Ученье – свет. Только объясните это темным, стр. 98
Нику окатило тошнотой, испытываемой Ярославом. Она забыла его предупредить о своих утренних недомоганиях и о том, что совершенно не переносит сигаретный дым.
«Прости, это скоро закончится. Просто потерпи и потом ничего не ешь, только выпей немного кефира».
«О боже!»
У нее сердце сжалось от его страдальческого стона.
«Не смотри», – промычал Ярослав, чуть ли не с головой ныряя в унитаз.
Чтобы не смущать его еще больше, Ника убралась из мыслей парня.
На нее с разной степенью испуга смотрели полковник и военврач.
– Простите, с нами такое часто бывает.
– Вы разговариваете мысленно? – Ученый был в экстазе, и если бы полковник не задвинул его себе за спину, точно бы опять облепил Нику датчиками.
– Что?то случилось?
– Ярославу плохо.
Роман Евгеньевич позеленел от страха:
– Уже пытают?
Ника моргнула, удивляясь столь нелепому предположению, вспомнила страдальческий стон парня и захохотала:
– Ну?у?у, он сейчас беременный, и его выворачивает от утренней тошноты. И если учесть, что он мужчина… Наверное, это можно приравнять к особо изощренной пытке.
Военные, осознав, как круто попал парень, пришли в неописуемый ужас, а потом дружно заржали:
– Боже, дети, и когда вы только успели?
Роман Евгеньевич трясся от смеха на своем стуле. Медик рыдал, обнявшись с монитором.
– Дурное дело нехитрое.
Ника тоже улыбалась. Перед ней открылась чудесная перспектива – парень заменяет ее во время родов, а она в это время зависает с Денисом и Александром Георгиевичем в каком?нибудь кафе, отмечая рождение сына.
«Даже не надейся», – пришла возмущенная мысль от парня.
«Дай хоть помечтаю, – хихикнула Ника и поинтересовалась с неподдельным участием: – Тебе уже лучше?»
«Да, намного».
«Кефирчика дали?»
«Нет, применили какое?то заклинание. Обещали научить, чтобы справляться с тошнотой в будущем, – и не удержался от сарказма: – Удивительно, что ты о нем не знаешь».
«Наверное, бабушка тоже его знает, просто не думала, что оно понадобится мне так скоро».
«Это упрек?» – Голос парня стал сухим, как прошлогодние листья.
Ника вздохнула – обиделся. Интересно, сколько раз нужно повторить, что она совсем не прочь иметь от него детишек.
Он опять прочел ее мысли.
«Просто скажи, что любишь».
«Люблю. Очень?очень. И ты… держись там, ладно? Скоро тебя вытащат».
«Надеюсь».
«Хочешь, поменяемся обратно?»
«Не умничай. В кои?то веки нормально отоспишься».
Девушка почувствовала его улыбку. Учитывая, что Роман Евгеньевич ее с базы не выпустит, то ей не остается ничего другого, как выспаться с запасом на будущее.
– Вероника… – Полковник тронул ее за плечо, возвращая к реальности. Его глаза продолжали лучиться смехом. – Как он там?
– Справился.
– Вот и отлично. Одевайся?обувайся и пойдем. Покажу тебе комнату. Поживешь пока одна. Правда, придется ходить в общую столовую.
Ника закивала, соглашаясь с таким планом. Отдельное жилье – то, что нужно, чтобы избежать вопросов. Ведь у нее будут другие жесты, мимика, тембр голоса. Дураков здесь не держат, и если она и дальше будет жить с соседями Ярослава, ее раскусят в два счета.
– Пусть останется здесь, – предложил военврач. – Плечо подлечим. Вывих?то нешуточный. Заодно проведем еще пару тестов.
Полковник глянул на нее, испрашивая согласия. Ника подумала и решила, что так даже лучше: можно сказаться больным и гонять в столовую врача. А с профессиональным азартом доктора она как?нибудь да справится.
– Я скажу, чтобы тебе принесли вещи.
Полковник вышел из медблока. Врач глянул на нее и довольно потер руки:
– Ну что? Приступим?
Глава 25
Через час Ника пожалела, что осталась. Через три часа она была готова самолично придушить доктора. А под вечер Роман Евгеньевич застал ученого, крепко?накрепко прикрученного проводами к креслу с кляпом во рту. Закинув ногу на ногу и нагнув к себе светильник, Ника лежала на больничной койке и читала книгу.
