Лоцман, стр. 73

- Досадно, право, - сказала Кэтрин, - что все мои так славно задуманные планы должны рухнуть из-за упрямства этой своенравной пары; Но прежде всего, Барнстейбл: справедливо ли вы оценили свои силы? Уверены ли вы, что вас ждет успех, что вам не грозит опасность, если вы рискнете осуществить свое предприятие?

- Я совершенно уверен в воинском духе и физических силах моих матросов. Они спрятаны поблизости в таком месте, где никто не вздумает искать неприятеля, и с нетерпением ждут той минуты, когда смогут начать действия. Внезапная атака не только обеспечит победу, но и даст нам ее без кровопролития. Вы поможете нам проникнуть в здание, Кэтрин! Сначала я постараюсь захватить этого офицера-вербовщика, и тогда весь его отряд сдастся без выстрела. Быть может, тогда Гриффит не будет упрямиться. А если нет, я не уступлю командования освобожденному пленнику без борьбы!

- Дай бог, чтобы дело обошлось без кровопролития! - прошептала Кэтрин, немного встревоженная той картиной, которая возникала в ее воображении во время речи моряка. - И я торжественно заклинаю вас, Барнстейбл, именем вашей любви ко мне и ко всему тому, что для вас священно, защитить от опасности полковника Говарда! Я не прощу даже оскорбления моему горячему, упрямому, но вместе с тем доброму опекуну. Мне кажется, я и без того доставила ему много хлопот, и боже избави, чтобы я оказалась для него причиной серьезного несчастья!

- Не только он сам, но и все вокруг него будут вне опасности, Кэтрин! Вы в этом убедитесь, когда услышите мой план. Не пройдет и трех часов, как я стану хозяином старого аббатства. ЕР Гриффиту… да, Гриффиту… придется подчиняться мне до тех пор, пока мы снова не выйдем в море.

- Не предпринимайте ничего, покуда не будете окончательно уверены, что сумеете взять верх не только над врагами, но и над друзьями, - заметила встревоженная Кэтрин. - Помните, и Гриффит и Сесилия так носятся со своими тонкими чувствами, что ни тот, ни другая не будут вашими союзниками.

- Вот что значит провести лучшие годы жизни в четырех стенах, корпя над латинской грамматикой и тому подобной чепухой! Лучше бы он провел их на борту славного корабля да учился самое большее тому, как составлять отчет о дневной работе да определять, где находится корабль после шторма. Обучение в колледже годится лишь для человека, который должен как-то изворачиваться, но оно не приносит большой пользы тому, кто не боится изучать человеческую природу, глядя людям прямо в лицо, и чья рука всегда так же готова действовать, как язык - говорить. И вообще я заметил, что глаза, привыкшие читать по-латыни, плохо читают показания компаса и плохо видят сквозь ночной шквал. Тем не менее Гриффит - настоящий моряк, хотя мне доводилось слышать, как он читал Новый завет по-гречески! Слава богу, у меня хватило соображения сбежать из школы на второй день после того, как там попытались учить меня иностранному языку, и я уверен, что не стал из-за этого менее честным человеком и менее искусным моряком!

- Неизвестно, кем вы могли бы стать при иных обстоятельствах, Барнстейбл, - сказала его возлюбленная, которая не могла не подтрунивать даже над тем, кого горячо любила, - но я не сомневаюсь, что при надлежащем воспитании из вас вышел бы недурной пастор!

- Уж если вы заговорили о пасторах, Кэтрин, могу напомнить вам, что у нас на фрегате тоже есть слуга божий… Но выслушайте мой план. О служении господу мы поговорим позже, когда представится случай.

И затем Барнстейбл изложил свой план нападения на аббатство. План этот - его предстояло претворить в жизнь в ту же ночь - казался так легко осуществимым, что Кэтрин, при всех своих подозрениях насчет Борроуклифа, вынуждена была согласиться, что он должен увенчаться успехом. На возникшие у нее возражения молодой моряк ответил с пылом человека, твердо идущего к цели, и привел ряд доводов, показывавших, что в деле, требующем смелости и находчивости, он может быть очень серьезным противником. В стойкости и верности Мерри он не сомневался. Что же касается мальчишки-разносчика, то он полагал, что, кроме него и гардемарина, тот не видел никого из отряда и, несомненно, принял их за простых грабителей.

