Смертные машины, стр. 14

— Он собран из старья! — вырвалось у него.

— Из старья? — рассмеялась мисс Фанг. — Вот что я тебе скажу: «Дженни Ганивер» собран из узлов лучших в мире воздушных кораблей. Шелково-силиконовый баллон — с клипера из Шан Гуо, двигатели Жан-Каро — с парижского линкора, газовые батареи повышенной мощности — со шпицбергеновского боевого корабля… Чего только не найдешь на свалках…

По трапу они поднялись в тесную, пропахшую пряностями гондолу — узкий деревянный цилиндр, в носу которого находилась рубка, на корме — каюта мисс Фанг, а между ними — маленькие клетушки. Тому то и дело приходилось нагибать голову, чтобы не удариться о подвешенные к потолку шкафчики, кабели и трубы, тогда как пилотесса передвигалась по гондоле с завидной легкостью. Что-то бормоча на непонятном языке, она поворачивала рубильники, поднимала и опускала рычаги, включила зеленую подсветку приборного щитка, после чего рубка стала напоминать аквариум. Она рассмеялась, заметив на лице Тома тревогу.

— Это эйрсперанто, обычный язык небес. На птичьих дорогах одиноко, вот я и привыкла разговаривать сама с собой.

Она потянула за последний рычаг, открывающий газовые клапаны. Газ пошел в баллон, со звоном отщелкнулись магнитные швартовочные зажимы, тут же ожило радио:

«„Дженни Ганивер“, говорит диспетчер гавани Стейнза. Взлет вам не разрешен!»

Но «Дженни Ганивер» уже взлетала. Том желудком чувствовал, как быстро они поднимались в ночное небо. Он добрался до иллюминатора: внизу стремительно уменьшался в размерах торговый город. Потом в поле зрения попала Вероника, а скоро вся Ярмарка уже напоминала выставленные в Музее модели городов.

«„Дженни Ганивер“, — настаивал динамик, — немедленно возвращайтесь на стоянку! Мы получили заявление городского совета Вероники с требованием вернуть ваших пассажиров, а не то они будут вынуждены…»

— Как надоели! — Мисс Фанг выключила радио.

Самодельная ракетная установка на крыше мэрии Вероники таки пальнула по ним. Три ракеты пролетели мимо, четвертая взорвалась неподалеку от правого борта, отчего гондолу закачало, как маятник, пятая — у самой кормы (Анна Фанг при последнем взрыве лишь пожала плечами, а Том и Эстер забились в темные углы, как испуганные кролики). А потом они выскочили за зону досягаемости ракет. «Дженни Ганивер» продолжала подъем в холодную ночь, Ярмарка уже превратилась в пятнышко света, которое скоро закрыли облака.

Глава 10. «ЛИФТ НА 13-Й ЭТАЖ»

Ночью в Лондоне шел дождь, но при первых лучах солнца небо очистилось, бледное, как стоячая вода, и выхлопные газы двигателей города при полном штиле поднимались вверх. Влажное железо палуб поблескивало серебром, и все флаги на Первой палубе бессильно повисли, облепив флагштоки. То было прекрасное весеннее утро, которого Валентин с нетерпением ждал, а Кэтрин — ужасно боялась. Идеальное для воздухоплавания утро.

Несмотря на ранний час, большая толпа собралась на Первой палубе, чтобы проводить в полет «Лифт на 13-й этаж». Когда Генч вез Кэтрин и ее отца к стоянке воздушного корабля, они увидели, что народу полно и в Круговом парке. Похоже, все население Высокого Лондона собралось, чтобы проводить Валентина. Никто не знал, куда он направляется, но по мере продвижения Лондона на восток мельницы слухов работали безостановочно: никто не сомневался, что полет Валентина связан с какой-то огромной добычей, которую лордмэр надеялся захватить в центральном регионе Охотничьих земель.

Для членов Городского совета и руководства Гильдий поставили временные трибуны. Кэтрин и Собака, попрощавшись с Валентином в ангаре и пожелав ему счастливого пути, заняли свои места среди Историков, между Чадли Помроем и доктором Аркенгартом. На трибунах собрался цвет Лондона: черные мантии Гильдии Историков, лиловые одежды Купцов, строгие зеленые туники Навигаторов, белые, с капюшонами, резиновые плащи Инженеров. Даже Магнус Кроум поднялся в такую рань, на его тощей шее поблескивала древняя цепь лорд-мэра.

