Пустой Трон (ЛП), стр. 45

Часть третья: Бог войны

Глава восьмая

Весла опускались, делали размеренный гребок и снова поднимались. Длинные лопасти весел рассекали воду, выбрасывались вперед и опять погружались. Корабль мчался вперед с каждым затяжным гребком, но замедлял ход, когда весла врезались в светло-зеленые воды Сэферна. Мы не торопились, отлив и течение реки несли нас к морю, а удары вёсел лишь держали на нужном курсе Троицу, позволяя управлять рулевым веслом. Финан напевал медленную заунывную песню на своем ирландском наречии, отмеривая такт для гребцов, налегавших на весла Троицы. Все больше людей перебиралось на нос, лениво глядя на заросли тростника, приминаемые на пути Троицей. Троица! И кому взбрело в голову назвать корабль в честь Святой Троицы? Мне еще не повстречался ни один священник, монах, монахиня или ученый, кто смог бы мне объяснить значение Троицы. Три бога в одном? И один из них святой дух?

Прошло три дня с провозглашения Этельфлед правительницей Мерсии. Я присягнул ей на верность и тут же снял крест, висевший у меня на шее, передав его Финану и сменив христианскую побрякушку на привычный мне молот. Покончив с этим, я схватил за шиворот отца Цеолберта и выволок его из большого зала. Этельфлед сделала мне резкое замечание, но я не обратил на нее внимания, вытащив визжавшего священника в галерею, где припечатал его к стенке. Подняв и придавив священника, я вызвал мучительные боли в ребрах, в воздухе разлился мерзостный запах вытекающего гноя, но мой гнев намного превосходил эту боль.

- Ты лгал мне, беззубый ты ублюдок, - зарычал я.

- Я... - начал он, но я опять его придавил, его лысеющая голова стукнулась о каменную кладку римской стены.

- Ты говорил мне, что не знаешь дальнейшей судьбы Ледяной Злобы, - продолжал я.

- Я... - он сделал очередную попытку, но я вновь не дал ему возможности заговорить, с силой прижав к стене и заставив заскулить.

- Ты унес меч с поля битвы, - сказал я, - и принес его сюда. - Об этом мне рассказала Эдит. Она видела священника, несущего меч. Ее брат Эрдвульф предложил выкупить клинок, но Цеолберт отказался, пояснив, что он обещан другому. - Так где же он? - спросил я, но Цеолберт молчал, лишь с ужасом уставившись на меня. Из дверей зала вышел Финан, удивленно подняв бровь. - Нам придется выпотрошить лживого священника, - сообщил я ирландцу, - но не торопясь. Дай мне нож.

- Господин! - прохрипел Цеолберт.

- Ответь мне, гнусный ты подонок, что ты сделал с мечом Кнута.

Он лишь вновь заскулил, так что мне пришлось взять протянутый Финаном нож. Лезвие было наточено и выглядело толщиной с перышко. Я улыбнулся Цеолберту и взрезал его черную рясу, пока острие не уткнулось ему в живот.

- Я медленно выпотрошу тебя, - обещал я, - ужасно медленно, - я почувствовал, как острый как игла клинок проткнул кожу, вызвав хныканье. - Так где он?

- Господин! - задыхался он.

Я не собирался его разделывать, но он решил, что именно так я и поступлю. Он судорожно разевал рот, остатки зубов отбивали дробь, а потом он наконец сумел заговорить.

- Его отослали в Ширбурнан, господин.

- Повтори!

- Его отправили в Ширбурнан! - отчаянно прохрипел он.

Я не спешил опускать нож. Ширбурнан был городом в Торнсэте, одном из богатейших округов Уэссекса, а все земли вокруг Ширбурнана принадлежали Этельхельму.

- Ты отдал Ледяную Злобу Этельхельму? - спросил я.

- Нет, господин!

- Тогда кому, ублюдок, кому?

- Епископу, - прошептал он.

- Вульфхеду?

- Он имеет ввиду епископа Ассера, - сухо заметил Финан.

- Епископу Ассеру? - спросил я Цеолберта, который лишь кивнул в ответ. Я убрал нож от его живота и приставил окровавленное острие в дюйме от его правого глаза. - Может, мне стоит тебя ослепить? - предположил я. - Я уже лишил тебя зубов, почему бы не лишить и зрения? А затем и языка.

- Господин! - с трудом прошептал он. Он не осмеливался пошевелиться.

- Епископ Ассер мертв, - сказал я.

- Он потребовал меч, господин.

