Мужчина из научной фантастики, стр. 91
Что ж, Фиса, пора признаваться: у тебя серьезная проблема. И хуже нее для меня быть ничего не могло. Ибо я влюбилась в адмирала Нарана Ремарка, главу по безопасности одного из самых влиятельных секторов.
Вот дура!
И, сползая по стене душевой на пол, закрыла лицо руками.
Наран Ремарк
Я сидел у себя в кабинете и пытался проверять отчеты о случаях нападений пиратов, но мысли мои находились далеко от этих происшествий. И предметом моих дум была Феоктиста Мельник, старшая одной из моих групп. Как такое могло случиться, что я из-за своей беспечности и самоуверенности проморгал привязку и увлекся студенткой?
А все начиналось так безобидно. Сначала любопытство, потом порывы, общение, эмоции. Изменения происходили так постепенно, что были практически незаметны. Но главное сделали сплетни и она, такая правильная, дотошная, цельная личность. Эмоции вышли из-под повиновения, не помог даже контроль. Надо что-то предпринять.
Внезапно дверь кабинета отворилась, и в комнату вошел Гер. Побратим приблизился к столу и расположился в кресле. Немного помолчав, он спросил:
– Наран, зачем ты подписал приказ о переводе Гита?
Раздражает он меня!
Посмотрев Расселу прямо в глаза, я ответил:
– Затем, что у него непроходные баллы по трем предметам.
– И что? Он один такой в Академии? Или, может, он один такой в твоих группах? – Невооруженным глазом было видно, что друг злится.
– У него в расписании уже практически нет времени на исправление этих недостатков.
– А ты в курсе, что он женится? Раньше мы с пониманием относились к подобным ситуациям. Что изменилось теперь?! Или, может, причина в его стычке с Мельник?! – прорычал Рассел.
Не только из-за этой стычки. Я их не раз вместе видел.
– При чем здесь она?
– Я же вижу, как ты изменился с начала учебного года. Подозреваю, до тебя уже начинает доходить, что ты ею увлекся и у тебя образовалась привязка. Или ты этого все еще не понял?! – продолжал злиться друг.
– Понял, не дурак! – воскликнул я и, откинувшись на спинку кресла, добавил: – Хотя был бы не дурак, давно бы понял.
Побратим поднял взгляд и руки.
– Слава тебе господи! Это случилось!
– Прекрати! – рыкнул я.
И без него тошно. Я теперь один большой футляр с эмоциями. Еле-еле удается их сдерживать!
– Прекращу, когда ты перестанешь сходить с ума от своих инстинктов и наладишь наконец свою личную жизнь. С тобой тяжело общаться: ты постоянно не в духе, огрызаешься. Может, начнешь уже сближение со старшей группы? – с улыбкой осведомился Рассел.
– Нет. Я разорву привязку, – ответил я, с удовольствием взирая на вытянувшуюся физиономию побратима.
– И почему я не удивлен?
– Наверное, потому, что хорошо меня знаешь, – констатировал я факт.
– Тогда позволь полюбопытствовать: зачем ты собираешься разорвать привязку?
Я посмотрел на него как на идиота.
– Тебе огласить все причины?
– Да. В первый раз все было ясно и понятно. Что сейчас не так? – спросил Гер нетерпеливо.
– Я не умею ухаживать за женским полом. Мне проще привязаться и жениться на женщине, которая сама проявит ко мне интерес. Кроме того, с Мельник мне ничего не светит. Она меня воспринимает только как старшего по званию, больше никак. У нее только две фразы: «Да, сэр», «Нет, сэр». Так что выход один.
Если этот выход меня не доконает.
Побратим, задумчиво на меня посмотрев, произнес:
– Не врет старая добрая русская поговорка – любовь действительно зла.
– Не думаю, что все зашло так далеко.
Очень надеюсь, что все не настолько плохо. В любом случае мы еще поборемся.
– А я думаю, что у тебя уже нет выбора. Посмотри на свои поступки и чувства. Ты уже на второй стадии.
– Нет!
Страх и неуверенность только при одной этой мысли сковали меня по рукам и ногам.
