Король на площади, стр. 54
Руки и тело ведьмы мелко дрожали, но не от усталости – вибрировали от переполнявших ее сил, энергии, которая струилась по распрямившемуся и странно удлинившемуся телу. Кажется, синхронно с ней дрожали и сами стены подземелья. Распущенные седые волосы извивались в воздухе, словно ленивые змеи. Их кончики искрили, как натертая шерстью эбонитовая палочка, да и сами ногти и пальцы тоже начали светиться зеленым…
– Нет! – в тревоге кричал Финеар. – Не надо, Ивица! Только не здесь!
Паучиха его не слышала. Запрокинутая голова ее опустилась, светящиеся белым огнем глаза-факелы нашли врага… Ведьма торжествующе ухмыльнулась. Руки завертелись, лепя из воздуха зеленоватый искрящийся шар – он рос, как снежный ком, разгорался, становился просто ослепительным…
– НЕТ!
Даже дерущиеся замерли от этого вопля, но остановить колдунью было уже невозможно. Хохотнув, Ивица коротко размахнулась и швырнула огненный шар в короля. В самом своем полете шар распухал, заполняя комнату зеленым свечением, как будто мы погружались в морскую глубину.
Ох…
Время замедлилось – мы все просто застыли, шар летел и летел. А Силвер…
Король вскинул над головой руки, словно в некоем танце: медленно кружатся скрещенные кисти рук со сложно сплетенными пальцами. Я едва удержалась от желания протереть глаза – его запястье, окутанное золотистой дымкой, как будто и вовсе не было сломано! Силвер и навстречу огню шагнул-то, как танцор – вскинутое колено, прямая спина, руки, беспрерывно движущиеся в только ему слышном ритме. Изогнулся. Застыл на одно бесконечное и мимолетное мгновение…
И обрушился руками, всем корпусом вперед, точно двинув перед собой невидимую массу воздуха. Невидимую, но вполне ощутимую: столкнувшийся с ней колдовской шар заискрил, сплющился, растекся зеленой кляксой, ища брешь в призрачной защите. Ивица тоже подалась вперед – из ее растопыренных корявых пальцев-сучков невиданными побегами прорастали тонкие огненные молнии, вонзавшиеся в прозрачный щит. Колдовской огонь воспрянул, уплотнился, надавил сильнее. Оскаленное лицо Силвера исказилось от напряжения, на выпрямленных руках выступили жилы, застывшее тело превратилось в мраморную скульптуру… Прямо бери его, рисуй и лепи!
Если б можно было ему как-то помочь! Но и сейчас, как в драке с Финеаром, это был только его, королевский бой… Я взглянула на князя – бледный, застывший, тот следил за происходящим с отчаяньем. Значит, королевский дар умер, да, Финеар? Чьей победы ты сейчас боишься больше?
Силвер все сильнее изгибался назад, хотя с места не сходил: сдвинься он сейчас хоть на дюйм, хоть на волосок – и его поражение станет неизбежным… На лице Паучихи, превратившемся от натуги в обтянутый кожей череп, проступала торжествующая и безумная, безумная усмешка. Она резко хлестнула вскинутыми руками, словно полоснула когтями воздух. Силвер вздрогнул, зашипел, и я увидела на его груди мгновенно проступившие глубокие царапины. Десяток царапин.
Ах ты… мер-рзавка! Мало ему от тебя на пыточной скамье досталось?! Я наклонилась, схватив первый попавшийся под руку предмет – им оказался свиной пузырь с налитой в него драгоценной красной краской, – и со свирепым: «Подавись, ведьма!» – швырнула его в Паучиху. Пузырь врезался в стену, окрасив ее стекающей кровью. Второй «снаряд» ведьма встретила на излете – отмахнулась небрежным движением руки. Желтая краска взорвалась, осыпав шипящими раскаленными брызгами все окружающее, в том числе и меня.
Зато Силвер успел воспользоваться тем, что ведьма на мгновение отвлеклась. Принял тяжесть «щита» и огня на грудь и мощным (даже со стороны чувствовалось, каких усилий ему это стоит) толчком отбросил колдовское пламя вперед и вверх. С грохотом, от которого содрогнулось все Гнездо Призраков, огонь столкнулся с камнем. Все замерли: мы-зрители, шатающийся от усталости Силвер, ведьма со вскинутыми руками…
Мгновение ничего не происходило.
Потом по потолку пошли трещины.
