Пионерский характер, стр. 3
Всё знакомо. Своя земля.
Псковская древняя земля, север России. Многое видели эти места. Витязи Александра Невского шли здесь в поход на тевтонских захватчиков. Бродил по этим рощам Александр Сергеевич Пушкин, написавший про Руслана и Людмилу. Жила здесь вожатая Клава Назарова, Герой Советского Союза.
Живёт здесь сейчас и мальчик Володя, которому повезло в жизни: он многое успел сделать рано. Стал школьником, вступил в пионеры. Совершил первый в жизни смелый поступок. И пусть, Володя, этот первый смелый шаг не будет у тебя единственным.
Берем с коммунистов пример!
К Всесоюзному пионерскому сбору «Берём с коммунистов пример!» мы готовились давно — с самого начала нашего Марша. А теперь решили написать сочинения о коммунистах. Я сразу решила: напишу о Владиславе Николаевиче Тонкове. Ему было столько лет, сколько нам сейчас, когда началась война. Все уходили на фронт, он тоже просился воевать, но ему наотрез отказали: «В тылу сейчас тоже фронт!» И он пошёл на завод делать снаряды.
Уходил из дому чуть свет, возвращался, когда было совсем темно. Часто работал по ночам вместе со всеми. Дети, женщины, старики — все работали за десятерых! Так и проработали они всю войну. Вот какие это люди, вот какой наш Владислав Николаевич! Почему наш? Потому что сейчас он учитель в нашей школе, преподаёт физику и рисование.
Ира Пояндаева,
г. Пермь, школа № 115.
«Берём с коммунистов пример!» — это не слова, а дела… Хорошо знать, что дорога, по которой ты идёшь, ведёт в будущее. Хочется поторопить это будущее!»
Строки из сочинения кемеровской школьницы Светланы Кармановой прозвучали на встрече в ЦК ВЛКСМ, где собрались победители Всесоюзного смотра сочинений «Берём с коммунистов пример!», посвящённого XXV съезду нашей партии.
Эти слова привела в своём выступлении открывшая встречу председатель Центрального Совета Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина Алевтина Васильевна Федулова.
Девять с половиной миллионов школьников, учащихся ПТУ писали это сочинение.
Во время каникул ребят, работы которых отметило жюри, пригласили в Москву. Всюду, где их принимали — в редакциях газет и журналов, на радио, телевидении, в Союзе писателей, — звучали имена замечательных людей, которым ребята посвятили свои сочинения. И многие ребята говорили, что они стараются отличной учебой, трудом быть достойными старших — строителей коммунистического общества.
Александр Жилин
Девочка с Олимпа
Эту гору Лена видела во сне уже много раз. И всегда гора казалась одинаково высокой и недоступной. Только после Олимпийских игр Лена поняла, что это был Олимп. Та самая знаменитая гора в Греции, что дала имя крупнейшим спортивным состязаниям.
…На макушке горы расположился Зевс, в широченной тунике, с пучком молний в руке. Рядом — его божественная супруга Гера. Ниже — Афродита, стройная, с лучистыми, как два солнца, глазами. Аполлон, Артемида и Гефест — все внимательно смотрели вниз. Там в вихре музыки на сверкающем зеркале льда скользила тоненькая девочка. Последний прыжок, последний взмах руки… Девочка присела в глубоком реверансе, перевела дыхание и посмотрела наверх.
Зевс задумчиво порылся в складках белоснежной туники и наконец вытащил дощечку с цифрами 5,7. Девочка не спускала глаз с волшебных цифр. Вдруг бородатое лицо бога поплыло в улыбке, Зевс еле заметно подмигнул и сказал:
«Выше нос, Ленка! Падать не больно, больно подниматься. Приходи ещё».
«Спасибо, приду…»
«Легко сказать: приду», — подумала Лена и проснулась. По улице ещё бродила ночь, но крыши домов уже посветлели от приближавшегося утра.
Глаза постепенно привыкали к темноте. Перед Леной вырисовывалась такая знакомая и уютная комната. Каждая вещь здесь была её маленькой победой. Тускло поблёскивала гирлянда медалей. Справа, на серванте, чинным рядком расселись игрушки — её спортивные награды. Если прищурить один глаз, то морковный нос Снеговика станет большим и закроет целый этаж в соседнем доме. Этот сувенир ей подарили в маленьком австрийском городке Инсбруке, который выбрала своей столицей Белая Олимпиада 1976 года. «Почему именно здесь?» — думала Лена. Но когда сама оказалась среди его снежных альпийских вершин, поняла, что трудно найти более подходящее место.
