Записки десантника, стр. 39
Встреча не состоялась, и наша разведчица напрасно пробродила возле больницы более часа, недоумевая: почему Лена не пришла к ней, как условились.
На следующий день, столкнувшись в доме Кубе с тем же самым офицером СД, который прогуливался по улице Ленина накануне вечером, Лена решила проверить свои подозрения.
— А я видела, как вы торопились вчера на свидание к девушке, — игриво бросила она на ходу.
Офицер посмотрел на нее с недоумением, пожал плечами.
— Тебе это, должно быть, приснилось, — спокойно ответил он.
— А вот и не приснилось. Вчера я шла в больницу к врачу и видела вас таким торжественным, разряженным.
— А-а! Вот чудачка, так это же я спешил на стадион смотреть футбольный матч.
Лена вспомнила, что дорога на стадион действительно идет по Ленинской улице, и у нее отлегло от сердца. Значит, и на этот раз она ошиблась насчет Нади.
И все-таки, когда наша разведчица пришла к ней вечером на квартиру, Лена решила еще раз проверить ее.
— Слушай, Надя, не могла бы ты организовать встречу моей сестры Вали с твоим партизанским командиром?
Надя ответила не сразу. Она внимательно посмотрела Лене в глаза, насторожилась.
— Ты что, сомневаешься во мне? — тихо спросила она Лену.
— Нет, что ты! Тебе-то я верю, а все же мне очень хотелось бы, чтобы твой начальник лично передал через самого близкого мне человека свое слово.
Лена говорила сбивчиво, краснела.
«Хитришь ты что-то, голубушка! — подумала Надя. — Не хочешь ли, чтобы я привела своего командира в ловушку?»
— Вряд ли это возможно, — ответила она. — Трудно пробираться сюда человеку, совершенно не знающему Минска и наших белорусских обычаев.
— Так пусть Валя встретится с ним где-нибудь под Минском, — настаивала Лена.
Этот разговор был прерван неожиданным появлением во дворе человека в эсэсовской форме. Увидев его в окно, Лена сразу узнала в нем того, кто вызывал ее в домик на окраине Минска.
— Скорее уходи! Мы друг друга не знаем, слышишь? Ты приходила купить туфли, — торопливо шептала Лена Наде, выпроваживая ее из комнаты.
На крыльце Надя столкнулась с эсэсовцем. Тот вежливо козырнул ей и зашагал по ступенькам лестницы, ведущей в комнату Лены.
— А я, Лена, к вам в гости, — промолвил он улыбаясь.
Первым желанием Лены было бежать скорее от этого человека. Она уже было рванулась к двери, но незнакомец опередил ее. Увидя в замочной скважине ключ, он повернул его на два оборота и взял ключ себе в карман. Растерявшаяся Лена осталась стоять посреди комнаты.
— Извини, что без приглашения, — промолвил незнакомец, бесцеремонно усаживаясь на стул. — Ну, так как? Ты решилась? Или уже забыла о нашем первом разговоре?
Раскроем читателю, что это был один из самых смелых, самых отважных разведчиков партизанского отряда Градова, Михаил. Но разве могла тогда знать об этом Лена! Приняв его за гестаповца, она прямо заявила ему:
— Слушайте, перестаньте валять дурака. Лучше передайте тому, кто вас подослал ко мне, что он идиот! Так не работают. Вот все, что я вам скажу, и ничего больше вы от меня не услышите. Уходите отсюда подобру-поздорову, а не то…
— Что, выдашь меня гестапо? Если ты только это сделаешь, тебя немедленно уничтожат мои товарищи партизаны! Я уйду, но ты все же подумай еще раз, кому служишь. Не ты, так другой выполнит боевое задание Родины — такова воля народа.
В дверь неожиданно постучались.
— Леночка, открой. Это я! — послышался голос Вали.
Михаил быстро передал ключ Лене и предупредил:
— Имей в виду — молчок! О нашем разговоре — никому ни слова.
— Кто такой? — с удивлением спросила Валентина Лену, когда они остались вдвоем в комнате.
— Ох, Валюша, это тот самый, что вызывал меня под предлогом передачи письма от Шуры. Какой-нибудь провокатор, сволочь фашистская, — ответила Лена.
В голове у нее все перепуталось: пачка денег, подозрительный допрос Виленштайна, случай на улице Ленина, нежелание Нади свести Валю с партизанским командованием, появление этого дерзкого молодого человека с угрозой расстрелять ее в случае отказа от убийства Кубе — все это так взвинтило ее нервы за последние дни, что она готова была решиться на самый отчаянный шаг.
