Божественные маскарады - 2, стр. 21

– Прекрасный день, королева моя дорогая! – радостно заявил Рэт, увидев богиню.

– Прекрасный день, Элия, – поздоровался Злат.

– Прекрасный день, – согласилась принцесса, принимая от услужливого пажа плащ, и обратилась к Грэю: – Как повеселился на карнавале, дорогой?

– Замечательно! – с энтузиазмом откликнулся шпион. – Таких девочек подцепил – просто мечта! Ты, надеюсь, тоже не скучала.

– Разумеется, – подтвердила богиня, расправляя последние складки на одеянии.

Злат с некоторым недоумением следил за этой легкой беседой, размышляя над тем, что он, наверное, так никогда и не поймет отношений, связывающих Элию с мужчинами Лоуленда. Вот сейчас тот, кто считался ее любовником, рассказывал о своих похождениях и новых победах, а принцесса милостиво кивала в ответ.

– Я готова, – наконец объявила женщина своим спутникам. – Можно отправляться!

Троица исчезла из королевской резиденции, перенеслась во двор замка герцога Лиенского. Главная твердыня находилась в сердце земель его буйной светлости, Лиене – одной из самых благодатных и богатых провинций Лоуленда.

Глава 6

Праздник Лозы

Подъемный мост был опущен. Гордые стражи в парадных доспехах салютовали подъезжающим каретам, всадникам и тем, кто прибывал, пользуясь магией, на специальную площадку для телепорта, чтобы не нарушать отлаженного движения непрерывного потока гостей. Пестрая толпа нарядных мужчин и женщин вливалась в широко распахнутые массивные ворота родового замка Лиенских. И эти врата своей инкрустацией в виде виноградных лоз из серебра и полудрагоценных камней сразу напоминали о том, чему именно Лиен обязан своей великой славой.

Толпы слуг сновали между знатью, готовые выполнить малейшие пожелания прибывших и направить их в просторный холл замка, из которого гости попадали в огромную бальную залу, освещенную ярким светом солнца, льющимся из высоких стрельчатых окон. Стены помещения были увиты свежими лозами, доставленными из владений герцога в других мирах. Тяжелые гроздья разноцветного винограда распространяли одуряюще сладкий и одновременно свежий запах, темно-зеленая листва придавала помещению неповторимый колорит. Чтобы вся эта красота не увяла до срока, ее охраняли чары вечной свежести. По потолку и вдоль карнизов тоже тянулись лозы, но уже не настоящие, а созданные иллюзией.

У одной из стен принц Кэлер деловито ощипывал сочный виноград с особо приглянувшейся ему кисти и никак не мог остановиться. Пока-то дело дойдет до ужина, а кушать принцу хотелось уже сейчас. Джей тоже украдкой дергал ягоды, просто потому, что к ним тянулись его загребущие руки.

В зале звучала тихая музыка. Гости оживленно обменивались первыми сплетнями и шутками, осторожно выясняя вопрос о том, кого Лиенский провозгласит Хозяйкой праздника. Основная масса приглашенных отиралась у столиков со сластями, легкой закуской и винами. Эти вина и были самой веской причиной, заставившей лоулендцев явиться на праздник к сумасшедшему Элегору.

А сам организатор обязательного для Новогодья официального мероприятия, герцог Элегор Лиенский, стоял у дверей залы. В честь праздника весны, зелени, возрождения природы он был, как всегда, в черном. Но обшлага и воротник церемониального камзола покрывала богатая вышивка серебряной нитью – все те же вездесущие лозы. Кроме того, следуя традициям, молодому богу пришлось нацепить и фамильные украшения.

С приклеенной к губам сердечной улыбкой герцог встречал гостей и повторял, как попугай:

– Прекрасный день, графиня Лидис, граф Хантич! Рад вас видеть, проходите, послушайте менестрелей. Я знаю, графиня, вы тонкий ценитель искусства (особенно в постели)!

– О, герцогиня Ванесса! Счастлив лицезреть вас, прекрасная леди! Прошу в залу. Кондитер уверяет, что ему особенно удались орешки в креме. Отведайте, умоляю (еще немного, и ни один корсет ты на себе не затянешь, жирная корова)!

