Уитни, любимая, стр. 16

После этого Клейтон старался не подходить к Уитни, понимая, что сможет добиться ее, только потратив много сил и времени. Времени же у него не было. Кроме того, Клейтон не мог припомнить, когда в последний раз ухаживал за женщиной по-настоящему да они и не требовали этого. Он до сих пор не встречал женщины, которая бы попыталась ему противиться. Они скорее все до одной были готовы броситься ему на шею и лишь ждали удобного случая.

И тут месяц назад случилось так, что он стоял в саду дома Арманов, наслаждаясь ее присутствием и мучительно подавляя безумный порыв наклонить к ней голову и целовать, медленно, бесконечно, пока с этих нежных соблазнительных губ не исчезнет улыбка, а потом унести ее в темноту и любить, любить, страстно, отчаянно, жадно.

Уитни Стоун была прирожденной искусительницей, зовущей и манящей, с лицом ангела, стройным роскошным телом богини, с неподдельным очарованием, заставлявшим герцога улыбаться при одной мысли о ней. Девушка обладала бесспорным чувством юмора и совершенно непочтительным пренебрежением ко всему абсурдному и банальному, не уступающим его собственному.

Клейтон давно перестал искать оправдания тому шагу, который собирался сделать. Он хотел ее – другие причины его не интересовали. Уитни была остроумной, красивой, доброй и неуловимой, словно бабочка с радужными крылышками. Она никогда не надоест, как другие женщины; это подсказывал ему многолетний опыт общения с прекрасным полом.

Приняв окончательное решение, он повернулся и шагнул к бюро.

– Прошу вас подготовить некоторые документы. Учтите, необходимо перевести значительную сумму на счет Стоуна, когда тот примет мое предложение.

– Если Стоун примет предложение, ваша светлость, – механически поправил Мэтью.

Бровь Уэстморленда чуть приподнялась в сардоническом удивлении.

– Он примет.

Несмотря на предательское волнение, Мэтью, однако, оставался уважаемым и опытным адвокатом, привыкшим никогда не выказывать внешних эмоций при столкновении с делами деликатного свойства. Тем не менее, когда его светлость начал диктовать условия, на которых Мартину Стоуну предлагались огромные деньги, Мэтью поднял голову и в полном потрясении уставился на клиента.

Клейтон стоял у окна, безучастно наблюдая за экипажем, уносящим Мэтью Беннета по извилистой дороге назад в Париж. Герцог уже сгорал от нетерпения поскорее все завершить. Клейтон хотел Уитни, причем немедленно, но будь он проклят, если начнет ухаживать за девушкой во Франции, дожидаясь своей очереди в толпе поклонников, разыгрывая романтического идиота и пресмыкаясь, как последний осел. На такое он не пойдет ни для одной женщины в мире, даже если этой женщиной окажется мисс Стоун. Кроме того, он слишком долго не был в Англии, а чтобы управлять финансами и деловыми предприятиями, необходимо быть поближе к Лондону.

Поскольку поместье Стоунов было всего в семи часах езды от города, он сможет ухаживать за девушкой, одновременно занимаясь делами и не отлучаясь надолго из столицы. Поэтому он и решил попросить отца Уитни вызвать ее домой, как только тот подпишет документы и деньги будут переведены.

Клейтон ни на секунду не усомнился в том, что Мартин Стоун не откажется от предложения, и был уверен в собственных способностях увлечь Уитни.

Однако его тревожили отмеченные в отчетах разногласия между Уитни и ее отцом. Вполне вероятно, если она слишком рано узнает о его планах, может взбунтоваться лишь для того, чтобы сделать назло Мартину Стоуну. Инстинкт предостерегал Клейтона, что, если Уитни каким-то образом вынудят поступить против ее воли, она может превратиться в весьма решительно настроенного врага. Но Клейтон желал не вступать с ней в поединок, а унести в постель и любить до потери сознания.

Существовали, однако, и другие сложности, связанные с его репутацией и скандальной известностью, не говоря уже о положении в обществе. Сам Клейтон скорее мечтал об идиллическом романе в сельской глуши, но вряд ли это возможно, если окружающие начнут кланяться и пресмыкаться, предусмотрительно держась на расстоянии. И стоит газетчикам обнаружить, что герцог Клейтон живет в далеком, Богом забытом городишке, предположения и догадки о его намерениях вызовут настоящий фурор, а местные жители будут с фанатическим упорством и неприличным любопытством следить за каждым его шагом, особенно когда он начнет уделять внимание Уитни.

