Астра, стр. 60

«Мы в мелких водах, перед нами суша. Это основание острова. Бояться нечего…» — мысль неожиданно оборвалась, закончившись мысленным вскриком, свидетельствующим об удивлении или страхе.

Ожидая любых угроз, Дальгард извлёк нож и поплыл в воде, готовый спасать или предложить свою помощь.

10. Мёртвые стражи

Астронавты почти всю ночь не спали. Во время тренировок на Земле, в испытательных полётах к суровым лунным долинам и на Марс Раф знакомился с самыми странными условиями, с окружением, абсолютно враждебным человеку, и тем не менее всегда мог заснуть по своему желанию. Но теперь, свернувшись в спальном мешке, он прислушивался к каждому звуку этой безлунной ночи, старался услышать — что? Он и сам не знал.

Хотя звуков приходило множество. Посвистывала какая-то ночная птица, в отдалении журчала вода, он связал этот звук с рекой, протекающей через давно покинутый город; шуршала трава на ветру или когда её тревожило какое-нибудь животное.

— Не лучшее место в мире для отдыха, — заметил Сорики из темноты; Раф в это время извивался, пытаясь занять более удобное положение. — Я с удовольствием бы посмотрел, как эти забинтованные ребята машут нам руками, а мы улетаем от них, да побыстрее.

— Они убивали отнюдь не животных, там, на острове, — Раф высказал то, что больше всего мучило его.

— На них была не одежда, а шерсть, — ровным, бесцветным голосом отозвался Сорики. — На Земле тоже есть обезьяны, а они не люди.

Раф смотрел на небо, на котором, как беззаботные пылинки, мерцали звёзды.

— Что такое «человек»? — ответил он, повторив классический вопрос, который многократно обсуждался в тренировочном центре.

Человечество давно пытается найти ответ на него. Может быть, «человек» — двуногое существо с легко различимыми физическими характеристиками? В таком случае мохнатые существа, тщетно пытавшиеся спастись от огня, под это определение не подходят. Или «человек» — это определённый уровень разума, независимо от оболочки, в которой этот разум помещается? Предполагается, что справедливо последнее утверждение. Но Раф знал, что несмотря на страх перед «предубеждением», большинство землян всё же считает людьми существа, в целом похожие на них. Согласно этому «предубеждению» забинтованные чужаки — «люди», с ними можно вступать в союз, а мохнатые — не «люди», потому что у них нет гладкой кожи, они не носят одежду и не используют механические средства транспорта.

Однако в глубине души Раф чувствовал, что это абсолютно неверно, что земляне сделали неверный выбор. И что теперь «люди» оказались не вместе. Но он не собирался высказывать всё это Сорики.

— Человек — это разум, — связист отвечал на вопрос, о котором Раф почти позабыл, хотя сам его только что задал. Да, привычный ответ. Сорики не обвинишь в предубеждении.

Странно… Когда правил Мир, существовала полиция мысли и самым страшным грехом считалось прослыть либералом, экспериментировать, искать знания. Теперь колесо повернулось: подозрительно быть консерватором. Утверждать, что в старину что-то было лучше, означало быть обвинённым в предубеждении. Раф сухо усмехнулся. Конечно, он хотел достичь звёзд, упрямо рвался в то самое место, где сейчас находится. Почему же его так мучают все эти мысли? Почему с каждым днём он чувствует всё меньше общего с людьми, с которыми начинал полёт? У него хватало ума держать эти чувства при себе, но с того момента, как он поднял свой флиттер в утреннее небо над космическим кораблём, удерживать мысли в повиновении становилось всё труднее.

— Ты заметил, — продолжал связист, перейдя к новой теме, — что эти раскрашенные парни не очень-то торопятся к своей сокровищнице? Как будто считают, что какой-нибудь ракетный гений подготовил для них сюрприз где-нибудь поблизости…

Теперь, когда Сорики упомянул об этом, Раф вспомнил, что чужаки, направляясь в город, жались друг к другу, а несколько чёрно-белых солдат развернулись вокруг веером, словно разведчики на вражеской территории.

— И они ходили не дальше того здания к западу.

Этого Раф не заметил, но готов был согласиться с наблюдением Сорики. Сорики очень наблюдателен и замечает все подробности. Ему самому нужно присматриваться получше. Не время думать о своём положении. Итак, если чужаки не пошли дальше того здания, значит, они сами не хотят уходить в ночь. Потому что Раф был уверен: изолированное строение, на которое указал Сорики, не сокровищница, которую они должны будут разграбить.

