Куда я - туда и ты (СИ), стр. 16
Там вдруг появилась такая надежда, что у него все внутри замерло.
Ира попыталась высвободить одну руку. Игорь не мешал, медленно разжав свои пальцы.
А она подняла ладонь и обхватила пригоршней его щеку.
- Честно-честно? - словно в детстве, жалобно спросила Ира, что-то высматривая в глубине его глаз.
Игорь не знал, так ли успешна его маскировка, как обычна, скорее, подозревал, что той и след простыл. Но и отвернуться в этот момент -- было выше его сил.
- Честно-честно, маленькая, - он с трудом заставил себя вытолкнуть эти слова из горла. И уперся лбом в ее макушку.
- Почему? - непонимающе спросила Ира шепотом, забыв, что только что кричала, как ненавидит его. - Она же такая красивая...
Игорь криво усмехнулся ей в волосы, почти наяву слыша, как рушатся с грохотом все стены между ними, которые он столько лет пытался возвести.
- И вполовину не такая красивая, как ты, - таким же шепотом признался он, зная, что должен был бы прикусить язык, а не позволять таким словам срываться с губ. - Никто из них не стоит и части тебя, маленькая, - с каким-то отчаянием вдруг признался он в том, о чем столько молчал. - И никто мне не нужен так, как ты, - сдавленно, словно прыгал с обрыва в ледяную воду, прошептал Игорь, и наклонился ниже, с силой прижавшись к губам Иры.
Он сказал себе, что отступит, если она хоть слово скажет, хоть немного его оттолкнет. Но вместо ожидаемого им испуга или отрицания, Ира подалась вперед, почти вцепившись в него. И с таким выражением счастья прошептала "Игорь" ему в рот, что он впервые до конца понял первобытное желание самцы во всеуслышание заявить "мое!", ударяя себя в грудь кулаком.
Какая-та бешенная какофония всех его чувств, любви, желания, понимания, что не стоит -- ударила в голову, заглушая голос разума.
И уже не сдерживаясь, губы Игоря напали на ее рот, заставив Иру раздвинуть губы.
Глава 5
Он целовал ее отчаянно, наверное, даже не до конца понимая, что именно делает. Словно не его губы скользили по рту Иры, не он сжимал нежные щеки своими пальцами, ощущая, как ее ладони обжигают своим касанием его затылок.
Слишком большим испытанием для его воли оказалась такая близость, такой контакт. И Игорь не выдержал, припал к ее коже, к ее теплу, как к единственному источнику кислорода в вакууме.
Он не мог без нее дышать.
И не представлял, как теперь жить дальше, сохраняя ту дистанцию, которую нельзя было нарушать.
Игорь не имел сил удержать свои руки, и те, не слушая разума и правильности, скользили по щекам, по шее Иры.
Он сжал ее плечи, скользнул по спине и замер жадными ладонями на талии, прижав ее к себе так близко, будто бы они стали одним целым, не позволяя даже воздуху проникнуть между телами.
И целовал, а может поглощал. Игорь не знал, как называется такая нужда.
Он видел поцелуи в кино, читал в книгах -- только в жизни оказалось все совсем иначе.
Может проблема была в нем, но Игорь не мог вести себя осторожно и легко. И наверное, этот поцелуй невозможно было бы назвать нежным.
Он давил, пил Иру, требовал и сам брал все, чего так долго жаждал от ее губ. Забирал каждый вздох, всхлипы Иры, каждое влажное касание к ее губам, языку, щекам. И не мог оторваться. Наоборот, казалось, его безумное желание и потребность становились еще сильнее, будто закручивались витками спирали все туже и туже.
А из-за того, что и она притягивала его к себе, из-за ее, такого искреннего, такого жадного ответа -- не имелось никакого шанса остановить это движение, направление которого Игорь не мог определить. Падали ли они? Или взмывали вверх в своей общей потребности одного в другом?
Он понимал, что это ее первый поцелуй. Отдавал себе отчет, что должен вести себя иначе, быть может нежно, трепетно.
