Марципановое сердце (СИ), стр. 32
Разумеется, основная заслуга в этом принадлежала хозяйке, или, на данный момент, Денису, который заменял сестру.
Если раньше Оля не всегда понимала, для чего он ежедневно находится в кафе при том, что здесь имелся администратор, то поработав — осознала, он действительное на многое влиял. Ни Денис, ни сама Наташа, которая все-таки иногда появлялась в «Кофейне», несмотря на ворчание мужа, не позволяли сотрудникам устраивать истерик и драм. И, как ни странно, это работало. Возможно потому, что и сами владельцы подавали пример, решая все вопросы логично, но не забывая и о человечности.
Вопреки всем страхам Оли никто не провожал ее косыми, осуждающими взглядами. Хотя симпатия Дениса и их отношения не были секретом ни для кого в «Кофейне». Однако, никто не сплетничал по этому поводу, а если Оля совершала ошибку, то честно выслушивала упреки и наставления администратора.
Нельзя сказать, что Денис не хотел бы ее от этого оградить. Она видела, насколько сложно ему давались подобные моменты. Этот мужчина слишком серьезно относился к самовольно взятой на себя обязанности оберегать и защищать ее. Но Денис сдерживался, вероятно, прекрасно понимая, что от его заступничества никому пользы не будет. Зато потом, вечерами, он делал все возможное и невозможно, чтобы компенсировать ей те неприятные мгновения, которые, как считал Денис, она не должна была переживать. И напрасно Оля убеждала его, что все нормально и невозможно освоить какое-то дело не ошибившись и не получив своих уроков. Денис упорно стоял на своем так, что иногда Оля считала это просто абсурдом. Хотя, если честно, чаще она просто ощущала себя едва ли не принцессой благодаря его стараниям, но никому бы в жизни не призналась, насколько ей нравилось это ощущение и отношение. Она просто боялась «сглазить» то, что происходило.
Никогда не была суеверной, а теперь оказалась готова молчать целый день, если рассыпала соль и никому не рассказывала о своем счастье, опасаясь в душе, что происходящее слишком невероятно и невозможно для такой, какой она была. Даже с тетей мало обсуждала то, что происходило, хоть та несколько раз старалась вызвать Олю на откровенный разговор.
Оле было немного стыдно за это, но боязнь оказывалась сильнее.
Еще за эти две недели у нее появился телефон. Его подарил Денис, который буквально заставил ее принять такой подарок, не слушая возмущенных возражений и ее доводов. Он настоял, что должен иметь с ней постоянную связь, и убедил ее, что уж писать сообщения и отвечать на них — она прекрасно сумеет.
Оля поддалась неохотно, она даже пыталась вернуть ему деньги за этот подарок, если уж ей было необходимо иметь связь для работы и тому подобного. Денис обиделся. Серьезно и по-настоящему, и в результате Оле пришлось еще долго добиваться того, чтобы он вновь начал улыбаться, а не хмуро ворчать, искоса поглядывая на нее.
Честно говоря, ей даже в голову почему-то не приходило раньше, что она и правда может использовать мобильный телефон. Пусть и не для звонков, но сообщения оказались для нее не худшей формой связи, а виброзвонок позволял не пропустить ни одного. Это оказалось очень удобно. А уж когда каждый ее день начал наступать с пожеланием «доброго утра» от Дениса, и заканчиваться подобными же словами вечером, Оля поняла, что окончательно и бесповоротно пропала. Как можно не полюбить настолько внимательного и искреннего человека? А то, что ее влюбленность перерастала в гораздо большее и глубокое чувство — сложно уже становилось отрицать.
Глава 9
Часть 3
А то, что ее влюбленность перерастала в гораздо большее и глубокое чувство — сложно уже становилось отрицать.
Да Оля и не отрицала. Наоборот, она приняла это, а в последнее время все больше задумывалась уже совсем о другом.
- Ох! - прикусив губу, она с укором посмотрела на Бродягу.
Щенок, наверное, не сумев привлечь ее задумчивое внимание тявканьем, легко, но ощутимо, цапнул пальцы Оли.
- Бессовестная ты животина, - она с любовью взъерошила его шерстку, поправила ошейник, который купила, чтобы избавить Бродягу от блох.
А сама плотнее закуталась в кофту, наблюдая, как щенок вернулся к поглощению ужина. В первые недели сентября нежданно похолодало, и сейчас, вечером, ветер пробирал холодом и сквозь несколько слоев одежды.
Оля еще раз погладила щенка. Они вдвоем сидели на крыльце «Кофейни», ожидая пока Денис закончит работать. Точнее, ждала Оля, а Бродяга просто радовался ее компании и с аппетитом уплетал угощение. Ожидание грозило растянуться еще минут на тридцать. Оля, конечно, могла бы остаться внутри и посидеть в кабинете, но она уже усвоила, что когда Денис работал — он становился очень похож на нее. А конкретней — ничего не слышал, да еще и не видел вокруг. Монитор ноутбука, на котором Деня создавал свой очередной проект становился для него практически целым миром и он полностью погружался в эту реальность. Однако, если рядом сидела Оля — то он все же отвлекался, и достаточно часто. Принимался извиняться, и явно испытывал чувство вины. Что, в свою очередь, еще больше мешало Денису работать и затягивало процесс. Иногда она все равно оставалась рядом и с интересом наблюдала за тем, как невзрачные строчки значков и цифр превращаются в цвета и картины, или вдруг оказываются каким-то набором функций. Но сегодня Оля не была заинтересована в затягивании процесса. Потому она и сказала, что лучше покормит Бродягу, который уже, наверняка, ждет ужина, зная, что так есть больше шансов на быстрое завершение его работы.
К тому же, ей надо было подумать, и компания щенка сейчас казалась предпочтительней. Потому как думала Оля о Денисе. А вернее, о том, что он явно слишком сильно опекал и берег ее.
О, нет! Она не была против. Что тут говорить, Оля просто купалась в нежности и его тепле в последние дни. Вот только, стараясь уберечь ее от всего на свете, Денис оберегал Олю и от себя. От страсти, которую испытывал к ней. Денис не скрывал ту, но ни разу еще не преступил грань, которую отчего-то установил для обоих.
Даже сейчас, при одной мысли о том, как он целует ее каждый день, с какой нежностью и сдерживаем напряжением его руки обнимают, гладят ее кожу — она ощутила дрожь, пробежавшую по телу, а щеки сделались горячими-горячими. И не было нужды подходить к зеркалу — Оля и так знала, что лицо пылает.
И хоть Оля допускала, что он больше ее разбирался в этом вопросе ( в конце концов, все познания Оли о сексе сводились к курсу биологии в школе, а так же романтичным фильмам и книгам), ей все же казалось, что она не сломается и не рассыпется, если они ступят на следующую ступень. Оставалось как-то донести свои мысли до Дениса и избавиться от собственного смущения, всякий раз становящегося поперек горла, когда Оля пыталась поднять этот вопрос.
И как раз над этим она сейчас и размышляла. Причем настолько усердно, что даже Бродяга заметил ее рассеянность.
Вновь поежившись она заметила, как щенок теснее прижался к ее ногам. Видно и малышу, пусть и подросшему за последние недели, было прохладно. Оля с удовольствием забрала бы его к себе. Вот только сомневалась, что тетя обрадуется новому жильцу. Помимо очевидных хлопот, связанных с появлением непоседы-щенка в доме, которые еще как-то можно было бы преодолеть, у тети Светы имелась аллергия на собачью шерсть. Так что даже говорить не о чем. Но и спокойно смотреть на то, как дрожит все еще худенькое тельце Бродяги — не могла.