Обыденный Дозор, стр. 2

Оля поправила вязаную шапочку с помпоном, перекинула через плечо поудобнее спортивную сумку (полотенце, чистые трусики и пачка женских прокладок – Оля подозревала, что завтра они ей понадобятся) и ускорила шаг.

…Младший лейтенант полиции Дмитрий Пастухов был не на службе. Он был даже не в форме, когда, подняв руку, ловил такси на углу Протопоповского и Астраханского переулков. Причины, почему в этот час Дима Пастухов был здесь, могли бы расстроить его жену, поэтому мы не будем вдаваться в детали. В защиту Димы можно сказать только то, что в руке у него был пакет, в котором лежала коробка конфет «Рафаэлло» и букет цветов из торгового автомата, купленные рядом, в дешевом супермаркете «Билла».

Цветы и конфеты Дима дарил жене не часто, раз-два в год. Что в данном случае, как ни странно, служит извиняющим фактором.

– Какие пятьсот? – темпераментно торговался Дима. – Да триста – красная цена!

– Ты на бензин цены знаешь? – так же темпераментно отвечал водитель-южанин из-за руля потрепанного «форда». Несмотря на очень нерусскую внешность, речь у него была чистой и интеллигентной. – Вызови официальное такси – никто дешевле не повезет!

– Я потому и ловлю частника, – пояснил Дима. Вообще-то он был морально готов на пятьсот рублей – ехать было не близко, но привычка требовала поторговаться.

– Четыреста, – решил южанин.

– А поехали, – сказал Дима и, перед тем как нырнуть в машину, окинул взглядом улицу. Просто так.

Девочка стояла шагах в пяти. Покачиваясь и глядя на Диму.

Вообще-то девчонка была высокой, фигуристой, в полумраке сошла бы и за взрослую женщину, но сейчас свет фонаря падал ей прямо на лицо – а лицо было совсем детским.

Девочка была без шапки, волосы растрепаны. Из глаз у нее катились слезы. Шея была окровавлена. Нейлоновая горнолыжная курточка была чистой, а вот на светло-голубых джинсах тоже проступали потеки крови.

Пастухов бросил пакет и букет на сиденье и кинулся к девочке. За спиной у него затейливо выматерился водитель, тоже увидавший девчонку.

– Что с тобой? – закричал Пастухов, хватая девочку за плечи. – Ты как? Где он?

Почему-то он не сомневался, что девочка сейчас покажет «где он», и он догонит этого козла, и задержит, и в процессе задержания, если повезет, что-нибудь ему сломает или отобьет.

Но девочка тихо спросила:

– Вы полицейский, да?

Пастухов, который толком не осознавал отсутствие на нем формы, кивнул:

– Да. Да, конечно! Где он?

– Увезите меня, мне холодно, – жалобно попросила девочка. – Увезите меня, пожалуйста.

Насильника рядом не было. Водитель выбрался из-за руля, достав откуда-то бейсбольную биту (как известно, в России почти никто не играет в бейсбол, но вот бит продается сопоставимо с США). Идущая по Астраханскому семейная парочка увидела девочку, Пастухова, водителя – и юркнула в супермаркет. А вот двигавшийся по Протопоповскому пацан с ранцем, напротив, – остановился и издал восхищенный возглас – так радостно, что Пастухов подумал о воспетой в Библии пользе телесных наказаний для воспитания детей.

– Тебе нельзя сейчас покидать место происшествия… – начал было Пастухов.

И осекся.

Он увидел, откуда текла кровь.

Два крошечных отверстия на шее девочки.

Два следа от укусов.

– Пошли, – решил он и потащил девочку к машине. Та не сопротивлялась, будто, приняв решение довериться ему, вовсе перестала о чем-то думать.

– Эй, в милицию ее надо… – сказал водитель. – Или в больницу… Эй, тут же Склиф рядом, сейчас…

– Я сам полиция! – Пастухов одной рукой достал из кармана «корочку» и сунул водителю под нос. – Никакого Склифа. Гони на Сокол.

– Зачем на Сокол? – поразился водитель.

– Там офис Ночного Дозора, – сказал Пастухов, укладывая девочку на сиденье и подсовывая ей под голову ее же сумку. Ноги девочки он положил себе на колени. С высоких «зимних» кроссовок закапал грязный тающий снег. А вот шея не кровоточила. Хорошо, что слюна вампира останавливает кровь после еды.

Плохо, что вампиры не всегда останавливаются вовремя.

