Офицер, стр. 27

— Скорее всего, сэр, еще две-три линии мы построим в этом стиле, а потом перейдем к более простым проектам. — Новиков вспомнил станции метрополитена его времени, с простой типовой колонной архитектурой. — Конечно, у нас хватит средств даже самую простую станцию облицевать мрамором, но вы правы: такое расточительство не сможет быть постоянным.

Он постарался не заметить изумленных взглядов своих спутниц, пригубил коньяк, отхлебнул кофе:

— Хотя красота — тоже полезна. Вот вы, к примеру, наверняка любите окружать себя красивыми вещами, возможно — и не слишком функциональными. Я, кстати, искренне вам завидую, Бертран. Мы, к сожалению, не имеем возможности разнообразить интерьер своих жилищ, — Кирилл старался быть максимально искренним: на оценочный подход посылают лучших из имеющихся психологов.

Он вспомнил свою московскую квартиру из того «будущего прошлого». Новиков специально подобрал по каталогам анатомическую мебель, максимально удобную, но вместе с тем и красивую, чтобы глаз отдыхал. На стене висело полотно работы Васильева — и не копия, между прочим, а самый что ни на есть оригинал. Правда, рядом были еще пара картин художников совершенно неизвестных, но тоже радующие взгляд. Должно быть, Вустер уловил новиковские флюиды, потому что тут же переключился на расписывание бытовых выгод жизни в Англии. Его заносило, и Кирилл еле-еле сдержался, чтобы не рассказать заносчивому островитянину об отсутствии смесителей в ванных. Но устоял от соблазна, и лишь кивал в нужных местах… Пусть мистер Вустер сообщит своим хозяевам, что у «объекта» имеются подходящие слабости. «Для закрепления пройденного материала» Новиков подбросил британцу историю о том, что сожалеет о своей бывшей коллекции холодного оружия, теперь — увы! — безвозвратно потерянной. Это была истинная правда, разве что афганский хайбер, йеменскую джамбию и японский кусунгобу [52] трудно было назвать коллекцией. Так — сувениры на память. «О боях-пожарищах, о друзьях-товарищах…»

Заглотил ли англичанин наживку, Кирилл не понял. Вскоре третий секретарь посольства сэр Бертран Вустер попрощался и ушел, предварительно добившись обещания, что их первая встреча будет не последней. Через полчаса после него Новиков с девушками тоже вышли из ресторана и, проигнорировав автомобиль, пошли пешком по заснеженной, предновогодней Москве.

Кирилл молчал, наслаждаясь тишиной, мягким сиянием снега, отсутствием автомобилей. Девушки же не рисковали нарушать безмолвные размышления своего патрона, так что до Осинфбюро они дошли в полном молчании. И уже лишь в своем кабинете Новиков спросил:

— Ну-с, красавицы, что скажете по сегодняшнему вечеру?

Вера, не задумываясь, выпалила:

— Попытка контакта. Провальная: контактер не ожидал, что объект, то есть вы, товарищ майор, будете не один. Повторение будет не скоро: объект на контакт не пошел, заинтересованности не проявил… — Она на секунду замолчала и добавила: — Необходимо срочно проверить сотрудников Осинфбюро, так как информация о нашем маршруте была передана контактеру, скорее всего, отсюда.

— Понятно, — кивнул Кирилл. — Товарищ Кузьмина, спасибо, можете идти отдыхать… — И, когда Вера вышла, повернулся к Никитиной: — А вы, товарищ Никитина, что скажете?

Черноволосая сержант задумалась. Минут пять-десять она что-то и так, и эдак прикидывала, беззвучно шевеля губами, а потом осторожно произнесла:

— По-моему, товарищ майор, имел место пробный контакт. Мне кажется, что вам удалось заинтересовать англичанина, а кроме того, полагаю, что наша роль осталась для него не раскрытой. Теперь я понимаю ваши реплики о старинном холодном оружии… — тут она замолчала, уставившись на Кирилла своими огромными, глубокими зелёными глазищами.