— Нет, так дальше я не могу, — жаловалась она Валентине. — Оба они подосланы ко мне гестапо, и я завтра же заявлю о них дежурному офицеру СД, а то и самому Кубе.
— Как ты расклеилась, сестричка, — отозвалась Валя. — По-моему, у тебя все это больное воображение. Ну, рассуди сама: ты заявишь фашистам о Наде и об этом «молодом человеке», а что, если они действительно наши люди, партизанские разведчики? Ты только представь себе, какие они оба должны быть патриоты, какие смельчаки, чтобы так бесстрашно рисковать собой, своей жизнью! Ведь согласись, что многие в Минске уверены в том, что ты честно служишь фашистскому палачу Кубе, значит, продалась немцам. Сколько же надо риска, чтобы пойти на откровенный разговор с тобой! А ты и их и себя погубить хочешь. Нет, так, Лена, нельзя. Возьми себя в руки. Подумай: с тех пор как ты знакома с Надей, она, если бы хотела, нашла бы сотню способов, чтобы предать тебя.
Как всегда, слова сестры подействовали на Лену успокаивающе. Может, Лена в самом деле слишком уж придирчива к Наде? Возможно, и с этим молодым человеком ей не стоило так вести себя?
— Знаешь, что я скажу тебе, — продолжала Валя, почувствовав, что сестра снова обрела душевное равновесие. — Если ты все же сомневаешься в Наде, Николай Похлебаев сведет тебя со своей близкой знакомой. Он мне несколько раз говорил о ней и, кстати, вчера напомнил об этом. Он сказал, что его знакомая — коммунистка, по-видимому, связана с партийным подпольем и действует по его указанию. Человек, как видишь, вполне надежный. Чувствую, что она хочет встретиться с тобой по одному и тому же делу, что и Надя и этот твой «молодой человек». Подумай хорошенько, Ленушка, и, если согласна, я передам об этом Николаю.
— Это значит снова пережить то, что я пережила уже при первом знакомстве с Надей? Снова бессонные ночи и постоянное ожидание внезапного стука в дверь гестаповцев?
— Но эта женщина — коммунистка, и притом, как я уже тебе сказала, ее рекомендует не кто-нибудь, а Коля, человек вполне надежный и серьезный.
— А разве Татьяна не серьезная? Она ведь тоже рекомендовала мне Надю как надежную комсомолку… Эх, знать бы мне, что Надя действительно партизанская разведчица! — почти со стоном воскликнула Лена. — Я бы ни за что больше ни с кем не связывалась! Ведь мы с ней фактически уже все продумали и подготовили.
— Неволить я тебя не собираюсь, Ленушка, а только скажу одно: нельзя идти на такое опасное дело, если у тебя все еще нет уверенности в том, что ты выполняешь задание партизан. Татьяна права, когда говорит, что ведь ты рискуешь своей жизнью. Решай смелее. Если в Наде ты сомневаешься, тогда давай свяжемся с той, которую предлагает Коля. Я почему-то уверена, что здесь верное дело.
— А как же быть с Надей? Она же будет продолжать ходить ко мне. Что я ей скажу при следующей встрече?
— Ну, ты не подавай виду. Скажи, что еще не настало время, но что ты основательно готовишься к выполнению задания. Ведь это задание народа, Леночка, и в конце концов не так уж важно, через посредство кого оно будет выполнено, лишь бы ирод Кубе был уничтожен. Или ты уже готова отказаться от этого дела?
— Что ты! Клянусь тебе. Валя, светлой памятью замученных этим палачом и его подручными наших людей, клянусь, с какими бы трудностями ни пришлось мне встретиться на пути к цели, долг свой перед народом я выполню.
Лена согласилась установить связь с подпольщицей, рекомендованной Николаем. В то же время она решила не отталкивать от себя и Надю. Отважной патриотке предстояло пройти еще через одно и, кстати сказать, не последнее испытание.
Глава семнадцатая. «Нас миллионы!»
На «борисовском направлении» нас постиг тяжелый удар — не вернулась с очередного задания наша юная разведчица Люся Чоловская. Эта бесстрашная комсомолка за короткое время развернула кипучую деятельность. Она сумела установить связи с железнодорожниками, с рабочими спичечной фабрики и городской электростанции. С помощью мин, переданных патриотам отважной партизанкой, был взорван цех спичечной фабрики и спущены под откос два воинских эшелона. Дважды Люся связывалась с заведующим паспортным столом Тришко и получала от него бланки паспортов, справок, пропусков с последними отметками гестапо. Пользуясь изготовленными на этих бланках документами, наши разведчики свободно чувствовали себя на улицах Минска, Борисова, Смолевич, и пока не было случая, чтобы кто-нибудь придрался к ним.