Кэтрин бы предпочла, чтобы все они остались дома. Трудно прощаться с человеком, когда становишься частью возбужденной толпы, размахивающей флагами и посылающей воздушные поцелуи. Она поглаживала голову Собаки и говорила ему:

— Смотри, вон отец поднимается по трапу. Сейчас будут запущены двигатели.

— Я очень надеюсь, что все обойдется без происшествий, — пробормотал доктор Аркенгарт. — Столько раз эти воздушные корабли взрывались вроде бы без всякой на то причины.

— Может, нам отойти подальше? — заволновалась мисс Плим, куратор мебельного отдела Музея.

— Незачем, — резко бросила Кэтрин. — Корабль взлетит, как положено.

— Действительно, тебе бы помолчать, Аркенгарт, старый глупец, — согласился Чадли Помрой, удивив Кэтрин. — Бояться нечего, мисс Валентин.

У твоего отца прекрасный воздушный корабль и лучшие в мире пилоты: никаких происшествий не будет.

Кэтрин благодарно ему улыбнулась, но все равно скрестила пальцы. Собака уловил ее настроение и тихонько заскулил.

Из ангара донесся грохот закрывающихся люков и отъезжающих трапов. На трибунах стихли все разговоры. Высокий Лондон затаил дыхание. А потом, когда оркестр заиграл «Правь, Лондон!», наземная команда выкатила «Лифт на 13-й этаж» на солнечный свет — сверкающую черную гондолу-стрелу над которой блестел, как шелк, бронированный баллон. На открытой площадке, расположенной на корме гондолы, стоял Валентин. Помахал рукой наземной команде, трибунам, а потом улыбнулся Кэтрин, безошибочно выхватив ее взглядом в толпе зрителей.

Она замахала ему рукой, трибуны радостно заревели, когда двигатели развернулись, занимая исходное положение для вертикального взлета. Наземная команда отдала швартовы, пропеллеры завертелись, и громадный воздушный корабль начал подъем. Двое подмастерьев-Историков развернули транспарант: «Счастливого пути, Валентин!» — трибуны взорвались радостным криком, тут же сменившимся скандированием:

— Ва-лен-тин! Ва-лен-тин!

Но сам Валентин ничего этого не замечал. Он смотрел только на Кэтрин, прощально вскинув руку, пока воздушный корабль не набрал высоту и она более не могла разглядеть отца.

Когда «Лифт» превратился в черную точку на востоке, а трибуны начали пустеть, она смахнула слезы и в сопровождении Собаки зашагала к Клио-Хаузу. Кэтрин уже скучала по отцу, но у нее созрел план действий. В отсутствие Валентина она намеревалась навести справки и выяснить, кто эта загадочная девушка и почему она так напугала отца.

Глава 11. ВОЗДУШНАЯ ГАВАНЬ

Помывшись, поспав и поев, Том начал склоняться к мысли, что приключения — не самое плохое времяпрепровождение. К рассвету тяготы пешей прогулки по глине и сидения под замком в Веронике стали забываться. Сказочный вид, который открывался из больших окон рубки «Дженни Ганивер», плывущей среди золотистых, подсвеченных поднимающимся солнцем облаков, даже притупил боль предательства Валентина. И за завтраком, когда он пил горячий шоколад в компании мисс Фанг, Том подумал, что такая жизнь ему очень нравится.

Как только «Дженни Ганивер» стала недосягаемой для ракет Вероники, пилотесса превратилась в радушную хозяйку. Передав управление воздушным кораблем автопилоту, она нашла Тому теплое, подбитое овчиной пальто и уложила спать в трюме, в котором везла груз тюленьих шкур со Шпицбергена. Потом отвела Эстер в маленький лазарет и занялась ее раной. Когда Том после завтрака заглянул к девушке, та крепко спала, укрытая белым одеялом.

— Я дала ей обезболивающее, — пояснила мисс Фанг. — Она будет спать еще не один час, но ты можешь о ней не волноваться.

Том всматривался в лицо спящей Эстер. Почему-то он думал, что оно должно стать красивее после того, как девушку накормили, умыли, перевязали ногу, но, конечно же, Эстер оставалась прежней уродиной.

— Он обезобразил ее, твой злобный Валентин, — пилотесса привела его в рубку, где вновь взяла управление на себя.

— Откуда ты знаешь про Валентина? — спросил Том.