- Так он в Ширбурнане?

Он лишь промычал в ответ. Думаю, он хотел покачать головой, но не осмеливался.

- Тогда, - я приставил острие ножа к нижнему веку, - где же он?

- В Тюддеви, - прошептал он.

- Тюддеви?

Я никогда не слышал об этом месте.

- Епископ Ассер отправился туда умирать, господин, - Цеолберт едва осмеливался говорить, его голос звучал тише шепота, а взгляд не отрывался от зловещего ножа. - Он хотел умереть на родине, господин, поэтому отправился в Уэльс.

Я отпустил Цеолберта, который с облегчением опустился на колени, и вернул нож Финану.

- Так значит, он в Уэльсе.

- Похоже на то, - Финан вытер лезвие.

Епископ Ассер! Это имело смысл. Я ненавидел его, а он, в свою очередь, ненавидел меня. Он был маленьким мстительным валлийцем, безумным священником, втершимся в доверие к королю Альфреду и вылизывавшим королевский зад, как бешеная собака, жадно лакающая кровь после осеннего забоя скота. Мне довелось столкнуться с Ассером задолго до того, как он встретил Альфреда, он был человеком, никогда не прощавшим обиды, и всегда старался посеять вражду между мной и Альфредом. Не угрожай нам датчане, Альфред под влиянием ядовитой ненависти Ассера относился бы ко мне как к отщепенцу, но так как Уэссекс находился в осаде, я неожиданно вернул себе расположение короля, а значит, Ассеру так и не удалось отомстить мне. Вплоть до сего момента.

Наградой за подтирание зада Альфреда ему послужили сан епископа и монастыри с их тучными доходами. Его назначили епископом Ширбурнана - увесистый кусок в жирном округе. Я слышал, что незадолго до смерти он оставил город, но никак не отреагировал на эти известия, лишь мысленно произнеся слова благодарности Тору и Одину за смерть коварного маленького засранца. Но засранец действительно оказался коварен, моя рана всё еще меня мучила. Значит, кто-то другой по-прежнему обладает мечом Кнута, и этот кто-то еще творит христианское колдовство над клинком.

Вот почему Троица направлялась на запад под набиравшим силу ветром. Теперь река перешла в море. Течение Сэферна еще не ослабло, ветер свежел, а в том месте, где ветру противостоит отлив, море всегда вздымается, так что Троица врезалась в острые крутые волны. Она была одним из кораблей небольшого флота Этельфлед, патрулировавшего южное побережье Уэльса, сдерживая пиратов, выходивших из заливов и фьордов грабить мерсийских купцов. Мне потребовалось два дня, чтобы снабдить корабль провизией, два дня, в течение которых я постоянно ждал вызова и выговора от Этельфлед за несоблюдение ее приказов. Мне следовало отправиться на север, в Честер, взамен же я провел эти дни в нескольких милях к югу от Глевекестра, загружая Троицу сушенной рыбой, хлебом и элем. Моя дочь желала отправиться со мной, но я настоял на ее отъезде вместе с пятьюдесятью всадниками Этельфлед, отправленными в Честер в качестве подкрепления. Любящий свою дочь человек не позволит ей отправиться в Уэльс. Этельфлед также настояла на том, чтобы и ее племянник Этельстан отправился в Честер. За неприступными римскими стенами он будет в безопасности, подальше от злобных замыслов Этельхельма. Его сестра-близнец Эдгит, не представлявшая угрозы для честолюбивых устремлений Этельхельма, осталась вместе с Этельфлед в Глевекестре.

Троица была хорошим кораблем, разве что название подкачало. Она была крепко скроена, с почти неиспользованным парусом, который не могли использовать и мы, направляясь прямо навстречу свирепствующему ветру. Я позволил сыну править и прокладывать путь корабля и заметил, как он нахмурился, когда большая волна круто подняла украшенный крестом нос. Я подождал, чтобы выяснить, какое же решение он примет, и увидел, как он повернул рулевое весло, отводя нас к югу. Пункт нашего назначения лежал на северном берегу, но он был прав, свернув на юг. Когда отливное течение переменится, нам понадобится помощь ветра, а он выходил в открытое море, где мы сможем спокойно развернуть большой парус, позволив ему нас нести. Если ветер не переменится, то сомневаюсь, что у нас будет простор для маневра, но было похоже, что и ветер тоже повернет в южную сторону. Кроме того, я подозревал, что нам придется провести ночь на берегу Уэссекса, возможно, неподалеку от места, где много лет назад я убил Уббу.