Закрытие открытия (с иллюстрациями), стр. 17
- «Бой длился два дня и две ночи. Мы победили и пошли ужинать. До свидания!»
Мы похвалили Мишку за точное изложение событий и действительно пошли ужинать, и поели с большим аппетитом.
Три дня лагерь жил своими обычными заботами и радостями. А на четвертый произошло событие, для описания которого не хватило бы даже Мишкиной фантазии. Часов в десять утра мы увидели, как по знакомому нам проселку в сторону лагеря мчится длиннющая вереница машин. Старые и новые «Волги» с шашечками на боках, «Жигули», «Москвичи» и «Запорожцы», обгоняя и даже, как мне показалось, толкая друг друга, с жалобным ревом сигналов приближались к нам на первой космической скорости.
Сомнений возникнуть не могло - в лагерь спешили родители. По почему? Почему?! Что случилось? Наверное, что-то ужасное. Да еще у всех разом! Мы терялись в догадках. Волнение сжимало горло и давило грудь. Некоторые девчонки заплакали.
О причине родительского нашествия первым догадался Мишка.
- Письмо, - коротко сказал он.
- По домой писал один ты!
- Телефоны, - снова коротко сказал Мишка.
Да, теперь это поняли самые недогадливые: причиной переполоха было Мишкино письмо. В нем содержалось достаточно страхов, чтобы всполошить родителей, даже если они поверили не во всё, что там было написано. Наша сладкая мечта о мужестве и стойкости обратилась в горькую действительность, которая в ближайшие минуты могла потребовать именно этих качеств: и мужества и стойкости.
Разрывами гранат хлопнули дверцы автомобилей.
- Десант, - тихо промолвил Мишка. - Теперь настоящий…
Еще издали убедившись, что все мы целы и невредимы и совсем неплохо выглядим, родительский десант, облегченно охнув, повел наступление густой цепью.
Все мы будто вросли в землю. Один Мишка смело пошел вперед навстречу опасности. Сделав несколько шагов, он остановился и крикнул:
- Здравствуйте, папа и ма…
Потом всё смешалось.
«Закон Сазонова - Рубцова» или закрытие открытия
Кончились зимние каникулы. Мы с Мишкой отдохнули и пришли в рабочее состояние. Именно в этот период мы и сделали свое открытие, которое на некоторое время обессмертило наши имена среди учащихся нашей школы.
Как-то Галина Владимировна вызвала меня и не вызвала Мишку. Уроки мы учили вместе, все задачки решили, примеры тоже, оба прекрасно подготовились. Я получил пятерку, а Мишка ничего.
- Обидно, - сказал Мишка, - что такие прочные знания пропадают!
- Они пригодятся на будущее, - заверил я. - И потом, тебя вроде недавно спрашивали.
- Три математики назад. Сегодня четвертая.
- Могли, конечно, вызвать. Вот на второй нечего волноваться.
Мы принялись рассуждать на эту тему, прикидывать, когда опасность вызова к доске больше, когда меньше, когда ее вообще нет, и вдруг нежданно-негаданно пришли к выводу, который мог бы, наверное, сделать любой учащийся, но почему-то не сделал.
Вот что мы для себя уяснили: если сегодня тебя вызвали отвечать, то уж завтра почти наверняка не спросят, но, чем больше времени прошло после ответа, тем вероятность того, что ты окажешься у доски, возрастает, и тут уж надо быть начеку. Вроде бы все об этом хорошо знают, однако ни один человек данное явление с точки зрения науки не оценил.
- А ведь мы открыли закон, - торжественно промолвил Мишка. - Закон школьной жизни!.. Его только надо сформулировать, изучить, подкрепить расчетами…
- И широко применять! - добавил я.
- Еще как! - пообещал Мишка.
Не откладывая дела в долгий ящик, в тот же вечер, попыхтев часа три, мы загнали свой закон в очень изящное, по мнению Мишки, определение. Теперь он выглядел солидно:
«Опасность вызова учащегося для ответа прямо пропорциональна количеству уроков данного предмета, прошедших с момента вызова того же учащегося».