– А если ты все-таки прав, хотя я уверен в обратном, порвать привязку все равно не получится. В прошлый раз тебе помогли сильные негативные эмоции и отсутствие в твоей жизни объекта привязанности. И то ты чуть не умер! А сейчас ты свою старшую группы в туалете замуруешь, чтоб ее не видеть, и аутотренингом займешься? Я тебя ненавижу, я тебя ненавижу…
Я его удушу. Вот что за друзья? Змеи последние…
– Заткнись, а?
– Заткнусь, но напоследок вот что тебе скажу. Стадия привязки у тебя вторая. Мельник ты уже любишь. Если и дальше будешь изображать из себя дебила, то ее уведет кто-нибудь посообразительнее.
После этих слов во мне начала подниматься волна неконтролируемого бешенства.
– Немедленно замолчи! – рявкнул я, вскакивая со своего места и сжав руки в кулаки.
На мой крик друг только покачал головой и вышел вон, а я рухнул обратно в кресло и, запустив руки в волосы, подумал о том, как я попал!
Глава 41
Феоктиста Мельник
Приведя себя в порядок, я весь вечер просидела, раздумывая над возникшей у меня проблемой, и пришла к выводу, что чувства можно и перебить. В конце концов я не ракша и не страдаю привязками. А что может перебить появившееся чувство? Другой мужчина, вино или работа. Первого в связи со сплетнями я не найду, по крайней мере в Академии. Второй вариант неприемлем в моем учебном заведении, а вот с третьим можно попробовать.
Приняв решение, я сразу пошла спать, несмотря на все вопросы Киры о моем странном состоянии. А на следующий день, после физической подготовки я отправилась к Козеро для того, чтобы поговорить.
Шаутбенахт удивился моему появлению у него в кабинете: обычно я сразу направлялась работать. И после того как я поприветствовала старшего по званию, мне предложили присесть.
– Доброе утро, сэр. Я хотела бы обратиться к вам с просьбой.
У главного медика Академии брови от удивления поползли вверх: за все прошедшие пять лет обучения я первый раз прошу кого-то из преподавателей об одолжении.
– Слушаю вас, – сказал Козеро.
– Сэр, я хотела бы расширить часы практики.
По моему собеседнику было видно, что он опять удивлен.
– Очень неожиданная просьба. Могу я узнать причину вашего желания работать сверхурочно?
– Простите, сэр. Это личное.
Внимательно на меня взглянув, руководитель моей специализации сказал:
– Я не хочу лезть в ваши дела, но вы уверены, что все это не отразится на вашей успеваемости?
– Конечно, сэр.
– Что ж, тогда я не возражаю против дополнительной нагрузки.
– Спасибо, сэр. Я могу идти?
Еще раз пристально на меня посмотрев, Козеро ответил:
– Да, идите.
Вот после этого и начался мой персональный ад. Теперь мой день состоял из лекций, приема пищи, сна и работы. Причем последнее занятие занимало больше времени, чем все остальные. Я бралась за самые сложные случаи, оперировала практически сутки напролет. Друзья, конечно, заметили мое странное поведение и донимали меня вопросами, но я приходила поздно и так уставала, что мне было все равно. Иногда не было сил даже поесть.
А еще меня доставали знакомые пациентов, если таковые находились среди военных. И, как ни странно, их было немало. Они связывались по внутренней связи с Академией и просили соединить со мной, дабы узнать, как там их друзья или родственники. В один из дней я не выдержала этого кошмара и, услышав голос особенно назойливого лейтенанта разведки, который беспокоился о своем друге, невозмутимо сказала:
– Все в порядке. Я сделала все, что от меня зависело. Удалила половину органов, перелила всю кровь. Что еще нужно?
После такого ответа мужчина вылупился на меня и пробормотал:
– Ну у него же был простой аппендицит…
Ага! Из-за этого простого аппендицита пациент чуть копыта не откинул. Не зря в наше время этот бесполезный отросток у всех удаляют. В итоге процент смертности снизился. А этого везунчика в детстве врачи почему-то пропустили.
– А если простой, то не нужно лишний раз отвлекать медперсонал! – И завершила разговор.