Сказки русских писателей. Том 7, стр. 126
Не разбирая дороги, он забрел на край города, наткнулся там на забор и набил на лбу шишку. Остановившись, он поднял глаза и увидел на заборе надпись: «Незнайка дурак».
— Ну вот! — сказал Незнайка. — Уже про меня начинают писать надписи на заборах.
Ему стало так жалко себя, так жалко, что и сказать нельзя! Он прижался к забору лбом, и слезы закапали из его глаз.
— Ах, какой я несчастный! — говорил он. — Все теперь смеются надо мной! Все меня презирают! И никто-никто на свете не любит меня!
Он долго стоял, прижимаясь к забору лбом, а слезы все лились и никак не могли остановиться. Вдруг он почувствовал, что его кто-то трогает за плечо, и чей-то ласковый голос сказал:
— Не плачьте, Незнайка!
Он обернулся и увидел Синеглазку.
— Не надо плакать, — повторила она.
Незнайка отвернулся от нее, вцепился руками в забор и завыл еще громче. Синеглазка молча погладила его по плечу рукой. Незнайка задергал плечом, стараясь сбросить ее руку, и даже ногой задрыгал.
— Ну, не надо, не надо быть таким злым! — ласково заговорила она. — Ведь вы добрый, хороший малыш. Вам хотелось казаться лучше, поэтому вы стали хвастаться и обманывать нас. Но теперь ведь вы больше не будете делать так? Не будете?
Незнайка молчал.
— Скажите, что не будете. Ведь вы хороший!
— Нет, я плохой!
— Но ведь бывают и хуже.
— Нет, я самый плохой…
— Неправда! Гвоздик был хуже вас. Вы никогда не делали таких пакостей, какие позволял себе Гвоздик, а ведь и он в конце концов исправился. Значит, если вы захотите, то тоже сможете сделаться лучше. Скажите, что больше не будете делать так, и начинайте новую жизнь. О старом больше не будем вспоминать.
— Ну, не буду! — угрюмо буркнул Незнайка.
— Вот видите, как хорошо! — обрадовалась Синеглазка. — Теперь вы постараетесь быть честным, смелым и умным, будете совершать хорошие поступки, и вам не придется больше выдумывать, чтобы казаться лучше. Правда?
— Правда, — ответил Незнайка. Он грустно взглянул на Синеглазку и улыбнулся сквозь слезы.
Синеглазка взяла его за руку:
— Пойдемте туда, где все.
Скоро они были у танцевальной площадки. Пончик увидел, что Незнайка возвращается с Синеглазкой, и заорал во все горло:
— Незнайка — обманщик! Незнайка — осел!
— Расскажи, как ты облако проглотил! — закричал Сиропчик.
— Стыдно, малыши! — воскликнула Синеглазка. — Зачем вы его дразните?
— А зачем он обманывал? — сказал Пончик.
— Разве он вас обманывал? — удивилась Синеглазка. — Он обманывал нас, а вы молчали — значит, были с ним заодно!
— Вы ничем не лучше его! — воскликнула Снежинка. — Вы ведь знали, что он врет да хвастает, и никто не остановил его. Никто не сказал ему, что это нехорошо. Чем же вы лучше?
— Мы и не говорим, что мы лучше, — пожал Пончик плечами.
— Ну и не дразните его, раз сами не лучше! — вмешалась в разговор Кисонька. — Другие на вашем месте давно помогли бы ему исправиться.
Пончику и Сиропчику стало стыдно, и они перестали дразнить Незнайку. Ласточка подошла к нему и сказала:
— Бедненький! Вы плакали? Вас задразнили. Малыши такие взбалмошные, но мы не дадим вас в обиду. Мы не позволим никому вас дразнить. — Она отошла в сторону и зашептала малышкам: — С ним надо обращаться поласковее. Он провинился и за это наказан, но теперь он раскаялся и будет вести себя хорошо.
— Конечно! — подхватила Кисонька. — А дразнить — это плохо. Он обозлится и начнет вести себя еще хуже. Если же его пожалеть, то он сильнее почувствует свою вину и скорее исправится.
Малышки окружили Незнайку и стали его жалеть. Незнайка сказал:
— Я раньше не хотел водиться с малышками и считал, что малыши лучше, а теперь я вижу, что малыши вовсе не лучше. Малыши только и делали, что дразнились, а малышки заступились за меня. Теперь всегда буду с малышками дружить.
