Удар Святогора, стр. 80

– По ногам бейте, – распорядился Даниил, и ноги богатыря тут же превратились в подобие лесных ежиков: так густо их утыкали стрелы. Святогор махнул мечом по широкой дуге, срезав нескольких копейщиков, не успевших пригнуться или отскочить, но остальные вовсе не испугались, ударив копьями по уязвимым ногам.

Поведение воинов в присутствии князя разительно отличалось от того, что было во время атаки на конвой Аленушки. Каждый ратник в галицком войске знал, что князь скор на расправу, но и на награду к отличившимся щедр. Удачный прицел – и одна из стрел влетела гиганту прямо в левый глаз. Святогор взвыл от боли, а воины вокруг радостно закричали.

– Боевого коня – попавшему в глаз, – гаркнул Даниил, – и двух – тому, кто выбьет второй!

Награда была очень щедрой, таких денег обычный воин за всю жизнь не мог получить. Воины прибавили усилия, но Святогор был отнюдь не мальчиком для битья – он, превозмогая боль, продвигался вперед. Резкий выпад – и кладенец уже летит по направлению к голове Даниила. Раздался звон металла о металл, и меч богатыря отскочил в сторону: Даниил ударил булавой сбоку, отклонив удар. К такому Святогор не был готов, он даже удивленно посмотрел на свой меч, не понимая, как тот мог ударить не в то место, куда он метил. Однако гигант соображал быстро, он был слишком опытным воином, чтобы растеряться, даже встретив что-то неожиданное. Святогор усилил натиск, нанося короткие и хлесткие удары, отбивать которые было непросто. Поток стрел уменьшился, лучники боялись зацепить своего князя, а вот пехотинцы использовали то, что противник увлекся, и нанесли несколько рубящих ударов по ногам. Святогор не выдержал и упал на колени, но даже в таком состоянии он еще оставался опасным. Если бы не его необычный доспех, он давно был бы мертв, получив удары копьями в спину, однако доспех оставлял открытыми только ноги и лицо. Одноглазый и израненный богатырь с подрезанными ногами продолжал наседать, Даниил еле успевал отбивать удары. Один из взмахов меча он не сумел отразить полностью, и кончик меча порезал ему грудь. Кровь хлестнула из груди, но рана не была опасной. Даниил откатился назад, и его тут же прикрыли простые ратники. Теперь богатырю было некуда деться: все, что оставалось Святогору, – это крутить вокруг себя мечом, отгоняя наседавших противников. Стрелы снова посыпались сплошной стеной.

«Добьют и без меня», – подумал Даниил, отступая в глубь порядков, ему вовсе не нужно было состязаться в силе или ловкости. Раздался пронзительный свист, от которого заложило уши. Воины наседали на ослабшего Святогора со всех сторон, тот уже буквально рычал, пытаясь заглушить боль в многочисленных ранах. Над лагерем мелькнула крылатая тень, кто-то закричал, воины посылали вверх стрелы, но Змей Горыныч пролетел над самым лагерем, буквально касаясь животом наверший шатров и палаток. Святогор подпрыгнул. Даниил не понимал, как кто-то с подрубленными ногами может подпрыгнуть, но богатырь это сделал. Вцепившись в змея, гигант улетал прочь, вслед ему летели сотни стрел, но редкие попадания не нанесли серьезных ран, хотя змей и заревел от боли.

– Рухнет скоро, – высказался молодой воин с небольшими усами, – он еле жив.

– Не рухнет, – возразил ему бородатый ветеран, – богатыри не устают.

Даниил смотрел вслед удаляющемуся змею с возмущением.

– ГДЕ ФРОЛ?! – заорал князь; воины, привыкшие к тому, что их князь всегда невозмутим, метнулись во все стороны.

– Тут я, князь. – Вперед вышел понуривший спину ветеран, на него было жалко смотреть.

– Где самострелы?! Почему спим?

– Так ведь… он же… – попытался оправдываться Фрол, но слов не находил, – прости, князь, виноват.

Даниил поставил в лагере десяток мощных самострелов, предназначенных для боя кораблей. Эти мощные метательные машины он приобрел у острова Буяна за большие деньги. Главным над этими машинами был поставлен Фрол, опытный ветеран, прошедший с князем весь боевой путь. Задача у этой группы была одна – сбить змея, если тот появится. И вот сейчас ветеран откровенно зевнул, пропустив пролет Горыныча над самым лагерем. Оправдываться смысла не имело, и Фрол только молчал, угрюмо глядя в землю.

– Говорил же тебе – не отвлекаться ни на что, твое дело – небо.

