Правитель, стр. 15

— Прощай…

Варрагьюр оказался немаленьким городом. Примерно раза в два меньше, чем Сьерра, но жителей в нем насчитывалось в полтора раза больше. В этих местах большие семьи, и живут, как правило, целыми родами. Под одной крышей мирно уживаются несколько семей, а уж количество чумазой ребятни на улицах вообще зашкаливает.

Гномы и Олег Сенчин укрылись в небольшой пещере, расположенной неподалеку от города. Им было нежелательно появляться здесь. Олегу — потому что он беглый раб, известный своим упрямым нравом, а гномам… Просто потому, что они гномы. Не жаловали гномий народ в этих землях.

Пока мы добирались до города, я никак не мог отделаться от мысли о человеке, про которого упомянул старый гном. Неужели и правда здесь живет кто-то из наших землян, чудом провалившихся в этот мир? И как он выжил? Почему появился здесь, в Вархэсе? Неужели никто ему не рассказал древнюю легенду, которую в Асперанорре знает любой ребенок?

В город я вошел на закате, перед закрытием городских ворот. У ворот толпились опоздавшие купцы, прибывшие из окрестных деревень, разбросанных по всему острову. Они шли в сопровождении длинных верениц ослов, нагруженных тяжелыми вьюками и корзинами. Один из торговцев уже ругался с начальником городской стражи и каким-то толстяком, похожим на сборщика налогов. Певучий южный говор переливался руладами сочной брани и походил на странную песню. Просто теноры из миланского Ла Скала, а не жители Вархэса. Пока они ругались, проклиная и понося друг друга, один из стражников лениво посмотрел на меня, пихнул кулаком мешок с припасами и кивнул в сторону ворот — мол, проходи давай, не задерживайся.

Я прошел сквозь сумрак, создаваемый тенями надвратных башен, и оказался на широкой улице, ведущей в сторону пристани. Истертые камни мостовой покрывали мелкий песок, принесенный с пустоши, пучки соломы и лошадиный навоз. Несмотря на поздний час, людей на улицах попадалось приличное количество. Горожане и приезжие — пестрая и чуждая толпа. Опасная толпа.

Как и следовало ожидать, заблудился. Свернул на какую-то узкую улочку, и она привела меня к берегу. Я даже поначалу не понял, что вот он — берег. Камни мостовых сменились жидкой грязью, а потом под ногами гулко застучал широкий деревянный настил. Показались какие-то хибары, между которыми блеснула вода. Город на воде? Как оказалось, не весь. В этих домах на сваях селилась городская беднота. Затон, превратившийся в трущобы.

О причудах и тонкостях местного налогообложения я узнал позже. Выяснилось, что эти жители не платят налога на землю, но тем не менее считаются свободными гражданами и горожанами. Сомнительное достоинство, если честно, но им лучше знать — где и как жить.

Поплутав еще немного, я наконец выбрался обратно на берег и добрался до портового района. По веселым и хмельным крикам нашел таверну, где снял каморку на чердаке. Вместо ужина принесли кусок соленой рыбы, ржаную лепешку и кувшин с реттом. Негусто. Высохший слуга стрельнул глазами в сторону моего мешка и, стуча башмаками по лестнице, удалился вниз.

Ночь, на удивление, прошла спокойно. Никто не рвался ко мне в комнату, чтобы ограбить или зарезать. Хаугри был прав — на дюнков смотрели как на блаженных и не трогали. В общем, я неплохо отдохнул. Если не считать пьяных криков в торговом зале, которые утихли только на рассвете. Уже засыпая, слышал, как грохочет бас хозяина, выпроваживающего припозднившихся гуляк. Судя по грохоту и площадной ругани, их просто вышвырнули вон.

Город… Обычный, ничем не примечательный город. Разве что сильнее чувствовалась разница между богатыми и бедными. Эту разницу можно было увидеть во всем — в одежде, в зданиях, в качестве товара, выложенного на прилавках уличных торговцев. Ну и невольники, конечно. Украшенные цепями и ошейниками, они встречались на улицах почти повсеместно. Длинные вереницы живого товара струились по улицам города, будто ручьи весной. Я даже удивился такому количеству, пока не понял, что рабов гонят на базар. Причем выглядело это так обыденно, словно какой-нибудь зеленщик толкал тележку со свежей зеленью, собранной на своем огороде.

