От мыльного пузыря до фантика (сборник), стр. 17

– Я вырос достаточно. Пришло время узнать секрет.

– Надо бы ещё подождать, – возразил Дедушка. Он больше не улыбался – наоборот, стал серьёзным и даже каким-то торжественным. И добавил: – Это секрет не для карапузов.

– Я уже перестал быть карапузом, – возразил В-Прошлом-Карапуз. – Сегодня мне исполнилось семь лет.

И тогда Дедушка пообещал, что вечером откроет ему секрет шкатулки.

– Мы сломаем её? – спросил В-Прошлом-Карапуз.

– Секрет должен быть открыт, – твёрдо ответил Дедушка. – Открыт, но не взломан.

В-Прошлом-Карапузу ничего не оставалось, как дожидаться вечера. Но до вечера было долго, и, чтобы не терять времени, он принялся пред-вку-шать.

Может быть, в этой шкатулке джинн, как в волшебной лампе Аладдина? Он вылетит и скажет: «Приказывай, о мой повелитель!» Или там карта, на которой точно указано, что в десяти тысячах миль отсюда на расстоянии восьми шагов к юго-востоку от старого дерева в форме буквы «У» зарыты несметные сокровища, награбленные пиратами…

Вечером, когда все в доме отправились спать, они с Дедушкой подошли к шкатулке с секретом. Дедушка снял с шеи тоненькую цепочку, на которой оказался крохотный совсем ключик.

– Что-то ты никогда не показывал мне этого ключика, – подозрительно заметил В-Прошлом-Карапуз.

– Не время было. Да и сейчас, боюсь, не время, – вздохнул Дедушка.

И вот наконец – щёлк!..

Ничего не оказалось внутри – только тихая музыка заиграла. Заиграла и стихла.

– Музыка? – разочарованно спросил В-Прошлом-Карапуз. – Музыка – и всё? Тоже мне секрет! Музыку я сто раз слышал!

– Музыка, – отозвался Дедушка. – Музыка и всё. Поспешил я с секретом-то…

Совершенно разобиженный, В-Прошлом-Карапуз поплёлся спать. Ему снились волшебные лампы и пиратские сокровища.

А Дедушка всё сидел и сидел возле шкатулки – время от времени осторожно открывая и закрывая её. Уж он-то не сомневался в том, что в целом мире, до отказа полном всякой всячины, есть на самом деле лишь один настоящий секрет, и это – Музыка.

Слон в полном смысле этого слова

Вы мне сейчас сразу скажете, что слон и вообще бывает только в полном смысле этого слова, – иначе он просто не слон. А вот и нет!.. Хотя, чтобы это понять, надо, конечно, знать о том, что имело место в зоопарке.

В зоопарке же имела место Новая Метла. Раньше место это занимал неказистый один Веничек. Его привыкли не замечать: подметает клетки – и ладно. Но Веничек состарился и устал. На работу приняли Новую Метлу, а Веничка проводили на пенсию и забыли.

Новая Метла представилась строго:

– Так, – сказала она. – Я тут Новая Метла. Я буду следить за порядком. И чтобы мне – ни-ни!

И все в зоопарке немедленно сделались ни-ни: и Зверски Грустный Верблюд, и Невыносимо Печальная Лошадь Пржевальского, и даже те, кто раньше были просто ого-го —

Безумно Старый Лев и Безумно Молодой Тигр: оба они из ого-го сразу же превратились в ни-ни.

Ни-ни – и всё тут! Вот оно как…

Уже на следующее утро Новая Метла отчитала Зверски Грустного Верблюда:

– Что ж это Вы, милейший, колючек по всему загону накидали? Я, конечно, уберу за Вами сегодня, но чтобы с завтрашнего дня Вы у меня – ни-ни!

А Зверски Грустный Верблюд и так уже был ни-ни – куда ж больше-то?

– Почему кости везде? – стукнула Новая Метла по полу клетки, где жил Безумно Старый Лев.

– Я мясо ел… с костями, – пролепетал Безумно Старый Лев.

– Аккуратнее есть надо! – почти заорала Новая Метла, а Безумно Старый Лев смутился.

Одним словом, полное ни-ни.

Интересно, между прочим, что даже Слон стал ни-ни, хотя он-то уж вполне бы мог продолжать оставаться ого-го – как самый большой в зоопарке! Но теперь, значит, и он тоже был ни-ни.

И настолько ни-ни, что в один кошмарный день Новая Метла, войдя к нему, сказала:

– Пожалуй, довольно Вам уже быть слоном. Увольняю Вас из слонов. Не слон Вы отныне.

– А кто я отныне? – не без испуга спросил тот, кто только что был Слоном.

– Отныне Вы бабочка. – И Новая Метла принялась мести, как если бы Слон уже стал бабочкой!

– Какая же я бабочка? – уточнил бывший Слон.

– Не все ли Вам равно? – проворчала Новая Метла, но потом сказала. – Капустница Вы, понятно? Белая Вы и летаете, понятно?

– Понятно… чего ж тут теперь не понять? – вздохнул экс-Слон и замахал ушами, как крыльями.

Уши у слонов, конечно же, сами по себе очень большие, но по отношению ко всему телу они всё же не очень большие… Так что если новоявленной Бабочке как-то и удалось взлететь, то, мягко говоря, с грехом пополам.

Тем не менее, Бабочка наша перелетела ограду из шипов и в нерешительности повисла над клумбой.

– Садитесь на цветы! – скомандовала Новая Метла. – Так положено бабочкам!

И Бабочка плюхнулась в клумбу: э-эх!.. Конечно, таким образом она передавила все цветы – но, надо сказать, тут же и разрыдалась, вспомнив, как любила цветы ещё в те времена, когда была Слоном.

В ответ на это около клумбы раздался очень приятный голос – довольно-таки бархатный… как минимум – фланелевый:

– О чём Вы, Слон, плачете?

Плачущий поднял заплаканную голову и увидел Божью Коровку.

– Меня назначили бабочкой, – сказал он сквозь слёзы, – а мне ею трудно быть.

– Это кто же Вас назначил? – сразу чуть не умерла со смеху Божья Коровка.

– Новая Метла… Она сказала: Капустница Вы, понятно? Белая Вы и летаете, понятно? С тех пор всё так и пошло…

– Глупость какая! – фыркнула Божья Коровка. – Даже моим – невооружённым – глазом видно, что Вы серый и толстый невподъём! И потом… капустницы – они капусту едят всё время. Разве Вы едите капусту всё время?

– Всё время? – переспросил Серый-и-Толстый-Невподъём. – Нет, всё время я капусты не ем.

– Значит, и не Капустница Вы никакая! – заключила Божья Коровка. – А Вы вообще-то подчиняетесь мётлам?

– Выходит, что подчиняюсь… Это ведь Новая Метла распорядилась, что отныне я бабочка.

– Кто Ваши родители? – на всякий случай спросила Божья Коровка.

– Слоны, – смущённо призналась Бабочка. – Но они отдельно от меня живут.

– Неважно это, отдельно или нет, – прямо-таки вскричала Божья Коровка, – важно другое! А именно – что они ещё раньше распорядились, чтобы Вы были слоном, причём Слоном в полном смысле слова!.. Мои родители распорядились, например, чтобы я была Божьей Коровкой. Заметьте, Божьей Коровкой, а не коровой, так сказать, в полном смысле слова… Дабы никому в голову не пришло меня доить, поскольку молока давать я всё равно не могу.

– А если Вам прикажут давать молоко? – в слоновьих глазах Бабочки засветилась надежда.

– Тогда я скажу: кто Вы такой, чтобы приказывать мне давать молоко? Я не Ваша корова, я Божья Коровка. И повернусь к нему спиной в крапинках. И всё.

Тут Божья Коровка поцеловала собеседника в лоб и улетела, а собеседник поднялся с клумбы, от всей души извинился перед цветами и, перемахнув шипы, обрушился по другую сторону ограды прямо перед Новой Метлой, как раз закончившей уборку.

– Значит, так… – Он собрался с духом и произнёс по памяти. – Кто Вы такая, чтобы приказывать мне быть Капустницей, быть белой и летать, когда я Слон – причём Слон в полном смысле слова? Я вот возьму и повернусь к Вам спиной в крапинках! И всё.

Так он и сделал. А от себя ещё добавил:

– И чтобы Вы у меня, Новая Метла, больше ни-ни!

Почему-то этих его слов вполне хватило, чтобы Новая Метла немедленно сделалась ни-ни. При том, что Зверски Грустный Верблюд и Невыносимо Печальная Лошадь Пржевальского – не говоря уж о Безумно Старом Льве и Безумно Молодом Тигре! – опять стали ого-го…

Как, в общем-то, и должно быть в зоопарке – если у нас, конечно, всё ещё о зоопарке речь.

Целая тонна песку

В песочнице забыли Лопатку, Ведёрко и Полосатый Мячик. Они немножко полежали молча, а потом решили поговорить, но не нашли, о чём бы таком… Между прочим, это довольно опасная ситуация, когда не о чем говорить: именно тогда в голову приходят всякие глупости. Так случилось и на сей раз.