Так как изложение этих планов часто прерывалось маленькими отступлениями, вызванными чувствами влюбленных, прошло более часа, прежде чем они решили расстаться. И, только когда Кэтрин напомнила молодому лейтенанту о том, как быстро летит время и как много еще нужно сделать, он не очень охотно согласился закончить свидание и проводил ее до калитки.

Мисс Плауден на обратном пути в аббатство соблюдала те же меры предосторожности, что и тогда, когда покидала его. И она уже поздравляла себя с успехом, как вдруг заметила, что на некотором расстоянии за ней идет человек, повторявший все ее движения. Она остановилась, чтобы бросить опасливый взгляд на незнакомца, который тоже остановился, а затем медленно возвратился на край луга. Решив, что это был Барнстейбл, пожелавший убедиться в ее безопасности, Кэтрин вошла в аббатство, растеряв все свои опасения в приятных мыслях о заботливости возлюбленного.

ГЛАВА XXVIII

Резкий звон колокола, созывавшего к ужину, прозвучал в мрачной галерее как раз в ту минуту, когда мисс Плауден вошла туда, и ей пришлось поспешить к подругам, чтобы ее отсутствие не вызвало новых подозрений. Когда Кэтрин переступила порог гостиной, Элис Данскомб уже проследовала в столовую, но мисс Говард замешкалась, и Кэтрин застала се одну.

- Ты все-таки осмелилась сделать по-своему, Кэтрин! - воскликнула Сесилия.

- Конечно, - подтвердила Кэтрин, опускаясь в кресло, чтобы хоть немного успокоиться. - Конечно, осмелилась, Сесилия, и видела Барнстейбла, который очень скоро завладеет аббатством.

Кровь, которая прихлынула к лицу Сесилии, когда она увидела кузину, теперь снова отхлынула к сердцу, и лицо ее стало белым, как алебастр.

- Значит, нам суждено пережить в эту ночь кровопролитие! - воскликнула она.

- Нам суждено пережить в эту ночь освобождение, мисс Говард! Все мы будем свободны: ты, я, Эндрю Мерри, Гриффит и его товарищи.

- Какая еще свобода, помимо той, какой мы пользуемся сейчас, Кэтрин, нужна двум молодым девушкам? Неужели ты думаешь, что я стану молчать, когда на моих глазах предают моего дядю? Может быть, и жизнь его подвергается опасности!

- Ты сама, Сесилия Говард, и жизнь твоя не более священны для этих людей, чем жизнь твоего дяди. Если ты хочешь отправить Гриффита в тюрьму, а то и на виселицу, выполни свою угрозу и предай Барнстейбла. Это легко сделать за ужином. А поскольку хозяйка дома, кажется, забыла о своих обязанностях, я сама пойду в столовую.

Кэтрин встала и твердым шагом с гордо поднятой головой направилась по галерее в комнату, где уже собрались остальные обитатели дома. Сесилия молча последовала за ней, и все сели за стол, заняв обычные места.

Первые несколько минут ушли на обычные учтивости джентльменов в отношении дам и любезности, принятые за столом. За это время Кэтрин настолько овладела собой, что начала пристально наблюдать за поведением своего опекуна и Борроуклифа, решив не ослаблять внимания, пока не наступит тот решающий час, когда она ожидала появления Барнстейбла. Полковник Говард, однако, настолько успокоился, что даже утратил присущую ему рассеянность. Со своего места Кэтрин иногда казалось, что она встречает его твердый и суровый взгляд, которого еще в детстве привыкла бояться, считая его признаком справедливого негодования. Борроуклиф, напротив, был спокоен, вежлив и, как всегда, отдавал должное различным яствам. Единственной внушающей тревогу особенностью его поведения было то, что он не так усердно поглощал свой излюбленный напиток. Так прошел ужин, и уже убрали скатерть, хотя дамы, по-видимому, склонны были задержаться дольше обычного. Полковник Говард, наполнив бокалы себе и Элис Данскомб, передал бутылку офицеру и бодрым голосом, желая пробудить среди окружающих более веселый дух, воскликнул: