Приход ночи, стр. 71

Апостолы повели его в лагерь. Странное это было чувство – идти среди нескольких черных фигур. Они почти не обращали на него внимания – только подталкивали вперед, пока не доставили к самой большой палатке.

Рядом на скамейке сидел Фолимун, просматривая какие-то бумаги. Он взглянул на Теремона холодными голубыми глазами, и его острое лицо на миг смягчила удивленная улыбка.

– Теремон? Вы здесь? Собираете материал для «Хроники»?

– Я иду на юг, Фолимун. Устроил себе маленькие каникулы, знаете ли – в городе не совсем спокойно. Не прикажете ли своим головорезам отпустить меня?

– Отпустите, – распорядился Фолимун. – И куда же именно вы шли?

– Это неважно.

– Позвольте мне судить об этом. В Амгандо, не так ли?

Теремон ответил Фолимуну пристальным холодным взглядом.

– Не вижу причин рассказывать вам что-либо.

– И это после того, как я отвечал на все ваши вопросы? Помните интервью?

– Очень смешно.

– Я хочу знать, куда вы шли, Теремон.

Тяни время, сказал себе журналист. Тяни сколько можешь.

– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос и на другие ваши вопросы тоже. Я буду говорить только с самим Мондиором, – ровным и решительным тоном произнес он.

Фолимун помолчал, снова мельком улыбнулся – и вдруг расхохотался. Теремон не помнил, чтобы раньше видел его смеющимся.

– Мондиор? – весело произнес он. – Мондиора Не существует, мой друг. И никогда не существовало.

Глава 42

Сиферре не верилось, что ей в самом деле удалось убежать. Однако ей это удалось.

Почти все апостолы, захватившие их врасплох, бросились за Теремоном. Оглянувшись, она увидела, что они окружают его, как гончие дичь. Потом его сбили с ног и, конечно, взяли в плен.

За ней погнались только двое. Одного она ударила с размаху ладонью по лицу, напружинив руку – на бегу этого было достаточно, чтобы свалить его. Другой был толстый, неуклюжий и плохо бегал – Сиферра в считанные минуты оставила его далеко позади.

Она бежала обратно к шоссе, но подниматься наверх было бы неразумно. Шоссе легко перекрыть, а вниз, кроме как по спуску, не слезешь. Того и гляди окажешься в западне. Даже если впереди нет застав, Апостолы могут снарядить погоню на грузовике и подберут ее через каких-нибудь две мили.

Нет, бежать следовало в лес по ту сторону шоссе. Там апостольские грузовики не пройдут. Ей легко будет спрятаться в густом подлеске, затаиться и подумать, что делать дальше.

Да, вот именно – что?

Сиферра сознавала, что замысел Теремона, при всей своей дерзости, был их единственной надеждой: угнать грузовик, доехать до Амгандо и поднять тревогу, пока Апостолы не двинули свою армию дальше.

У нее, ясное дело, нет никаких шансов подкрасться к грузовику, сесть в него и угнать. Апостолы не так глупы. Пришлось бы заставить кого-то, угрожая ему оружием, завести грузовик и передать ей руль. Что предполагало вес ту же операцию: захватить одинокого Апостола, снять с него рясу, проникнуть в лагерь и там найти человека, способного завести грузовик.

У нее упало сердце. Слишком уж это маловероятно. С таким же успехом можно попытаться освободить Теремона – открыть огонь, взять заложников, потребовать, чтобы его немедленно отпустили; глупости все это, мелодраматические бредни, сюжет из детской приключенческой книжки…

Но что же делать? Что?

Она укрылась в густой поросли низких деревьев с длинными перистыми листьями и стала ждать. Никаких признаков того, что Апостолы снимаются с лагеря, не наблюдалось: дым костра по-прежнему поднимался к сумеречному небу и грузовики все так же стояли у дороги.

Приближался вечер. Онос закатился. Над горизонтом висел Довим. На небе остались самые нелюбимые ею солнца – холодные и безрадостные Тано и Сита, светящие откуда-то с самого края вселенной. По крайней мере, в далекие дни их невинности считалось, что это край вселенной – пока не явились Звезды и не показали им действительных размеров космоса.