Радугой переливаются павлиньи перья на подоконнике — многоцветный букет, который никогда не завянет, не позволит забыть маленький черноморский посёлок Лоо. Когда Лена долго смотрит на него, комната голубеет и заполняется ласковыми тёплыми волнами. Плывут в расплавленных струях воздуха белоснежные корпуса пионерлагеря. Павлины, надменно поглядывая вокруг, хвастливо несут свой драгоценный наряд.
Косой луч уличного фонаря пересек комнату и уткнулся прямо в подстилку Джонни. Пёсик чихнул и, не просыпаясь, перевернулся на спину, смешно раскинув лапы. Даже он, с его сообразительностью чистопородной болонки, никак не мог понять, почему Лена так часто называет его «своей наградой» и в каком родстве он состоит с газетой «Нувель де Моску». А Лена хорошо помнила огромный каток в Лужниках и ни с чем не сравнимое чувство, когда для неё вынесли на лёд первый приз соревнований — тяжёлый хрустальный кубок с прозрачным коньком. «Хрустальный конёк» радовал глаз, но когда за показательное выступление ей протянули крохотного пушистого Джонни, она была действительно счастлива. Непонятно только, как организаторы соревнований догадались, что она давно заглядывается на всех дворовых собак.
Отчаянно захотелось мороженого. Вот бы здорово познакомить Чингачгука с Морисом Мустангером и накормить мороженым за «девятнадцать с розочкой». Сколько бы они тогда подвигов совершили! Хотя нет. Ничего не получится. Мороженое сладкое, от него толстеют. «А толстые, увальни вообще высоких результатов не показывают» — так говорил сам Станислав Алексеевич.
Интересно, который час? Наверное, скоро шесть. Будильник уже приготовился и сейчас зазвонит. И не как-нибудь просто, а настойчивым электронным звоном. Хоть всё утро будет звенеть, а разбудит! Откроется дверь, тихонько войдёт мама…
— Леночка, просыпайся!
— А я не сплю.
— Лена, умываться! — раздаётся мамин голос из кухни.
— Уже качусь.
У всех королей есть дворцы. Есть свой дворец и у ЦСКА — Дворец спорта. Тёмен Дворец утренней, мглистой порой. Сладко позёвывает вахтёрша у входа в раздевалку. Стрелка часов сонно переползла цифру семь и, задумавшись, остановилась.
Распахиваются двери. Топают фигуристы, ростом чуть выше стола. Будущие вратари и защитники волокут в огромных рюкзаках хоккейные доспехи. Маленькие, ушастые, смешные, семенят они за мамами и папами.
На Большом льду пусто и холодно. В углу непривычно столпились хоккейные ворота, все в чёрных отметинах шайб. Отдыхают изрубленные клюшками штанги, зияют дыры прорванных сеток. Молчаливыми рядами застыли трибуны, одинокие и грустные в этот утренний час. Лёд, разрисованный иероглифами прыжков, кажется, ещё хранит боль вчерашних падений и ошибок. Медленно, медленно, как неочнувшийся жук, ползёт заливочная машина. Она соскребёт морщины, мокрой губкой залижет раны и трещины. И заблестит, заискрится под её бесконечным винтом заново рождённый лёд.
А вот и его хозяева — маленький, трудолюбивый народ. И это те самые крохи, что пятнадцать минут назад зашли в раздевалку? Конечно. Те же оттопыренные уши в веснушках, те же носы-пуговицы и бантики губ.
Лёд — это замёрзшая вода. А вода бывает разной: пресной — из реки, солёной — из моря, «живой» — из чудодейственного родника далёкой сказки. Возможно, сказочный родник бил сразу под Дворцом. Так, пожалуй, объясняется то удивительное, что произошло с ребятами. Казалось, вместе с шубами они оставили в раздевалке всю свою неуклюжесть. «Мы не просто мальчишки и девчонки, — светится на каждом лице, — мы — спортсмены!»