Господин Счастливчик, стр. 13

— Этот дом? — спросил кто-то.

— Он, — ответили ему.

— Точно? Не хочется не того вырубить.

— Да точно. И козел там.

Голоса не детские. Говорили взрослые мужчины, причем с испанским акцентом. В каждом слове слышалась угроза. Валентайн стал медленно подниматься из кресла, оно громко скрипнуло.

— Что это? — спросил третий.

— Нас засекли, — ответил четвертый.

— Думаешь?

— Заткнись, — шикнул первый.

Валентайн почувствовал, что сердце проделывает то, что всякий раз проделывало, стоило ему сильно испугаться. Его пистолет лежал в чемодане в другом конце дома. Можно было бы вызвать полицию по мобильнику, да только Полли не назвала ему адреса. И тут ему вспомнился разговор с Мейбл. «Нужно забыть о том, что Рики Смит выпрыгнул из горящего здания». Иными словами: посмотри на это, как на любое другое преступление. А он этого не сделал. И теперь вот попал в переплет.

Второй вариант — ринуться в дверь. Так можно выиграть немного времени, а сейчас каждая секунда дорога. Валентайн выдернул себя из кресла. И тут зазвонил его мобильный. Он лежал на тумбочке. На светящимся экране определился номер. Джерри звонил из Галфпорта. Валентайн беззвучно выругался.

Из леса доносилось перешептывание по-испански. Он пытался разобрать слова, которые знал. Они обсуждали, что делать дальше. Ему не встречались крутые ребята, наделенные хоть каплей смелости. И эти не были исключением.

Валентайн осмотрел веранду в поиске какого-нибудь средства защиты на случай, если они ворвутся в дом. В углу стояли ведро и швабра. По всему дому были разбросаны тряпки и прочие приспособления для уборки, как будто кто-то только что навел порядок и ушел. Он взял швабру. У нее была регулируемая ручка, что позволяло отжимать ее, не наклоняясь. Ему в голову пришла мысль.

Валентайн подождал, пока сотовый умолк. Потом взял швабру и резко вдвинул более тонкую часть ручки в более толстую. Потом еще раз. Звук получился похожим на взведение курка. Он подошел к краю веранды и посмотрел туда, где за деревьями, как ему казалось, прятались четверо испанцев.

— Я слышу, что вы там, гаденыши, — крикнул он, стараясь придать речи южный акцент. — Я буду стрелять, если хоть один на мою землю ступит. Вы меня слышите?

Его слова звучали комично. Но Валентайн чувствовал, что они разницы не улавливают. Вопрос в том, примут его крики за блеф или убегут. За деревьями снова зашептались. Он уже подумал, не прокрасться ли тихо к входной двери, но тут услышал удаляющиеся шаги. Они купились, попались на крючок. Сработало. Валентайн улыбнулся. Ему не терпелось рассказать обо всем Мейбл.

В лесу зашелестели кусты, как будто через них пробежал какой-то зверек. Кто-то возбужденно произнес несколько слов по-испански. Раздался выстрел из пистолета малого калибра. Валентайн рухнул на пол.

— Вырубил это дерьмо, — сказал первый голос.

Кто-то зло рассмеялся.

Когда они ушли, Валентайн вбежал в дом и вытащил свой пистолет. «Глок» тридцать восьмого калибра. Такие покупают, чтобы всегда носить с собой. И ему следует так поступать. Или вернуться домой и вступить в кружок любителей шаффл-борда. [22] Он решился выглянуть из дома и достал фонарик из багажника своей «Хонды». Такие обычно носят полицейские, патрулирующие на своих двоих. Удобный и достаточно большой, можно и в качестве дубинки использовать.

Валентайн обошел дом и остановился на заднем дворе. Все было тихо. Он двинулся в лес, держа пистолет наготове. Войдя в темноту, включил фонарик. Желтый луч осветил широкую полосу кустов. Валентайн нашел тропинку и двинулся по ней, стараясь не шуметь.

На тропинке лежал мертвый кролик. Еще теплый. Валентайн осмотрел входное отверстие от пули. Она вошла сзади в шею. Не больше двадцать второго калибра. Крутые парни не пользуются таким. Только подростки.

Валентайн почувствовал, что может снова спокойно дышать. Может, они хотели ограбить дом? Вполне логичное объяснение. И он решил остановиться на нем. Но все равно надо быть осторожным. Для начала оставить при себе оружие.