Люди превратились в товар. Знаете, что удивило? Нет, не рабская покорность, о которой так любят писать в книгах. В глазах этих людей, звеневших цепями по улицам Варрагьюра, жила обычная скука. Отмой их, наряди в деловые костюмы, и мы увидели бы обычных людей, которыми полон наш мир. Разве что без цепей. Хотя… цепи бывают разными.

Нужную мне кузницу я нашел без особых проблем. Дом кузнеца стоял среди домов других ремесленников и ничем не отличался от соседских. Обычная кузница, обычная лавка. Если не знать, что она принадлежит одному из наших.

Я вошел в торговый зал и осмотрелся. У прилавка копошился огромный и сильный мужчина. Даже для северян, которые отличаются высоким ростом, он был здоровяком. Эдакий буйвол, которому дай оглоблю, и он весь базар разгонит. Вылитый актер Сергей Бадюк. Наголо бритый и с бородой. Просто одно лицо. Разве что у этого двух зубов не хватало для полного сходства, да борода побольше. Такой же здоровяк с вечно прищуренными глазами. Разве что меньше улыбался.

— Этерн дарр, — кивнул я.

— Дарре, — нараспев ответил кузнец и без всякого интереса смерил меня взглядом.

Я не был похож на клиента. Скорее на попрошайку, которых в городе достаточно. Обвел взглядом товар, выставленный на прилавке, разнообразных подставках и манекенах, и улыбнулся. Даже если сомнение и было, то оно исчезло. Слишком знакомо выглядели некоторые клинки. Таких в этом мире я не видел.

Я перевел взгляд на кузнеца, бросил взгляд на его кулак и усмехнулся. На тыльной стороне ладони были изображены летящая чайка и поднимающееся солнце. Знакомый рисунок. Подошел к прилавку и спросил:

— Ti kto?

— Sam to kak dumaesh? — хмуро буркнул кузнец. Судя по всему, даже не удивился.

Он хмуро покосился на мой потрепанный наряд, покачал головой и выставил на прилавок бутылку с вином. Вынул из-под прилавка узелок. Развернул и достал кусок вяленого мяса и ковригу хлеба.

— Налетай, земеля.

Его звали Владимир Серых. Как попал в этот мир? А как мы все попадаем? Кто из огня, кто после аварии. Так и кузнец этот. Мастерская у него загорелась, он и сгорел. Не успел выбраться. Вот и познакомились… Перекусили чем бог послал, поговорили.

— Оклемался немного, осмотрелся, так чуть с ума не сошел. Вся эта нежить разномастная с драконами и эльфами. Думал, сдохну. Прибился к одному мастеровому. Правда, чуть в рабство не угодил, но это история старая. Повезло мне, в общем. Со временем разжился и перебрался в Варрагьюр.

— Один живешь?

— Зачем один? Женился на местной. Детишек двое. Ждем третьего.

— А как же нежить?

— Что с ней не так, с нежитью?

— Не мешает?

— Замечал повышенный интерес, и все. Присматривались ко мне, принюхивались. Потом встретились с одним, поговорили да разошлись краями. У меня к ним претензий нет, а у них и подавно. Мастер я хороший, здесь таких немного. Оружие делаю, броню. Такие, что не грех и королю преподнести. Смекаешь?

— Смекаю.

— Вот и ладушки. Вижу, поел уже?

— Что-то аппетита нет.

— Ну, тогда извини, земеля! Погостить у себя не приглашаю. Вид у тебя, — он поджал губы и покачал головой, — опасный. Несмотря на эти тряпки, которые ты нацепил.

— Боишься?

— Тебя-то? — Он весело хмыкнул. — Нет, не боюсь. Опасаюсь, что ты в историю влипнешь да меня впутаешь ненароком. Ссориться с местными властями резона нет.

— А ты легенду слышал?

— Про черных рыцарей? Ну слышал, и что? Жарко или холодно стало? Или легенда меня прокормит? Очень сомневаюсь. Так что сказки боком проскользнули. Услышал, посмеялся и забыл.

— Ну да, конечно… И много таких, как ты, в Варрагьюре?

— Один я такой. Был еще один, но слишком наглый. Его и продали, от греха подальше.