Ночь проходила, и постепенно Раф уснул. Но два или три часа беспокойного, полного кошмаров беспамятства не дали необходимого отдыха, и на рассвете юноше казалось, что глаза его забиты горячим песком. В предрассветных сумерках откуда-то из города поднялась стая летающих существ — может, птицы, а может, и нет, — трижды облетела здание и исчезла в полях.

Раф выбрался из мешка, быстро завершил скромные туалетные процедуры с помощью средств, хранившихся у него в сумке на поясе, и осмотрелся, не испытывая никакого душевного подъёма от окружающей картины и от своего участия в ней. Шар, готовый ко взлёту, стоял на некотором удалении, на полпути между ним и флиттером несли службу два чужака-стражника. Возможно, ночью они менялись. Если же нет, значит, они долго могут обходиться без сна. Когда Раф, чтобы размяться, обошёл флиттер, стражники внимательно следили за ним, не выпуская из рук оружия. И Раф подумал, что если переступит какую-то невидимую границу, то попадёт в беду.

Когда он вернулся к флиттеру, Сорики проснулся и начал потягиваться.

— Вот и новый день, — протянул связист. — Я мог бы съесть и кое-что ещё, кроме полевого рациона, — Сорики недовольно поморщился при виде жестянок с концентратами, которые достал из отсека для продуктов.

— Хорошо бы улететь на запад, — заметил Раф.

— Если бы только установить связь! — подчёркнуто продолжал связист. — Чем скорее я увижу нашу старушку на стабилизаторах, тем лучше буду себя чувствовать. Знаешь… — он отвёл взгляд от продуктов и посмотрел на город, — у меня от этого места мурашки по коже. Тот город тоже был достаточно плох. Но по крайней мере в нём были жители. А здесь вообще никого… я никого не вижу.

— А как же чудеса, которые обещали нам показать? — возразил Раф.

Сорики сухо улыбнулся.

— А хорошо ли мы понимаем их жесты? Может, они пообещали нам чудеса. А может, обещали привести в место, где нам удобнее перерезать горло — удобнее для них! Говорю тебе, если придётся куда-нибудь идти с одним из этих раскрашенных парней, руки не оторву от станнера. И тебе советую то же самое… Впрочем, я знаю, что ты и так следишь за этими проклятыми гарпиями… краем глаза. Ха, общество. О, да это капитан…

Люк шара раскрылся, по лестнице спустилась небольшая группа, среди чужаков выделялся фигурой и костюмом капитан Хобарт. Чужаки остались у шара, а землянин направился к флиттеру.

— Пойдёте с нами, — приказал он Рафу.

— Почему, сэр?

— А как же я, сэр?

Оба вопроса прозвучали почти одновременно.

— Я сказал, что кто-то должен оставаться в машине. Тогда они специально указали, что вы, Курби, должны пойти.

— Но я же пилот… — начал было Раф и понял, что, вероятно, именно поэтому чужаки и потребовали его присоединения к исследовательской группе. Если они считают, что пока Рафа нет за приборами, флиттер не может лететь, то такой шаг ясно говорит об их желаниях. Но они ошибаются. Сорики вряд ли сможет починить двигатель, но в случае необходимости вполне способен поднять флиттер и привести его к кораблю. Такое может любой член экипажа РК-10.

Связист нахмурился. Он, как и Раф, сразу понял смысл этого предложения.

— Сколько мне вас ждать, сэр? — спросил он голосом, утратившим всякое добродушие.

Услышав этот вопрос, капитан проявил признаки раздражения.

— Ваши подозрения не основаны на фактах, — строго заявил он. — Пока мы не встретили никаких попыток причинить нам вред. А недоверчивое отношение может очень плохо сказаться на наших будущих контактах. Лабле уверен, что у них здесь очень сложно устроенное общество, вероятно, более развитое, чем земное, а их технические познания были бы нам очень полезны. Так случилось, что мы появились в самый нужный момент в их истории, когда они пытаются оправиться от серии разрушительных войн. Всё равно, что на Земле после Большого Пожара высадилась бы группа инопланетян и стала помогать людям. Мы можем к взаимной выгоде обмениваться информацией.