Удар Святогора, стр. 68

– Будет сделано.

Под ноги бросился человек в шамаханской одежде, вид у него был совершенно ошалелый.

– Помогите! – крикнул он, повиснув на поводьях.

Следом за ним из дома выскочили трое степняков, но, увидев вождя, резко вытянулись и замерли. Дисциплина в войске была железная.

– Что тут происходит?

– Не хочет в «вырви глаз» играть, – сообщил один из воинов.

– Ты чего не хочешь играть в «вырви глаз», – возмутился Джучи, – это же очень веселая игра. Давай уже, не расстраивай моих людей. – Он схватил человека за плечо и толкнул к преследователям, те, схватив его за руки и ноги, поволокли обратно в дом.

– А где берендии? Не вижу их что-то.

– Ворота они открыли. Хорошая была идея объявить их в виде помощи, идущей к столице. Шамаханцы сами их впустили, союзники как-никак. Были.

– Открыть-то открыли, но хотелось бы, чтобы они не отрывались от общего дела. У нас тут веселье, грабежи, насилие, игры…

– Во, не к ночи будь помянут, наш главный игрок. Вот уж кто веселится от души!

Харко громко и беззаботно смеялся, что-то рассматривая в глубине двора.

– Идолище Поганое веселится вовсю, – громко прокомментировал Тимур шутливым тоном.

– Не называй меня так, – огрызнулся черный богатырь, – эту кличку мне русские дали. А я их ненавижу. Могу и тебя в русские записать, смотри не пожалей только потом.

– Да я шутя, Харко, не обижайся, – рассмеялся Тимур. – Чем ты тут таким веселым занят?

– Ха! Иди, покажу. Я назвал это «серпорез». Ужасно веселая игра.

В переулке стояли десять человек, побелевших от ужаса. Были тут и молодые, и старики, и даже двое детей. Похоже было, что толстяк вытащил из дома целую семью. Вокруг валялись окровавленные ошметки, в которых с трудом угадывались части человеческих тел – кто-то проявил непокорность; остальные боялись даже шевельнуться.

– Суть игры такая, – начал объяснять Харко, – я метаю серп. Если голову отрезает – это три очка, если просто перерезает тело, то одно очко. Тридцать – это максимум, но это очень трудно выбить. Вот смотри сам. – Харко вскинул руку, и огромный серп с визгом врезался в толпу, большинству отрезало головы сразу, тех, кто стоял слева, перерезало напополам, только девушка справа осталась стоять на месте, хотя она и не удержалась от крика.

– Только девятнадцать очков, – вздохнул Харко грустно, – мой рекорд – двадцать восемь пока.

– Впечатляет.

– А теперь – самое интересное. – Харко повернулся к девушке и крикнул: – А ты беги!

Несчастная жертва боялась сдвинуться с места, и мучителю пришлось крикнуть на нее еще раз. Девушка, вскрикнув от ужаса, метнулась прочь, она бежала со всей прытью, пока не скрылась в каком-то закоулке. Все ждали, что произойдет, но ничего не происходило.

– И чего? – наконец спросил хан Тимур.

– И все, – радостно сообщил Харко, – кто выжил в «серпорезе», тех я отпускаю. «Серпорез» для меня – святое.

– Я думал, ты ненавидишь людей.

– Только русских людей, на остальных мне наплевать.

– Ну ладно, развлекайся.

Всадники поехали дальше по гибнущему городу.

– Этот Харко – полезный малый. Денег ему не нужно, а силы у него в достатке.

– Морда у него неприятная.

– А чего нам его морда? Нам на нем не жениться.

Впереди показалось красивое здание с резными колоннами и фонтанами.

– Кстати о женитьбе, – обрадовался Тимур, – это гарем Шамаханского царства.

– Зачем царице гарем?

– Традиция, – пожал плечами хан, – сюда собирают самых красивых женщин. Не знаю уж, пользовалась ли сама царица их услугами, но особым гостям здесь оказывают определенное внимание. Мы здесь были с отцом, когда он в царство ездил для переговоров.

– И как оно?

– Очень яркое воспоминание. Зайду я сюда, по старой памяти, давайте вперед без меня.

Тимур спрыгнул с коня и, привязав его у входа, летящей походкой вбежал в гарем. Догнал процессию он уже через два квартала, хан ехал смурной как туча.

– Не понравились девки, – вздохнул Шараган, – в юности было иначе.