– Виноват, – снова тяжело вздохнул Фрол, – он же по земле пришел. Вот мы и… он тут, а мы что, там стоять без толку…

– Надо было стоять, раз приказ такой, – Даниил стремительно возвращался к своему обычному невозмутимому состоянию, – я же не зря приказ тебе такой отдал. Ты же не юнец, у которого первый бой, должен понимать, что враг может и отвлекать нарочно.

– Виноват, – в который раз повторил Фрол, – ничего другого и не скажешь.

– Знаю, что виноват, – Даниил снова смотрел спокойно, – если бы ты не зевал, мы бы сейчас разом лишили самозваного царя не только его сильнейшего богатыря, но и змея.

– Виноват.

– Заладил – виноват-виноват… Все поняли уже, что ты виноват. В следующий раз не вздумай зевнуть. Двадцать ударов кнутом.

– Есть, двадцать ударов, – обрадовался Фрол, он уже прощался с жизнью, понимая, как подвел князя и все войско, – больше никогда. Я только в небо смотреть буду, пусть хоть на земле все трясется и рушится.

– Сорок ударов, а то больно радуешься.

– Есть, сорок ударов. – Ветеран старательно прятал нахлынувшее облегчение.

– Вы ранены, князь. – Молодой воин указал Даниилу на порез, из которого продолжала литься кровь.

– Ерунда, царапина.

– А вот позвольте, – сквозь толпу проталкивался княжеский лекарь, – некоторые раны выглядят незначительными, но опасны. Позвольте осмотреть. Повзольте-позвольте.

Знахарь буквально уткнулся в грудь Даниила, внимательно осматривая порез.

– Рана неопасная, – заключил он с явным неудовольствием, – поверхностное рассечение, кости не задеты. Но надо хорошо промыть, чтобы избежать воспалений и загноений.

– Обработай, – не стал спорить Даниил; рана в самом деле не была опасной, и у богатырей не бывает воспалений и загноений. Плохо то, что Святогор ушел. Уж он-то сразу понял, почему Даниил смог отбить его удар. Обычному человеку не под силу даже на волос сдвинуть выпад такого богатыря.

Глава 54

Рождение великого воеводы

Кто бы только знал, как сильно она ненавидела эту страну! Эти бесконечные просторы, болота, буреломы. Как здесь только живут эти русичи, дикари и варвары? Надо просто пройти эти дикие места насквозь; там, на севере, ее ждет законная награда.

Изольда крепче сжала в руках черную книгу, покрытую человеческой кожей с замысловатыми узорами, ее сокровище. Гримуар обещал власть над всем миром, надо было только провести один ритуал со скрупулезной точностью. Изольда выполнила все, что требовалось, теперь надо было дойти и получить вознаграждение. Последние версты давались тяжело – ребенок уже ощутимо толкался в животе, вел себя беспокойно. Нельзя родить раньше, все пойдет насмарку, все усилия и жертвы… Они еще заплатят за то, что сделали, все заплатят – и отец, и Бронислав, и все шляхтичи, что травили ее и не принимали. Скоро она вернется владычицей, уже скоро все они будут ползать на коленях, умоляя о милости. В ее глазах они будут видеть лишь свою смерть.

Ребенок в животе снова шевельнулся, держаться было трудно, но не на ту напали, она не сдастся так просто. Изольда с самого детства была не такой, какой ее хотели видеть все. Будучи дочкой короля, она с самого раннего возраста была погружена в атмосферу интриг, царящую в Белом городе. На девочку обращали меньше внимания, чем на ее братьев, шляхта сражалась за расположение принцев, особенно за внимание старшего, Казимира. Эх, братец, единственный, кто искренне любил ее… За его смерть они заплатят дорогую цену. Изольда всегда была непримиримой, она ненавидела шляхту, ненавидела всех этих напыщенных панов, надушенных и двуличных. А эта дура Василиса, как она обожает всю эту мишуру, прям глаза светятся, стоит ей увидеть какую-то модную шляпку. Как жаль, что эта глупышка была нужна для дела; интересно, ее сразу убили воины отца, ворвавшиеся в лагерь, или снасильничали, а потом убили? Сама Изольда проскочила, обернувшись в кошку, как только завидела Бронислава и его передовой отряд. Народ она, правда, ненавидела ничуть не меньше, эти грязные оборванцы были немногим лучше шляхты, подлые и вороватые пройдохи. Вот книга ее понимала – там, на желтых пергаментных страницах, кто-то словно ее мысли и чувства изложил. Книга помогала и в жизни, позволяя делать то, что другим недоступно, книга дала ей свободу, подарила любовь. Отец все забрал у нее; все, кроме мести. О, возмездием она упьется сполна. Когда родится ее сын, ее первенец, ее единственный. Именно ему суждено стать величайшим воеводой на всем свете, всесильным колдуном, которому покорятся все люди, живущие на земле. Если только книга не врала ей, а она никогда не врала.