Да только проблема состояла в том, что и сам Игорь имел не больше Иры опыта в этом деле.
Он честно ждал ее. Пусть и не должен был даже рассчитывать на ответные чувства со стороны кузины. Умом понимал, совестью. Да только...
Сколько бы Игорь не убеждал себя, что обязан начать встречаться с какой-то другой девушкой, сколько бы не твердил себе, что это поможет преодолеть то, на что он не имел никакого морального права - что-то внутри него мешало, не пускало, черпая силу в зеленых и грустных глазах.
И оттого сейчас, эта жажда вырвалась из-под контроля, бушевала, владея его сознанием. А готовность Иры идти следом за ним без вопросов и оглядки - ничуть не облегчала Игорю задачу возвращения власти над самим собою.
А ему следовало одуматься. Стоило разжать свои руки, уже скользнувшие под ткань футболки, гладящие кожу ее бедер, и вспомнить, что Ире едва исполнилось четырнадцать. Игорь должен был думать за них обоих.
- Маленькая, - с отчаянием прошептал он в ее рот, вроде бы пытаясь напомнить себе о возрасте Иры, а на самом деле, просто испытывая невообразимую, щемящую сердце нежность и любовь к ней. - Ира, мы должны остановиться, немедленно, - он уперся рукой в стену над ее головой, и отстранился, дыша с таким трудом, словно только пробежал кросс. И вдруг подумал, что в эту минуту хорошая пробежка по стадиону их школы не оказалась бы лишней, чтобы остудить его тело и мозги.
- Зачем? - задыхаясь спросила Ира, посмотрев на него расплывшимся, потерянным взглядом. И презрев все попытки Игоря отодвинуться, с легким вздохом положила голову ему на грудь.
Он зажмурился, слишком явно ощущая каждый изгиб тела, которое не скрывала его футболка. Приказал своей ладони убраться с ее кожи, и... не выполнил этот приказ, просто не имея сил сейчас прервать их контакт.
Но за ум взяться стоило.
Игорь уже открыл рот, чтобы напомнить сестре обо всем, что должно их останавливать, о ее возрасте, об их родителях, просто о целесообразности поступков и действий, когда тишину квартиры грубо и резко нарушила трель дверного звонка.
Ира вздрогнула от неожиданности и вцепилась в его свитер пальцами.
- Это Никита, - виновато прошептала она, не решившись, наверное, поднять голову. И оттого ее голос звучал глухо.
Игорь и сам догадался, кто пришел.
Однако сейчас он не готов был открывать двери кому бы-то ни было, и разговаривать ни с кем не хотел, даже с другом. Тем более что все еще испытывалось ярость по отношению к Никите.
А еще, слишком выбило его из привычной колеи то, что произошло.
Крах всех доводов и причин, которые так долго помогали Игорю держать себя в руках и притворяться - не минул бесследно, и он просто не мог моментально выработать новую тактику поведения.
Это надо было сделать быстро, он понимал. И не только для себя, для них обоих, если Игорь хотел и дальше быть с Ирой вместе.
Однако в этот момент...
Он конечно не мог поспорить, но Игорю казалось, что любой, кто сейчас посмотрит на него или на Иру -- поймет, что произошло. Лично он вообще не видел ничего вокруг, кроме ее румянца и лихорадочного блеска глаз, в которых светилось желание чего-то, о чем сама Ира, Игорь на сто процентов был уверен в таком выводе, не имела ни малейшего представления.
И эти ее короткие хриплые вдохи, от каждого из которых грудь сестры терлась о его тело...
Проклятье! Игорь однозначно не выпустил бы ее хоть кому-то на обозрение.
Но и не имел уверенности в себе , что сможет сейчас адекватно поговорить с одноклассником.
Потому в первую очередь следовало подумать как защитить ее, Иру от всего, что можно было выдать одним неосторожным жестом или словом. От догадок, подозрений и сплетен. Для этого перед разговором стоило успокоиться. Ему в голову пришел только один вариант.
Неплохо было бы еще перестать сжимать на ней свои руки. Но с этим в данный момент Игорь справиться не мог.