Глава двадцать девятая
На балу
Тут заиграла музыка, и все бросились танцевать. Торопыжка закружился с черноволосой Галочкой, Знайка танцевал со Снежинкой, Ворчун — с Ласточкой. И — кто бы мог подумать! — доктор Пилюлькин танцевал с Медуницей. Да, да! Медуница тоже пришла на бал. Вместо белого халата, в котором все привыкли видеть ее, она надела красивое платье с цветочками и совсем не была похожа на ту строгую Медуницу, которая так властно распоряжалась у себя в больнице. Она кружилась в танце, положив свою руку на плечо Пилюлькину, и, улыбаясь, говорила ему:
— Сознайтесь все-таки, что наш метод лечения гораздо лучше вашего. Разные ссадины, раны, царапины, синяки, чирьи и даже нарывы следует мазать медом. Мед — очень хорошее дезинфицирующее средство и предохраняет от нагноения.
— Не могу с вами согласиться, — спорил доктор Пилюлькин. — Все раны, царапины, ссадины следует мазать йодом. Йод — тоже очень хорошее дезинфицирующее средство.
— Но согласитесь все-таки, что ваш йод обжигает кожу, в то время как лечение медом проходит совершенно безболезненно.
— Могу согласиться, что лечение медом может оказаться подходящим только для малышек, но для малышей ваш мед совсем не годится.
— Почему же? — удивилась Медуница.
— Вы ведь сами сказали, что лечение медом проходит безболезненно.
— А вам обязательно надо, чтобы было болезненно?
— Обязательно, — ответил доктор Пилюлькин. — Если малыш полезет через забор и поцарапает ногу, то царапину надо прижечь йодом, чтобы малыш запомнил, что лазить через забор опасно, и в другой раз не лез через забор.
— А в другой раз он полезет не через забор, а заберется на крышу, упадет и разобьет себе голову, — сказала Медуница.
— Тогда мы намажем ему голову йодом, и он запомнит, что лазить на крышу тоже опасно. Йод имеет очень большое воспитательное значение.
— Доктор должен думать не о воспитательном значении, а об облегчении страданий больного, — ответила Медуница. — Своим же йодом вы только увеличиваете страдания.
— Доктор обо всем должен думать, — сказал Пилюлькин. — Конечно, если вы лечите малышек, то можете вообще ни о чем не думать, но когда вы лечите малышей…
— Поговорим лучше о чем-нибудь другом, — перебила его Медуница. — С вами просто невозможно танцевать.
— Нет, это с вами невозможно танцевать!
— Вы не очень-то вежливы!
— Да, я невежлив, когда при мне высказывают такие невежественные взгляды.
— Это вы высказываете невежественные взгляды! Вы не доктор, а несчастненький лекаришка.
— А вы… вы!..
От обиды доктор Пилюлькин не мог ничего сказать.
Он остановился посреди танцевальной площадки и судорожно открывал рот, словно вытащенная из воды рыба. На него стали налетать танцующие пары. Медуницу совсем затолкали. Она дернула его за рукав:
— Ну, танцуйте! Чего же вы стали? Мы всем мешаем!
Пилюлькин махнул рукой, и они снова принялись танцевать. Сначала танцевали молча, потом опять принялись спорить о методах лечения.
Пончик танцевал с Кубышкой. Между ними происходил совсем другой разговор.
— Любите ли вы конфеты? — спрашивал Пончик.
— Очень, — отвечала Кубышка. — А вы?
— Я тоже. Но больше всего я люблю пирожные.
— А я больше всего на свете люблю мороженое.
Винтик танцевал с Белочкой.
— Я мечтаю выучиться ездить на автомобиле, — говорила Белочка. — У нас многие малышки научились — значит, и я смогу.
— Это очень просто, — подтвердил Винтик. — Сначала нужно выжать сцепление, потом дать газ…
Незнайка танцевал с Синеглазкой. Впрочем, это только так говорится, что Незнайка танцевал. На самом деле танцевала одна Синеглазка, а Незнайка прыгал, как козел, наступал Синеглазке на ноги и все время толкал других. Наконец Синеглазка сказала:
— Давайте посидим лучше.
Они сели на лавочке.
— А знаете, — сказал Незнайка, — я ведь вовсе не умею танцевать.
— Вот и хорошо, что вы сами признались, — ответила Синеглазка. — Другой на вашем месте наврал бы с три короба, сказал бы, что у него и ноги болят и руки, а вот вы честно сказали, что не умеете. Я вижу, что с вами можно дружить.