Миры Роберта Хайнлайна. Книга 6, стр. 43

Под фотографией виднелась надпись:

— Где-нибудь рядом должно быть написано, почему этому лейтенанту оказана такая честь, — прошептал Мэтт.

— Что-то не видно, — прошептал в ответ Текс. — А почему ты говоришь шепотом?

— Нет, я не говорю ше… Впрочем, действительно. В конце концов, он не может слышать нас, правда? А, смотри, вот фонограмма!

— Чего ты ждешь? Нажми на кнопку.

Мэтт нажал на кнопку, и ниша наполнилась звуками Пятой симфонии Бетховена. Музыка постепенно стихла, и раздался голос диктора: «Сначала Патрульная Служба была укомплектована офицерами, посланными всеми странами, которые составляли тогда Западную Федерацию. Некоторые офицеры были честными и преданными своему делу, тогда как другие — нет. В 1996 году был день, одновременно позорный и славный в истории Космической Патрульной Службы, когда была сделана попытка осуществить государственный переворот — так называемый Мятеж Полковников. Группа высокопоставленных офицеров, действуя с военной базы на Луне, попыталась захватить власть над всем миром. Заговор мог бы оказаться успешным, если бы не лейтенант Дальквист. Он вывел из строя все атомные ракеты в арсенале базы, вывернув из них взрыватели и удалив заряды. Однако при этом он получил такую дозу радиации, что скончался от ожогов». Диктор замолчал, и снова послышалась негромкая музыка — на этот раз отрывок «Валгалла» из «Гибели богов».

Текс глубоко вздохнул; Мэтт тоже заметил, что все время сдерживал дыхание. Он начал дышать, и боль в груди уменьшилась.

За их спинами раздался смешок. Юноши обернулись. У входа в нишу стоял Жерар Берк, опершись плечом о притолоку.

— Да, они не жалеют усилий, чтобы произвести впечатление, — заметил он. — Будьте настороже, ребята, а то и вправду поверите всему, что услышите здесь.

— Что ты хочешь этим сказать? Какое впечатление?

Берк показал рукой в сторону фотографии.

— Да вот это. И объяснения, сопровождаемые музыкой. Если вам нравится такое, могу помочь, мне не жалко — в зале еще три таких же ниши, расположенных в направлении на юг, север, восток и запад.

Мэтт смотрел на него холодными глазами, не отрывая взгляда.

— Что с тобой, Берк? Ты не хочешь стать офицером Патрульной Службы?

— Хочу, разумеется. Но я практичный человек; меня нельзя обмануть такой дешевой эмоциональной пропагандой. — Он сделал жест в сторону фотографии Эзры Дальквиста. — Возьмите его, например. Ведь вы не услышали ни слова о том, что он отказался выполнить приказ вышестоящего офицера, своего прямого начальника. Если бы события обернулись по-другому, его судили бы как изменника. К тому же никто не говорит о том, что погиб Дальквист из-за собственной неосторожности. И вы хотите, чтобы я считал его суперменом?

— Нет, не хочу, — покраснел от ярости Мэтт и сделал шаг вперед. — Но поскольку ты такой практичный человек, тебе не хочется получить практичный удар в зубы?

Берк был ниже Мэтта ростом и ничуть не шире в плечах, но он наклонился вперед, поднялся на носки и тихо произнес:

— Очень хочется. От тебя или от кого-нибудь еще?

— И от меня, — шагнул вперед Текс.

— Не встревай, Текс! — рявкнул Мэтт.

— Даже не подумаю! Я считаю, что честно драться можно лишь с тем, кто является равным тебе!

— Отойди, Текс, я предупреждаю тебя!

— Ну уж нет, я тоже хочу получить удовольствие. Ты врежь ему в зубы, а когда он упадет, я пну его в живот.

Берк посмотрел на Джермэна и улыбнулся, будто почувствовав, что время драки прошло.

— Ну-ну, джентльмены! Не надо ссориться! — Он отвернулся и пошел к выходу из ниши. — Доброй ночи, Додсон. Постарайся не разбудить меня, когда вернешься.

— Напрасно мы отпустили его, — ярость еще не оставила Текса. — Это человек, которого нужно ставить на место. Мой дядя Боди всегда говорил, что такого прыща нужно лупить до тех пор, пока он не извинится.