– Весело у вас тут.
– Достал!
– Ярослав?
– Это все еще я.
– Это было обязательно? – Более чем выразительный взгляд на мычащего врача.
– А вы как думаете?
Захлопнув книжку, девушка села на кровати. Она давно обулась, надела майку и была готова в любой момент убраться из логова Франкенштейна. Роман Евгеньевич улыбнулся.
– Идея изначально была неудачной, но ты хотела остаться, и я пошел навстречу.
Ника неуклюже встала. После общения с доктором у нее болело все тело, зато теперь она чувствовала его так, словно оно всегда было ее собственным. Только радости особой от этого не было. По ее милости Ярослав лишился литра крови. От жгутов на предплечьях остались синяки, вены истыканы иголками, как у наркомана. Да и остальные процедуры… Если вспомнить…
Девушка вздрогнула. Врач замычал с новой силой, вены на шее вздулись, лицо покраснело, как перед припадком. Роман Евгеньевич нахмурился.
– Что у вас тут произошло? – подошел к ученому, чтобы вынуть кляп.
Ника встала с кровати, взяла с пола вещмешок, отступила на два шага по направлению к выходу и угодила прямиком в магическую ловушку. На полу вокруг нее вспыхнула огненная пентаграмма. Электричество с треском вырубилось, погрузив помещение во тьму. Свет шел только от красноватых линий и рунических знаков, светящихся на полу.
Дикая боль скрутила тело. Ника рухнула на пол. Кровь в венах буквально закипела и хлынула из носа, заливая футболку и крупными каплями падая на пол.
Полковник кинулся помочь, но напоролся на невидимый барьер и был отброшен к стенке. Медик застыл на стуле, с ужасом взирая на происходящее.
– Вероника! – Роман Евгеньевич с трудом поднялся.
Ника пыталась крикнуть, чтобы полковник не приближался, иначе портал разорвет его на атомы. Но воздух в легких тоже раскалился. Дышать стало трудно. Сила пентаграммы нарастала. Внутренности обожгло огнем, и, не в силах выносить боль, она скрючилась на полу, чувствуя, как трещит ткань мироздания.
Материя не хотела рваться, мир сопротивлялся, высасывая для восстановления силы из Вероники. Но воля колдуна, рискнувшего вызвать вместо духа живого человека, была сильней, и миру оставалось лишь подчиниться. Пол в центре пентаграммы провалился, и, как в фильмах ужасов, Ника рухнула в огненную бездну, чтобы через пару секунд возникнуть в центре такой же пентаграммы, начерченной кровью на каменном полу.
Огонь спал, оставив жуткие покраснения на коже, от волос и одежды шел дым. Медленно, очень медленно боль отступала. Ника подняла взгляд на мужчину, посмевшего ее вызвать, и услышала очень тихое:
– Здравствуй, сын. Давно не виделись.
Улыбка отца Ярослава была кривой от боли. Из вскрытых вен кровь струилась на пол, питая пентаграмму. По периметру подвала стояли свечи, отбрасывая на каменные стены мечущиеся тени.
– Обалдеть! Как я рада! – прохрипела девушка. – И что вам всем неймется? Да еще в один день?
– Я очень долго это планировал. Ты не представляешь, как было трудно оторвать от тебя твою ведьму с ее оборотнями. Они хорошо тебя закрывали. – Мужчина взял с пола приготовленные бинты, замотал себе запястья, зубами завязал узлы и сложил в сундук ритуальный нож. Следом бережно положил кремний с огнивом. И только сейчас до него дошло – приветствие сына было каким?то неправильным. Колдун резко глянул на нее. – Что значит – рада?
Ника вдохнула прохладный воздух. Теперь казалось, что в легкие затолкали снега. Тоже мало приятного, но лучше, чем сгорать изнутри.
– То и значит. Я не Ярослав.
Мужчина молчал очень долго.
Девушка медленно приходила в себя. Перемещение через пространственный портал – то еще удовольствие. Теперь она понимала, почему даже сильнейшие колдуны пользуются им в самых крайних случаях.
Она из теории знала, что при построении портала ткань мироздания разрывалась на всю длину между точками входа и выхода. И чем большим было расстояние, тем меньше оставалась вероятность преодолеть его живым. Опробовав на практике столь изуверский способ перемещения, Ника не горела желанием повторить попытку.