Новиков не торопил события. Он налил себе и Надежде по глотку коньяка, придвинул вазу с мандаринами и лимонами:

— Угощайся, товарищ сержант.

Никитина кивнула, выпила, закусила мандарином и… прикусив губу, поднесла руки к застежке платья. Кирилл только что не ругнулся вслух: так все хорошо начиналось — и так все заканчивается! Она решила, будто можно вот так, в приказном порядке…

Новиков не считал себя Казановой, но вниманием женщин обделен никогда не был, а потому коротко скомандовал:

— Отставить! — и, перехватив удивленный взгляд Надежды, добавил, еле сдерживая злость: — Продолжите по команде «Раздевайсь!» и «Ложись!», товарищ сержант. А пока я жду продолжения ваших оценок.

Никитина смутилась, покраснела, опустила руки и принялась перебирать складки платья. Потом, собравшись, подумала ещё немного и сказала:

— Я думаю, что товарищ Кузнецова была права, указав на необходимость тщательной проверки сотрудников Осинфбюро. Не вижу другой возможности получения информации о нашем пребывании.

Новиков усмехнулся, затем снова плеснул коньку в рюмки:

— Очень жаль, что не видишь, Надюша, очень… — Он погрел рюмку в руке, поболтал коньяк, понюхал аромат, но пить не стал. — А ну-ка, девушка, соображай: кто здесь знал, в какой именно ресторан мы пойдем?

На лице черноволосой красавицы проступило понимание. Она мотнула головой:

— Никто… — И тут же, сообразив, продолжила: — Выходит, из ресторана сообщили?

— В точку, товарищ сержант. И по времени сходится: с Софийской [53] до «Праги» минут пятнадцать, плюс одеться-собраться — вот и выйдут искомые сорок три — сорок пять минут.

— Сорок три, товарищ Новиков, — тихо сказала Надя. — Я засекла по часикам, — и она показала руку с миниатюрными часами с браслетом.

«Снайпер, — окончательно уверился Кирилл. — Это их коронная фишка: все по времени расписывать…» Вслух же он произнес:

— Молодчина, красавица! Вот что значит — брюнетка! И умница, и красивая — сил нет… Эй-эй, товарищ Никитина, ты чего?! Чего это, а?!!

Надя подскочила на месте, сделала было движение, словно рванулась убежать, но снова обвалилась на стул и, закрыв лицо рукой, расплакалась. Потрясенный Новиков изумленно пялился на плачущую девушку. Что стряслось? Почему только что мирная, можно сказать даже приятная, беседа вдруг окончилась слезами?..

Он прислушался к невнятным возгласам Надежды.

— Вы — начальник, товарищ майор, — рыдала взахлеб девушка, — но вы не смеете!.. Никто не смеет… И красота — вообще… она не главное… вон, Верка… красивая… и что?.. только и умеет… ногой — по яйцам, да кулаком — в кадык… Дура красивая!!!

Постепенно до Кирилла начало доходить. Надя была изумительно, волшебно красива… но по меркам конца XX — начала XXI века. А сейчас, в тридцатые годы она вполне могла считаться если и не законченной дурнушкой, но в идеал этого времени совершенно не вписывалась. Худая, узкобедрая, с грудью максимум первого размера, тонким лицом и точеным профилем, она совсем не укладывалась в популярные образцы красоты. И потому восприняла комплименты Новикова как издевку.

Истерику надо было прекращать, и Кирилл использовал старый, как мир, способ. Он рывком поднял Надежду со стула, прижал к себе так, что у той перехватило дыхание, и впился ей в губы долгим, требовательным поцелуем. Девушка всхлипнула и ответила — неумело, но жадно. И все пошло как обычно, как идет с тех пор, как Адам и Ева вкусили от Древа Познания… Единственно, что нарушило естественный ход событий, был вопрос, заданный задыхающимся от счастья голоском:

— А как же без команды «Раздевайсь»?.. — и радостный смех.

11