И поскольку Уитни была весьма невысокого мнения об аристократии, и герцогах в частности, Клейтон начинал серьезно подумывать о том, чтобы держать в секрете не только договор с ее отцом, но и свое имя, пока не завоюет ее.

Семь дней спустя Мэтью, вернувшегося во французский загородный дом герцога, проводили на широкую веранду, где за затейливым столиком из кованого железа перед разложенными на нем бумагами сидел герцог.

– Выпьете со мной бренди, Мэтью? – спросил он, не поднимая головы.

– Да, спасибо, ваша светлость, – пробормотал Мэтью, польщенный и удивленный тем, что герцог назвал его по имени и дружески предложил бренди.

Герцог Клеймор оглянулся через плечо на лакея, маячившего возле каменной балюстрады, и тот мгновенно принес графин и две рюмки. Несколько минут спустя его светлость отодвинул бумаги и воззрился на сидевшего напротив Мэтью. Тот, как и слуга, повинуясь молчаливому приказу, вынул из саквояжа документы и вручил герцогу.

– По вашему требованию я включил пункт, указывающий на то, что вы полностью берете на себя все финансовые расходы мисс Стоун. Нужно ли обозначить какую-нибудь предельную сумму?

– Нет, она может тратить сколько захочет, – рассеянно откликнулся Клейтон, просматривая страницу за страницей, и уже через несколько минут отодвинул всю стопку и улыбнулся Мэтью: – Ну? Что вы думаете об этом?

– Уместнее спросить, что думает мисс Стоун, – ухмыльнулся Мэтью.

– Это, к сожалению, пока неизвестно. Она ничего обо всем этом не знает. И кроме того, мы почти незнакомы.

Мэтью постарался скрыть, как ошеломлен, сделав огромный подкрепляющий глоток превосходного бренди.

– В таком случае желаю вам удачи с отцом и юной леди.

Герцог небрежно отмахнулся, словно не нуждаясь ни в какой удаче, и откинулся на спинку кресла.

– На следующей неделе я возвращаюсь в Англию, чтобы обсудить все в подробностях с Мартином Стоуном, и, если он согласится, мне понадобится дом, чтобы жить неподалеку. Передайте своему отцу в лондонскую контору, чтобы он нашел что-нибудь подходящее для меня. И поскромнее, – подчеркнул он, к еще большему удивлению Мэтью. – Если возможно, то не более чем в получасе езды верхом от поместья Стоуна. Не желаю тратить больше времени, чем необходимо, на то, чтобы уладить дела с мисс Стоун, как, впрочем, и на поездки в имение ее отца.

– Скромное местечко, не более чем в получасе езды от Стоунов, – все еще не придя в себя, повторил Мэтью.

Очевидное недоумение поверенного явно позабавило герцога, серые глаза весело блеснули.

– Совершенно верно. И составьте договор об аренде на имя Уэстленда, а не Уэстморленда. Я велю слугам держать язык за зубами и представлюсь местным жителям в качестве их нового соседа Клейтона Уэстленда.

– И мисс Стоун тоже? – не удержался Мэтью.

– Особенно мисс Стоун, – хмыкнул Клейтон.

Глава 8

Месяц спустя Уилсон, дворецкий Джилбертов, исполненный чувства собственного достоинства, прошествовал через холл в кабинет хозяина, чтобы вручить ему почту. На самом верху оказалось письмо из Англии. Ровно через пять минут лорд Джилберт, распахнув двери, громовым голосом окликнул дворецкого.

– Немедленно позовите леди Джилберт! Да побыстрее! Нечего глазеть на меня! Я же сказал, поторопитесь! – вопил он вслед испуганному слуге, уже бежавшему по коридору с такой скоростью, что фалды фрака развевались за спиной.

– Что случилось, Эдвард? – осведомилась Энн, буквально влетая в кабинет.

– Вот! – коротко ответил лорд Эдвард, сунув жене письмо от Мартина Стоуна.