— Чтобы нас выгнали из Патрульной Службы еще до того, как мы поступили в Академию? Он разозлил меня, так что пока выигрыш на его стороне. Пошли, наверное, здесь еще немало интересного.

Однако сигнал отбоя прозвучал раньше, чем они успели подойти к следующей нише. Юноши направились к своему коридору, и Мэтт попрощался с Тексом у дверей его комнаты, потом вошел в свою. Берк спал — или притворялся, что спит. Мэтт быстро разделся, ловко забрался на верхнюю койку, нашел выключатель и погасил лампочку.

Присутствие неприятного для него человека беспокоило Мэтта, но он уже почти засыпал, как вдруг вспомнил, что забыл позвонить отцу. От этой мысли он сразу проснулся. И тут же почувствовал, как где-то внутри ожила тупая боль. Может быть, он заболел? Или это тоска по дому? В его-то возрасте? Чем дольше Мэтт думал об этом, тем более вероятной казалась причина боли — как бы он ни сопротивлялся. Все еще размышляя об этом, он погрузился в глубокий сон.

По ухабам

На следующее утро Берк сделал вид, что забыл о вчерашней ссоре. Он был даже приветлив и позволил Мэтту первым войти в освежитель. Тем не менее Мэтт с радостью услышал сигнал на завтрак.

На привычном месте стола 147 не оказалось. Озадаченный, Мэтт пошел вперед и наткнулся на стол с табличкой 147–149, во главе которого сидел курсант Саббателло. Мэтт сел на свободный стул и увидел рядом Пьера Арманда.

— Привет, Пит! — воскликнул он. — Как дела?

— Рад нашей встрече, Мэтт. Думаю, пока неплохо, — в голосе Пьера звучало сомнение.

Мэтт пристально посмотрел на него. Пьер выглядел неважно; казалось, будто кошка протащила его через дырку в полу — эта фраза больше всего понравилась Мэтту. Он собрался было спросить, что с ним случилось, как курсант Саббателло резко постучал по столу.

— По-видимому, джентльмены, — произнес курсант, — кое-кто из вас забыл мой вчерашний совет — не увлекаться едой. Сегодня вас протащат по ухабам. У меня немалый опыт, который говорит, что при этом многие сухопутные космонавты теряют как завтрак, так и остатки собственного достоинства.

Мэтта поразили слова Саббателло. Он только собрался заказать свой обычный обильный завтрак; вместо этого ему пришлось ограничиться стаканом чая и жареными тостами. Взглянув на соседа, он заметил, что Пит не обратил внимания на совет курсанта: он поставил перед собой тарелку с бифштексом, картошкой и яичницей и принялся есть. «Если Пит и чувствует себя неважно, — подумал Мэтт, — это никак не отразилось на его аппетите».

Курсант Саббателло тоже увидел это. Он наклонился вперед и обратился к Питу.

— Мистер, разве вы не…

— Меня зовут Арманд, сэр, — вежливо ответил Пит, проглотив огромный кусок.

— Мистер Арманд, разве вы не слышали моего предупреждения? Может быть, у вас пищеварение марсианина? Или вы считаете, что я пошутил? Думаете, вас не будет тошнить в невесомости?

— Нет, не будет, сэр.

— Неужели?

— Видите ли, сэр, я с Ганимеда.

— А-а! Прошу извинить меня. Закажите себе еще бифштекс. Как ваши дела?

— В общем-то, совсем неплохо, сэр.

— Не стесняйтесь просить о некоторых послаблениях. Уверен, что все поймут положение, в котором вы оказались.

— Спасибо, сэр.

— Мистер Арманд, я говорю совершенно серьезно. Не пытайтесь изображать «железного человека». Это бессмысленно.

Мэтт и Пьер встали из-за стола одновременно.

— Послушай, Пит, теперь я понимаю, почему Оскар нес вчера твой рюкзак. Извини мою глупость.

— Не надо извиняться, — смущенно посмотрел на него Пит. — Оскар присматривал за мной — я встретил его, когда мы летели со станции Терра.

— Понятно, — кивнул Мэтт.

У него было самое смутное представление о маршрутах пассажирских лайнеров, но он знал, что Оскар, прилетевший с Венеры, и Пит, направлявшийся с одной из лун Юпитера, должны были оказаться на искусственном спутнике Земли — станции Терра, — прежде чем прибыть шаттлом на Земную поверхность. Этим и объяснялась дружба двух юношей, родом из самых разных уголков Вселенной.