– Эти северные, проклятые дикари…

– Ты давай северные племена не трогай, – рассердился Шараган. Войско Великой степи совсем не было однородным. Многие пошли в него против своей воли, много сторонников оставалось и у бывшего хана Картауса. Не больше трети всего войска были псоглавцами, слепо поддерживавшими Черного батыра. Большинство носителей собачьих шапок встречалось именно среди северных племен, наиболее диких среди всех.

– Так объясни им тогда, что женщин вначале насилуют и только потом убивают, а не наоборот.

– Похоже, парни там вовсю веселятся, – рассмеялся Черный батыр.

Из закутка слева раздавались женские крики и тяжелое дыхание воинов, перемежающееся смешками. Какая-то женщина с криком бросилась с крыши, упав прямо возле копыт коня шамана.

– Нравятся мне эти звуки, прямо музыка для моих ушей, – заявил Шараган.

– И закат, – добавил Тимур, – посмотрите, какой закат.

Все взглянули на багряное солнце, клонящееся к горизонту.

– Приятно все-таки находиться в компании людей, которые так остро чувствуют прекрасное.

Дома шамаханцев пожирал огонь, некогда прекрасный город оазисов, садов и фонтанов доживал свои последние часы.

Глава 46

Под покровом кота

Русская земля еще никогда не видела столь разношерстного воинства. В одном ряду шли и чернокожие воины с далекого юга, и простые мечники, и копейщики, и даже пешие рыцари с пестрым плюмажем на шляпах. Наемное воинство, нанятое в Еуропах, теперь должно было отработать свое жалованье. Командиры подгоняли отставших, большинство собравшихся были опытными воинами, не первый раз идущими в бой. В этот раз задача была простая – напасть на спящий лагерь, поэтому весь прошлый день люди отсыпались, а сейчас вышли засветло. Петухи еще даже не думали кукарекать, а из лагеря наемников, как гусеница, выползала колонна воителей. Роман шагал впереди, вместе с командирами отрядов, рядом семенил Кот Баюн.

Два раза по полям проезжали черниговские патрули, но они в упор не видели наемников, даже проезжая в десятке шагов: кот знал свое дело.

– Теперь внимание, – в окрестностях лагеря черниговцев кот остановился, – дальше – самое сложное. Отвести глаза трем патрульным – одно дело, но здесь глаз много, и они гораздо зорче. Сколько, по-вашему, тут наблюдателей?

– Дай я попробую. – Вперед вышел седовласый рыцарь, предводитель отряда «Шустрые зайцы». Он долго всматривался в окружающий пейзаж. Роман видел только двух часовых у входа и одного на деревянной башне. – Семь, – ответил ветеран после долгой паузы. – Двое на воротах, один на башне, двое в стогу, один на дереве слева и еще один прикрыт травой возле камня.

Мамука восхищенно присвистнул:

– Ничего себе у них дозорная служба поставлена!

– Почти всех увидели, – похвалил кот, – еще один смотрит сквозь просветы частокола и другой – в пне.

– За частоколом – видел, – признался ветеран, – подумал, просто кто-то ходит; а в пне-то – как?

– Выдолбили изнутри, выкопали яму под ним, наделав отверстий для обзора.

– Серьезно у черниговцев тут все.

– Первый раз вижу, чтобы столько наблюдателей выставляли. Да еще так хорошо прятали.

– Девятерым глаза отводить очень сложно, поэтому нужно будет быстро убить половину из них: тех, кто в стогу, на дереве и возле камня. Остальных я попытаюсь удержать, но с этого момента надо действовать быстро, обнаружить нас смогут в любой момент. Как пройдете пень – убейте там дозорного и бегите вперед стремительно. Что делать дальше – не мне вас учить.

– Резать спящих всегда проще.

– Это точно, все бы бои были такими…

– Готовы?

Лучники нацелились на дозорных, разом свистнули несколько десятков стрел.

– Теперь быстро, – скомандовал кот и первым скачками понесся вперед. Остальные наемники бежали следом. Часовые по-прежнему не видели никого. Они спокойно ходили возле ворот, бросая взгляды на поле, по которому стремительно приближалась их смерть. Кот не подвел, и до ворот разношерстное войско добежать успело. В лагере раздались запоздалые крики, но ворота уже были захвачены, и наемники ворвались в лагерь. Черниговцы еще спали, врывающиеся в шатры и палатки головорезы почти не встречали сопротивления. Особенно хороши здесь оказались чернокожие воины Мамуки, там и тут слышались крики о нападении нечисти.