Ой-ой, подумала я, ой-ой-ой…
Глава 23. В которой все бегут
Паучиха еще не поняла, что проиграла и что вот-вот сейчас произойдет. Руки по-прежнему задраны, оскал – во весь беззубый рот, но во взгляде взамен ярости и триумфа проступает растерянность…
Зато он понял сразу. Схватил за руку Эмму.
– Бежим!
Упрямая художница все-таки затормозила у опрокинутого этюдника, похватала одной рукой то да се. Они чуть не столкнулись в дверях с самым сообразительным из наемников – остальные еще жались к стенам или, опрокинутые содрогнувшимся подземельем, пытались подняться с пола. Силвер оглянулся на пороге на жуткий треск и грохот: начал рушиться потолок. Ведьма стояла, как прикованная к месту, заслоняясь от сыпавшихся камней тощими старческими руками, в которых не было уже ни сил, ни чар. Финеар медленно пятился от своей соратницы.
– Да бегите же, идиоты! – крикнул им Силвер, развернулся и понесся с Эммой по темному коридору. Если это можно назвать «понесся»… Раскачивается то ли коридор, то ли его самого так качает: пол ли дрожит под ногами, или гудят отбитые ноги; в ушах гул то ли от потери крови, то ли от рухнувшего в… «пыточной» потолка. Продолжавшего рушиться и дальше. За спиной – топот, надсадное дыхание и возгласы очухавшихся людей Финеара, а может, и самого Финеара…
Детьми они изучили Гнездо Призраков вдоль и поперек, но эти самые казематы каким-то образом пропустили. Теперь приходилось ориентироваться лишь на топот впереди – наемник бежал вполне уверенно, не тормозя перед выбором налево-направо, значит, вольно или невольно, но выведет и их самих…
Бегущих следом уже не было слышно: или отстали, или свернули в ответвления коридора. Или все звуки заглушал следующий по пятам гул. Они свернули за метнувшейся в сторону фигурой и – наткнулись на стену. Тупик?!
– Как же… – Эмма дрожащими руками ощупывала стены. – Куда он делся?!
Наверное, на бегу они пропустили нужный поворот. Силвер выглянул в основной коридор и отпрянул: стены и потолок содрогались и схлопывались, как поставленные стоймя, а потом уроненные карты.
– Эмма…
– Эй, дамочка!
Оба вскинули головы на раздавшийся сверху голос.
– Давайте, лезьте живо, я вам руку подам!
– Но как?!
Силвер нащупал на уровне плеч железную скобу.
– Эмма, давай, быстро!
Женщина сунула за пазуху свои спасенные сокровища, оттолкнулась от его подставленных колен и начала проворно взбираться наверх. Не забыв скомандовать при этом:
– Ты за мной! Быстро!
Как скажешь, Эмма, как скажешь… Уговаривать меня сейчас не надо. Он ухватился, подтянулся, скользя мокрыми от крови подошвами по стене. Еще рывок, еще… Так! Вот и он на лестнице. Шахта явственно содрогнулась, накренилась, как пьяная… или у него голова поехала? Он вскинул глаза и увидел высоко над собой ослепительный свет. Быстро-быстро перебирая одной рукой (проклятая магия, раз уж ты так неожиданно меня навестила, не могла продержаться подольше?!) и ногами, двинулся к нему.
К свету. К выходу. К спасению.
Шахта ходила ходуном, и Силвер очень боялся, что сейчас она сложится, подобно коридору. Погребет его… Как Паучиху. И будут они… ха… два враждующих призрака… чуть не сорвался… вечно охотиться друг на друга… ох-х… в Гнезде Призраков… Еще чуть-чуть… еще… еще!
До света осталось всего ничего, когда Силвер обнаружил, что скобы кончились. Вернее, только что здесь была скоба… которая полетела вниз, едва он до нее дотронулся. А до края шахты осталось… нет, не допрыгнуть… даже если встать на самую последнюю ступеньку.
В шахте потемнело: кто-то заслонил собою свет.
– Силвер! Хватай меня за руку! Скорей!
Он устало мотнул головой.
– Ты меня не вытянешь, я очень тяжелый. Уходи.
– А я очень сильная. Ну!
Шахту встряхнуло, и он уперся рукой и плечом в противоположные стены, чтобы не свалиться.
– Силвер, что я тебе сказала! – крик у Эммы получился одновременно и угрожающий и жалобный.
– Уйди, а то свалишься… вместе со мной.