– Какой еще Ночной Дозор? – удивился водитель. – Я в Москве двадцать лет живу, не помню такого.

«Ты и не будешь помнить», – подумал Пастухов. Но говорить это вслух не стал. В конце концов, он и сам, когда доводилось заходить к Иным, не был до конца уверен, что ему оставят память.

Лучше не зарекаться.

– Ты быстро вези, – посоветовал он. – Я штуку заплачу.

Водитель красочно объяснил, куда Пастухов должен будет поместить свою тысячу, и прибавил газа.

Девочка лежала, закрыв глаза. То ли впала в забытье, то ли была в шоке. Пастухов искоса глянул на водителя – тот не отрывал глаз от дороги. Тогда, чувствуя себя насильником и извращенцем, Пастухов осторожно раздвинул девочке ноги.

Джинсы в промежности были чистые, не испачканные. По крайней мере ее никто не насиловал.

Хотя, если уж говорить начистоту, с точки зрения Пастухова – сексуальное насилие было бы куда меньшим злом. Привычным.

Глава 1

– Ты засиделся, – сказал Гесер.

– Где? – заинтересовался я.

– Не «где», а «на чем», – не отрывая взгляда от бумаг, сказал шеф. – На заднице.

Раз уж шеф начал грубить без повода – то он чем-то очень сильно озадачен. Не разозлен – тогда он предельно вежлив. Не испуган – тогда он печален и лиричен. А именно озадачен.

– Что случилось, Борис Игнатьевич? – спросил я.

– Антон Городецкий, – продолжил шеф, не поднимая глаз. – Десять лет в отделе обучения и образования – многовато, не находишь?

Я задумался.

Что-то мне этот разговор напоминал. Но что?

– Есть претензии? – спросил я. – Работаю вроде хорошо… от оперативной работы тоже не уклоняюсь…

– А также периодически спасаешь мир, воспитываешь дочь – Абсолютную волшебницу – и ладишь с женой – Великой волшебницей… – кисло сказал шеф.

– Еще терплю шефа – Великого, – в тон ответил я.

Гесер соизволил поднять глаза. Кивнул.

– Да. Терпишь. И будешь терпеть. Итак, Антон Городецкий. В городе орудуют незарегистрированные вампиры. За неделю – семь нападений.

– Ого, – сказал я. – Каждый день жрут, мрази… А что наши оперативники?

Гесер меня будто и не слушал. Перебирал бумаги.

– Первая жертва… Александр Погорельский. Двадцать три года. Продавец в бутике… не женат… бла-бла-бла… напали средь белого дня в районе Таганки. Вторая жертва – на следующий день. Николай Рё. Сорок семь лет. Инженер. Район Преображении. Третья – Татьяна Ильина. Девятнадцать лет. Студентка МГУ. Район Чертаново. Четвертая – Оксана Шемякина, пятьдесят два года. Уборщица. Район Митино. Пятая – Нина Лисицына, школьница, десять лет…

– Вот мразь… – вырвалось у меня.

– Средь бела дня, район Матвеевский.

– На женщин перешел, – сказал я. – Распробовал. Теперь стал с возрастом экспериментировать…

– Шестая жертва – Геннадий Ардов. Шестьдесят. Пенсионер.

– Пара, что ли? – предположил я.

– Седьмая, на данный момент – последняя. Оля Ялова, школьница, пятнадцать. Кстати, скажи спасибо своему знакомому, Дмитрию Пастухову. Он ее обнаружил и доставил к нам по горячим следам… что было очень полезно.

Гесер собрал все бумаги, подбил ладонью края, сложил их в папку.

– Кто-то из жертв выжил? – спросил я с надеждой.

– Да. – Гесер секунду помедлил, глядя мне в глаза. – Все выжили.

– Как все? – Я даже растерялся. – А… но тогда… обращения?

– Нет. На них просто покормились. Немного. Последнюю девочку довольно сильно высосали, врач говорит о потере не менее литра крови. Но там все понятно – девочка шла к своему парню… и, видимо, у них намечался первый… э… коитус.

Как ни странно, но, говоря это, Гесер смутился. Впрочем, его смущение показал и использованный вместо слова «секс» медицинский термин.

– Понятно, – кивнул я. – Девчонка была вся в эндорфинах и половых гормонах. Вампир, какого бы пола он ни был, опьянел. Это еще повезло, что оторвался вообще… Я все понял, шеф. Сейчас я подберу команду и отправлю…