Поскольку закон открыли сразу два человека - Мишка Сазонов и я, Павлуха Рубцов, мы его так и назвали: «закон Сазонова - Рубцова». Дали ему и другое название: «закон волнообразного обучения». Но это потом. А почему волнообразного - объясню.
С таким названием закон был достоин того, чтобы его сразу поместить в учебник, не знаю, правда, в какой. К математике он отношения не имел, а физику мы еще не проходили. Но в учебник помещать не обязательно, его и так все прекрасно запомнят.
Конечно, у закона не всё было в порядке, страдал он одним крупным недостатком: по нему мы пока не могли точно установить, к какому именно уроку надо начинать готовиться после того, как тебя спросили - к третьему или пятому, четвертому или какому-нибудь еще.
Предстояла серьезная исследовательская работа.
Мы разграфили большой лист бумаги. Слева написали все предметы, которые проходят в нашем классе, вверху - ряд цифр от 0 до 20, а на пересечении этих двух граф, в образовавшуюся ячейку, стали заносить фамилии вызванных к доске или спрошенных с места.
Таблицу придумал Мишка, поэтому именовалась она «Таблица Сазонова» и выглядела так:
Месяца через полтора, когда вся таблица заполнилась, мы легко установили, через сколько уроков по какому предмету спрашивают. Так, по истории Семен Семенович вызывал чаще всего через три урока на четвертом и уж обязательно на пятом. Галина Владимировна не позднее, чем на третьем, Николай Павлович не раньше четвертого.
Периоды между ответами я предложил назвать «мертвый сезон». Но Мишка придумал название куда лучше - «зона комфорта». На нем и остановились, поскольку между двумя вызовами можно было уроков не учить, и это создавало большие удобства: увеличивалось время досуга, оставались лишние часы на подготовку других предметов, и, главное, каждый твердо знал, когда ему надо, а когда не надо нервничать, если он чего-нибудь не выучил.
Теперь вам, наверное, понятно, почему наш закон назывался «законом волнообразного обучения». Следуя закону, уроки требовалось выучить к определенному дню. В этот день тебя непременно спрашивали - «Таблица Сазонова» не подводила! - после чего наступала «зона комфорт», продолжительность которой была нами научно предсказана. Затем шла новая волна подготовки домашних задании. При этом авторы открытия, мы с Мишкой, рекомендовали пропущенный материал всё же просмотреть, вникнуть в суть, а уж тот урок, который должны спросить, учить основательно, без дураков.
Считая, что великие открытия должны быть достоянием народа. Мишка обо всем подробно рассказал ребятам нашего класса.
Поверили в свое счастье не все и не сразу.
Костик Соболев, круглый отличник, вообще отказался использовать закон. Он считал, что это унизит его достоинство полного пятерочника. Может, Костик и прав: ведь в ближайшем будущем все мы станем отличниками. Как же тогда Костику не слиться с общей массой? Только учить всё подряд.
Надя Лапшина, у которой тоже очень хорошие отметки, решила учить по закону лишь математику и другие точные науки, а гуманитарные - насквозь. Это потому, что Надя еще с четвертого класса мечтает получить юридическое образование и стать следователем по особо важным делам.
Вовка Трушин сказал, что он горячо приветствует открытие, но хочет внести в свое обучение элемент риска и время от времени не готовить уроков, даже когда по закону он обязан это делать.
Мы запретили Вовке эксперименты, как исключительно вредные, поскольку они могут подорвать доверие учащихся к закону. Вовке пришлось пообещать не отступать от «Таблицы Сазонова» ни на йоту - так требовал Мишка. Что такое йота Вовка не знал и спросил у меня. Я тоже не знал, но сказал Вовке, что йота меньше микроба.
Уже через две недели наш класс нельзя было узнать. Двойки из журнала исчезли, троек стало меньше, чем было когда-то двоек, а четверок и пятерок в несколько раз больше, чем двоек и троек, вместе взятых.