Монстр (ЛП), стр. 42
Дело в том, что Иден просто не имела понятия, какие чувства испытывает к Доминику. Каждую минуту, что проводила с ним в компании, она балансировала между презрением и ненавистью к нему. Она презирала всеми фибрами своей души то, как он относился к ней, но она не могла заставить себя ненавидеть этого человека. Как там говорилось, ах да, - “те, кто волнуют тебя больше всего, способны причинить большую боль”? Одна крохотная часть в ней хотела заботиться о Доминике, но проблема сидела в её голове - она не готова простить ему то, что он сделал.
- Я не знаю, - ответила она честно, немного смутившись из-за этого вопроса. – Как я уже сказала, это очень сложно. Печально то, что мы женаты пять лет, и за это время так и не узнали друг друга.
- Ты хочешь узнать его? Я имею в виду, после всего, что случилось с вами двумя? Может всё тянется из прошлого?
Иден закусила свою нижнюю губу.
- Я не знаю Дженна, - она снова вздохнула. – Все что я знаю, это то, что Доминик пугает меня. Он пугает меня потому что, он не может не делать больно, и я не могу доверять ему. Если я откроюсь ему снова, он просто может сломать меня, уничтожить. Я не передумала о разводе; пока я думаю, что это лучший выход в нашей ситуации.
- Ну, чтобы ты не сделала, какой бы не выбрала вариант, я всегда тебя поддержу. Неужели мы … все хорошо, Иден? – спросила она нерешительно.
Губы Иден медленно растянулись в улыбке.
- Я слишком остро отреагировала. Прости. И я должна была сказать тебе, кто оплатил твою поездку.
Дженна усмехнулась.
- Эй, спасибо, кстати. Ты не должна была этого делать, но это дорого для меня. Спасибо.
- Не упоминай больше об этом.
- Ну, что, я должна искать квартиру? Нам осталось торчать тут ещё четыре месяца!
- Да, конечно. Пусть будет небольшая квартира, то, что мы сможем себе позволить.
Глава 16
Демон сидел в голове Доминика, не давая ему покоя, раз, за разом возвращая ему ужасы детства. Эти воспоминания не давали ему заснуть, каждый раз принося с собой ночные кошмары. Усталость обозлила, не давая сконцентрироваться на работе, но все же он нашел в себе силы для пары звонков давно забытым инвесторам. Но к полудню головная боль усилилась, и Доминик был вынужден вернуть свою задницу домой.
Ему нужно было либо хорошо выспаться, либо выпить алкоголя, который был его другом в последнее время. По дороге домой, ему позвонила жена Брюса и попросила его приехать. Сейчас же. Только непреклонные нотки в голосе не дали ему послать её подальше, и то через силу. И Доминик начинал жалеть об этом всё больше и больше, с каждой уходящей секундой. Он смотрел, как Кэсси Барретт шагала по прекрасно оформленной гостиной босыми ногами по бежевому ковру в то время, как голова Ника кружилась.
- Может, ты уже начнешь говорить, - выплюнул он с раздражением, прервав девушку. Она уже допивает четвёртый бокал, и это не пойдет на пользу девушке её комплекции. Она была маленькой, хрупкой женщиной, с бледной кожей и пронзительными голубыми глазами, которые позволяли выглядеть моложе её тридцати шести лет. Кэсси могла гордиться своей внешностью, ведь она была очень хороша собой, и всегда добивалась своей цели. Она всегда была очень настойчивой девушкой. У неё были черные волнистые волосы, лицо без макияжа, на ней всегда была одета только дизайнерская одежда, которая ей чертовски шла. Ещё никогда он не видел её такой … расстроенной. Доминик посочувствовал бы ей, но его головная боль и настроение не позволяли проявлять хоть какие-то эмоции.
- Ты знал? – спросила она в тишине, её голос был очень раздраженным.
- Знал что?
Она посмотрела на него своими тёмно-синими глазами, замутнёнными той бутылки вина, которая стояла на столе.
– Пожалуйста, не делай из меня дурочку.
- Тогда прекрати задавать глупые вопросы, - сказал он хладнокровно, его настроение и так было хуже некуда, а тут еще и её допросы и еще этот долбаный Брюс. - Зачем я здесь? - И где этот чертов Брюс? Это его ответственность. Ведь он заверил Доминика, что позаботится о своей жене сам. – Где Брюс?
- Ты знаешь, я тоже задавалась этим вопросом? – продолжала она, не обращая внимания на его вопросы. Она поднесла бокал к губам и посмотрела на него. – Это ты надоумил его использовать гостиничные номера? Я знаю, что он марионетка в твоих умелых руках кукловода, так теперь ты ещё и сутенёр?