Часы тянулись нескончаемо. Ни одно разумное решение не приходило ей в голову. Амгандо наверняка погибнет, если только людей не предупредит кто-нибудь еще – ей никак не поспеть туда до прибытия Апостолов. Освобождение Теремона – абсурдная идея. Не менее нелепая, чем план угнать в одиночку грузовик.

Что же тогда? Просто сидеть и смотреть, как Апостолы захватывают мир?

Иного выбора, похоже, не остается.

Сиферра начинала думать, что единственный выход – пойти в лагерь, сдаться и попросить, чтобы ее поместили вместе с Теремоном. По крайней мере, они будут вдвоем. Просто удивительно, как ей его не хватало. Она не расставалась с ним вот уже несколько недель – она, которая никогда не жила с мужчиной, И за весь долгий путь из Саро, хотя они постоянно цапались и даже ссорились порой, Теремон ей не надоел. Ни разу ей не захотелось от него избавиться. То, что они вместе, казалось ей самым естественным делом. А теперь она снова осталась одна.

Иди сдавайся, сказала она себе. Так и так все пропало.

Стало темнее. Тучи скрыли ледяной свет Тано и Ситы, и небо так нахмурилось, будто вот-вот выйдут Звезды.

Ну, давайте, подумала Сиферра. Выходите и сияйте. Сведите всех с ума еще раз. Какая теперь разница? Мир может погибнуть только раз, и это уже произошло.

Но Звезды, конечно, не появились. Тано и Сита, хотя и скрытые, давали достаточно света, чтобы заслонить таинственное сияние далеких миров. И чувство полнейшего поражения, испытываемое Сиферрой, вдруг сменилось почти безрассудной надеждой.

Раз все пропало, то и терять нечего, сказала она себе. Можно пробраться в лагерь под покровом сумерек и попробовать все же захватить грузовик. И освободить Теремона, если удастся. А потом – в Амгандо! К восходу Оноса она уже будет там, среди своих университетских друзей, и сможет загодя предупредить их, что идет враг и им необходимо скрыться.

Итак, вперед.

Медленно, медленно – еще осторожнее, чем раньше, на случай часовых в траве.

Сначала выйти из леса. Сиферра заколебалась, чувствуя себя очень уязвимой без прикрытия густого кустарника. Но сумрак по-прежнему защищал ее. Теперь через открытое пространство между лесом и шоссе. И дальше – мимо огромных опор в заросшее поле, где утром их с Теремоном захватили.

А теперь ложись и ползи, как в тот раз. Снова через поле, да смотри по сторонам – вокруг лагеря, должно быть, выставлены посты.

В руке она держала пистолет, поставленный на самую малую, самую мощную, смертельную ширину луча. Если кто-нибудь сейчас на нее нападет – тем хуже для него. Теперь не время беспокоиться о моральных тонкостях. Недавно в полуневменяемом состоянии она убила в университете Балика – не желая того, но все-таки убила. И, как ни странно, готова была убить снова – на сей раз умышленно, если обстоятельства вынудят. Главное сейчас – добыть автомобиль и сообщить в Амгандо о приближении неприятельской армии. Все остальное неважно, в том числе и моральные соображения. На войне как на войне.

Вперед. Опусти голову, но не глаза, а сама сожмись. Ей оставалось до лагеря всего несколько десятков ярдов.

Там было очень тихо. Почти все, вероятно, спят. В сером сумраке Сиферре показалось, что по ту сторону большого костра сидят какие-то люди, но дым мешал разглядеть их как следует. Теперь, подумала она, надо пробраться за один из грузовиков, где еще темнее, и бросить камушек в ствол дерева. Часовые, скорей всего, пойдут посмотреть, откуда шум; и если они разойдутся поодиночке, можно будет подкрасться к одному из них сзади, ткнуть ему в спину пистолетом, сказать, чтобы молчал, и заставить снять рясу…

Нет. Не надо ему ничего говорить. Просто пристрели его и сними с него рясу сама, пока он не поднял шум. В конце концов, это только Апостолы. Фанатики.

Сиферра сама удивлялась своему новообретенному хладнокровию.

Вперед. Вперед. Вот и ближний грузовик уже рядом. Теперь залечь за ним в темноте, на удаленной от костра стороне. Найти камушек… вот как раз подходящий. Пистолет переложить пока в левую руку. Ну, а теперь бросай камушек вон в то большое дерево…