Он проснулся на рассвете, как всегда в последние лет сорок. Плеснул водой в лицо, почистил зубы, натянул вчерашнюю одежду и вышел на улицу.

На рассвете всегда подмораживало. На траве лежал иней. Валентайн вошел в гараж и увидел у стены лопату, потом отправился в лес, нашел кролика и поднял его вялое тельце на лопате.

На заднем дворе он выбрал тенистое место и положил кролика на землю. Потом вырыл ямку в полметра глубиной. Земля была твердая, смерзшаяся. На лбу Валентайна выступил пот. Чем старше он становился, тем больше ценил жизнь. Пусть даже неразумной зверюшки. «Глупые дети», — подумал он.

Валентайн положил кролика в яму и забросал землей. Утрамбовал холмик носком ботинка и нашел в лесу палку, напоминавшую крест. Воткнул палку у могилки, перекрестился и ушел в дом.

10

Встав затемно, Рики Смит надел спортивный костюм, вышел на улицу в сопровождении верного добермана, который был в восторге от новой привычки хозяина. Звали пса Тор. Фактически он принадлежал его бывшей жене, но столько раз сбегал от нее к Рики, что она плюнула и перестала его возвращать домой.

— Оставь его себе! — крикнула Полли в трубку, когда они говорили в последний раз. Рики повесил трубку, смеясь до колик.

Ноги сами вышли на знакомую дорожку, бегущую через лес. Тусклые листья блестели от вчерашнего дождя. Вернувшись из Лас-Вегаса, Рики стал бегать по утрам, чтобы сбросить лишние двадцать килограммов, которые таскал на себе со старших классов. Поначалу он бегал медленно, пыхтя и задыхаясь. Но через несколько дней у него на щиколотках словно выросли крылышки, и он уже поспевал за умеренной рысью Тора.

Лес Хэнка Ридли примыкал к двум акрам земли Рики. Когда он бежал по дорожке, покосившийся амбар Ридли виднелся за деревьями. Черепица посверкивала на солнце. Рики увидел своего тучного соседа, прячущего в руке косячок. Пес Хэнка, косматая дворняга Бастер, выскочил из-за деревьев и остановился как вкопанный перед Тором. Собаки обнюхали друг друга — проверка, чем другой поужинал, — потом начали вилять хвостами.

— Доброе утро, Хэнк, — сказал Рики. За Хэнком всегда тянулся ароматный шлейф марихуаны. Его никогда не арестовывали и не просили пересмотреть свои возмутительные привычки. И Рики был одним из немногих в городе, кто знал причину. Семейство Хэнка по-прежнему владело землей, на которой стоял полицейский участок.

— Доброе, Рики, — ответил Хэнк, выдохнув голубоватое облачко дыма. — Ну, как твоя погоня за богатством?

Хэнк не читал газет и не смотрел телевизора и, как и Роланд, не знал ничего о недавно свалившейся на Рики удаче.

— Не жалуюсь. Как сам-то?

— И я не жалуюсь. Читал Уолта Уитмана? [23]

— Только «Листья травы» в школе.

— Не больно-то тебе понравилось, да? — Косячок выпал из руки Хэнка, он втоптал его в сырую землю дорожки. Хэнк делил людей на тех, кто читает поэзию, и тех, кто не читает. — Не знаю, в курсе ли ты, у нас тут новый сосед объявился.

— Кто-то снял дом Мюллера?

— Ну да. Какой-то Тони Валентайн. Говорят, полицейский в отставке, мемуары пишет.

С запада дул ветер, унося резкий запах марихуаны. Сарафанное радио Слиппери-Рока довольно активно. Остаться инкогнито здесь невозможно.

— Говорил с ним?

— Нет. Твоя бывшая говорила. Это она ему дом сдала.

Стоя на месте, Рики начал замерзать. Солнце висело просто как украшение на холодно-голубом небе. Разговоры о Полли всегда его настораживали. Он пожал плечами. Хэнк щелкнул пальцами, и Бастер рванулся через кусты к хозяину, тяжело дыша.

— Я тебе расскажу, когда узнаю, что он замышляет.

— Думаешь, он что-то замышляет? — удивился Рики.

— А на кой черт еще в Слиппери-Рок приезжать?