили мы его, накидали туда битых кирпичей и позвали Степана Григорьевича посмотреть.

Степан Григорьевич похвалил нас и рассказал, что в Средней Азии видел террариумы, которые устанавливают на высоких подставках, чтобы прогревать пол специальными лампами. Животные там очень любят тепло. А если террариум большой, его прогревают особые печи.

— Вот это да! — ахнул Гоша. — Я и не знал, что такие террариумы бывают.

А я подумал, что если бы мы были знакомы со Степаном Григорьевичем раньше, ещё до нашей экскурсии в зоопарк, она прошла бы совсем по-другому.

Арс, с которым вышел Степан Григорьевич, тоже осмотрел наш террариум. Он прыгнул в загончик, обошёл его и, остановившись у одного из углов, залаял.

Мы подошли к Арсу, наклонились и увидели внизу вольеры дыру. Она была небольшая, но морские свинки или хомячки могли легко пролезть в неё и сбежать.

Мы похвалили Арса за сообразительность и принялись закладывать щель камнями. После этого мы распрощались с октябрятами до завтра. Тут-то я и спросил Степана Григорьевича:

— У вас вчера была вожатая нашей школы? Просила, наверное, вас выступить на каком-нибудь сборе?

— Нет, — возразил Степан Григорьевич, — она ко мне заходит просто так, по-родственному. Аня — моя племянница.

Это известие снова повергло нас в уныние. Ведь Степан Григорьевич, ничего не подозревая, мог в любой её приход рассказать о нас. Он же не знал, что мы шефствуем над октябрятами тайно и даже под чужими именами.

НОВОЕ БЕСПОКОЙСТВО

— Нечего зря ломать голову, — сказал мне на следующее утро по дороге в школу Павлик. — Расскажем всё Степану Григорьевичу. Он наш друг и поймёт нас.

— Расскажем! — согласился я.

Но уже на большой перемене нам стало известно, что старшая вожатая заболела ангиной, и мы хоть и временно, но успокоились. Ведь во время болезни она не могла прийти к Степану Григорьевичу, чего же зря волноваться.

После уроков мы решили обновить нашу вольеру: пустить в неё порезвиться хомячков и морских свинок.

Павлик, Оля и Бориска пошли к хозяевам зверьков, а Светка, Антон и я остались охранять вольеру, чтобы в неё не забежали собаки, которых прогуливали две женщины из нашего дома. Светка посмотрела на одну собаку и спросила её хозяйку:

— Ваша собака из Индии?

— Почему ты так думаешь? — удивилась хозяйка пойнтера.

— У неё на лбу тёмное пятнышко, как у индийских женщин, — ответила Светка.

— Индийские женщины тут ни при чём! — засмеялась хозяйка пойнтера. — Предки нашего Лоцмана родились в Англии. Если бы ты видела его на охоте! Лоцман такие великолепные стойки делает — залюбуешься! Только истинный знаток способен их оценить.