- Кэсси, - произнес голос Брюса, который появился, казалось, из ниоткуда. Он оценил ситуацию; Доминик сидел с потрёпанным видом, а его любимая жена стояла со стаканом в руке. Он посмотрел на друга, а затем на жену. Брюс услышал, как Доминик подавил стон, и стало понятно, как раздражает того это представление. Напряжение в комнате нарастало, и становилось все тяжелей дышать, на его коже появились капли холодного пота.
- Кэсс… - он сделал шаг к ней, но сразу же остановился, так как в него полетел стакан. Брюсу удалось уклониться, но жидкость залила лицо, стакан упал на пол.
Потрясенный, Брюс поднял руки вверх, как бы сдаваясь женщине, которая была не в себе.
- Кэсс, мне нужно чтобы ты меня выслушала ….
Не успел он закончить, как она налетела на него, несмотря на разницу в весе. Она била его кулаками по груди, царапалась, кусалась, но он этого не замечал. Она так разозлилась, что превратилась в банши, Доминик, конечно же, мог помочь Брюсу, но какая-то часть его радовалась, наблюдая эту картину, когда друг не мог сладить с разъяренной женщиной. Это почти стоило мигрени. Он подождал минуту, другую, а потом, поднявшись с кресла, решил вмешаться. Она рычала, хуже пуделя, но Доминику удалось отнять её от Брюса, и легко сдерживать.
- Достаточно, - сказал он кратко, когда она попыталась напасть снова на Брюса. – Возьми себя в руки.
Он держал её за руки, смотря ей в глаза, её выражение лица показывало, что она не была довольна этим.
- Пусти меня, - она тяжело дышала, и в результате мужчина отпустил девушку.
Брюс выглядел потрепанным, на его лице и теле виднелись царапины, он смотрел на свою жену. И, несмотря на опасность, снова пошел в её сторону, отталкивая Доминика. Брюс стал напротив неё, снова поднимая руки.
- Кэсси, малышка, прости …
- Я простила,- прошептала она, судорожно вздохнув, слезы наворачивались на её голубые глаза. - Это слишком больно! Достаточно, я не позволю так со мной обращаться. Мне наплевать на этот брак. Меня не волнует, что со мной происходит, но я хочу уйти!
- А что же будет с вашими детьми, вы подумали об этом? – решил вставить словечко Доминик, подразумевая серьезный контекст в этих словах. Он хотел, чтобы эти двое поняли, что рушат жизни еще двум людям.
Брюс бросил на Доминика злой взгляд.
- Я смогу с этим справится, - сказал он, давая намек на то, чтобы Ник отступился. – Кэсси, пожалуйста, послушай меня, пожалуйста. Я … понимаю, что создал проблему, это понятно, и я обещаю, детка, что сделаю все возможное.
Голос сумасшедшего, Доминик еще никогда не слышал такого Брюса, он наблюдал за игрой эмоций на лице, его отчаянье.
- Мне помогут Кэсс, я обещаю. Я возьму перерыв от всего этого дерьма, уйду в отставку, но, только не уходи. Ты мне чертовски сильно нужна.
Это был переломный момент для Доминика. Неужели он на каком-то подсознательном уровне понял, как это было важно для Брюса? Он понимал, что нужно оставить их наедине. Брюс сделал большой шаг, и обнял Кэсси.
- Черт с тобой, - сказала девушка, и обняла мужа в ответ, и Доминик наконец-то покинул комнату.
***
Доминик возвращался с тяжелым чувством на душе. Его мигрень вроде бы утихла, и стала терпимой, он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, вспоминая плачевное состояние собственного брака. Став свидетелем ссоры между Брюсом и Кэсси, он не был настолько наивным, чтобы верить, что проблемы его и Иден можно так легко решить. Брюс был сексуально зависимым; Проблемы Доминика ... ну его проблемы были гораздо более неопределёнными и не решались так легко. На мгновение он задумался, что было бы, если б он рассказал Иден об этой тьме, которая живет в нем, о его матери, которая так жестоко издевалась над ним, да и еще нанесла психологическую травму на всю жизнь. Он представил, как скажет ей о том страхе, боли, и изнурительных унижениях, о той трусости и почему он не борется с этой тьмой внутри себя. До сих пор Доминик не рассказывал Иден о его ярости и ненависти ко всему миру, которые были, как вторая кожа. В его голове сразу же появилась картинка отвращения Иден к нему, как она отталкивает его от себя, становится равнодушной, если бы он осмелился выставить своих демонов напоказ. И кто бы мог обвинить его в том, что он сделал с ней?