Мысленные комментарии к любезностям хоть немного скрашивали мучительную церемонию приветствия.

Гости проходили чуть дальше в залу, где слуги подносили мужчинам венки из лоз, а дамам броши из листа винограда и грозди ягод – символы праздника. Хрупкие на первый взгляд украшения отличались особой прочностью благодаря заклинаниям твердости и сохранности.

Для особо почетных гостей у Элегора были припасены броши и венки из серебра и драгоценных камней. Эти украшения бог создавал в своей мастерской лично. А к категории почетных герцог причислял короля Лимбера и принца Рика по необходимости, а также, по зову сердца, своих друзей, среди которых числились Лейм и Кэлер, Элия относилась к особому разряду «леди Ведьма» и должна была получить драгоценную брошь.

Запас улыбок и вежливых фраз стремительно убывал, остатки терпения таяли, как тонкий ледок под жарким солнцем экватора, а поток гостей все не иссякал. В какой-то момент герцогу начало казаться, что число прибывающих дворян превосходит количество разосланных приглашений как минимум в пять раз. Элегор дал себе зарок обязательно «поговорить по душам» с секретарем.

А неумолимый, убеленный сединами мажордом старой закалки, доставшийся юноше в наследство от отца, продолжал провозглашать новые титулы и звания вновь прибывших, стук его церемониального жезла, увитого лозами, звучал, как молоток, вгоняющий в гроб последние гвозди. Пусть в Лоуленде и была принята кремация, но про гробы герцог слышал достаточно, чтобы сравнение упрямо лезло на ум.

Но вот, заслышав громогласное «Принц Лейм Элиар дель Элларен», герцог оживился и шагнул к дверям.

– Лейм, дружище! – Искренняя радость прозвучала в голосе Элегора впервые за последние полчаса. – Наконец-то!

– Привет, Гор, – улыбнулся принц и, оглядев друга, увешанного фамильными побрякушками, не удержался от шпильки: – Продолжаем маскарад, изображаешь Рика?

– Хоть ты бы не подкалывал, – словно пес, встряхнулся Лиенский, от чего зазвенела тяжелая фамильная цепь – виноградная лоза. – Самому противно!

Скосив взгляд себе на грудь, герцог подумал, что и впрямь похож сейчас на породистую собаку, только вилять хвостом перед гостями почему-то желания не возникало, вот если бы укусить.

Прибытие Лейма и мысленный обмен ехидными комментариями по поводу прибывающих гостей теперь развлекали молодого бога, несколько скрашивая самый нудный период праздника, который близился к завершению.

Мало-помалу поток гостей превратился в тонкий ручеек. А Элии все не было. «Неужели эта вредина сорвет мой гениальный план?» – забеспокоился герцог. Не ведая о заботах друга, Лейм веселил его презабавной историей о своем утреннем «похищении». Через десять минут тревога Элегора настолько усилилась, что он задал принцу шутливый вопрос:

– Слушай, а твою драгоценную кузину, часом, не похитили эти ужасные демоны из Межуровнья? Ох, не завидую я им, бедным!

Лейм почему-то слегка вздрогнул и поспешно ответил:

– Ты же знаешь, на такие мероприятия Элия предпочитает приходить последней, чтобы никого не ждать.

– Ага, – согласился Элегор и поперхнулся следующей фразой при торжественном вопле мажордома:

– Принц Энтиор Эллиндер Грандер дель Ард!

Надеясь, что ослышался, молодой бог уставился на двери и увидел своего недруга. Энтиор в роскошном бирюзовом костюме небрежно кивнул герцогу. Сверкнула милостивая улыбка. И в этой улыбке принца Элегор увидел издевку и свое грядущее унижение. Больше всего на свете герцогу хотелось послать к драным демонам [2]все условности и броситься на врага с мечом в руке, чтобы стереть с лица вампира это самодовольное выражение, заставить его харкать кровью, молить о пощаде, жалеть о том, что он убил Ирилейну. Герцог скрипнул зубами, сдерживая бешенство. Он еще не настолько силен, чтобы сойтись с лордом-дознавателем в открытом поединке. Элия права, драка только позабавит принца. Остается месть, и ее он продумает тщательно! Но пока долг Хозяина праздника обязывал его любезно приветствовать вновь прибывшего…