Перфекционистка из Москвы, стр. 43
– Мне очень жаль. Надеюсь, это пройдет. Пусть попробует методику мелких шажков, я её обучал этому на последнем занятии. Очень хорошо помогает.
– Тебе тоже помогает?
– Нет, не помогает…
Алексей замолчал и опустил глаза.
– Что же это получается? Два человека, похожих до невозможности, встретились, понравились друг другу, влюбились, из-за недоразумения расстались, а теперь страдают вместо того, чтобы стать счастливыми вместе? Есть ли этому какое-то логичное объяснение?
– Мы с самого начала договорились, что я для нее – только психолог, ни больше, ни меньше. Иначе бы толку никакого от терапии не было. Мне нужно было уйти из её жизни, иначе бы она не научилась жить одна, без моей поддержки и совета. Мы эту ситуацию на занятиях обсуждали с профессором, я кучу литературы перелопатил. Все говорят одно: все чувственные поползновения нужно пресекать на корню, как с одной, так и с другой стороны. Иначе будут отношения зависимости, а от них только проблемы. Вот я и принял решение пресечь на корню. Не очень изящно, но результат есть – терапия сработала.
– Но ведь сейчас терапия закончена. Что вам мешает опять объединиться – уже на других основаниях? На равных, как мужчине и женщине? Сделайте вид, что встретились впервые.
– Легко сказать. Память ведь у нас никто не стирал. Александра меня не примет теперь. Да и опасность рецидива остается. Кто будет её лечить, если ей опять понадобится помощь? Мы, как говорил Сент-Экзюпери, в ответе за тех, кого приручили.
– Вот именно! Ты и отвечай! Позвони ей. Объясни! Она поймет и простит. Она отходчивая. А лечить её не нужно будет, если вы вместе будете. Не будет причин для этого.
– Что теперь говорить. Время упущено. Пазлы разбиты… – Алексей взял в руки меню и принялся беспорядочно листать страницы.
– Ничего не упущено, ничего не разбито! – Света ударила ладонями по столу так, что посетители с других столов оглянулись.
– Знаешь, – возразил Алексей. – Мой профессор говорил, что судьбе сопротивляться нельзя, а консультированию можно. Я своё дело сделал. А если судьбе угодно свести нас снова, то она сведет.
– Как же ты не понимаешь! Судьба дает иногда только один шанс. Не используешь – и пиши-пропало, ты на другой дороге. Счастье, как пазлы, не складываются сами! Нужна рука!
Алексей нахмурился.
– Моя рука, боюсь, здесь уже не поможет. Слишком много я сделал неправильно ею.
– Есть другая, – Света протянула Алексею белую пухлую ладошку.
Тот недоверчиво покосился.
– Я тебе помощь предлагаю. Я буду вашим проводником. Я вам помогу.
– Но как? Как можно всё поправить, что испорчено безвозвратно?
– Понимаешь, даже если пазлы кто-то разломал, картинку можно снова собрать. Всегда есть второй шанс. Нужна просто умелая рука.
Глава 23
Прошло полгода. Многое изменилось за это время. Я нашла работу. Правило Парето сработало. Моя короткая, но интенсивная беготня на выставке вакансий после вдохновенной экскурсии по музею парфюмерии, принесла успех. Из иностранного банка, куда я незамедлительно послала резюме, ответили через неделю. Предложили вакансию контролёра за сделками VIP-клиентов банка. Я и представления раньше не имела, что такие профессии существуют. Как раз то, что мне нужно! Психологический тест, в котором особое внимание уделялось наличию у претендента на должность любви к порядку, аккуратности и педантичности в выполнении возложенных на него задач, я прошла с одним из лучших результатов и была принята сразу с достойным окладом и стандартным испытательным сроком в три месяца.
Работа мне нравится. С утра до вечера я учусь, проверяю, считаю, сопоставляю. Я борюсь за порядок, за соблюдение правил. Я вижу в этом порядке красоту. Есть в моей работе только один недостаток – она заканчивается вечером и на выходных тоже нужно себя чем-то занимать… Чтобы не думать о нем… Я лечусь, как могу. Пишу о плюсах расставания, о том, как мне хорошо без него, по крайней мере, спокойно… Относительно спокойно… Море внутри меня сначала бушевало, клокотало, бурлило, не соглашалось, превращало в щепки всё, что я создавала упорным трудом, но я не сдавалась, строила плотину дальше. Я рисовала на карточках его улыбку – сначала яркую и светлую, потом приглушенную, исчезающую и едва видимую. Постепенно шторм затих, оставив опустошение, грязную тину и соленый привкус на щеках. С приходом зимы выстроенная мною плотина покрылась прозрачным панцирем и застыла ледяным дворцом.
Я поняла, что выздоровела, что освободилась от него. Возведенная мною плотина вывела меня на спасительную вершину. Теперь я готова идти дальше, не оглядываясь назад.
– Какой прелестный вечер, – шепчу я. Мы гуляем со Светой по вечерней Москве. Смеркается. По Белокаменному мосту, по которому мы идем, несутся редкие автомобили, обдавая тротуары снежной дымкой и холодным ветром. – Мы с тобой целую вечностью никуда не выходили!
– Действительно, – подхватывает Света. – Всё работа да работа.
– Давай пообещаем друг другу больше времени уделять отдыху. Запретим себе ездить в офис в воскресенье. Приедем в понедельник пораньше, в субботу задержимся – нагоним. А в воскресенье – только отдых! Посмотри, какой закат сегодня изумительный! Где еще такое увидишь?
– Вчера такой же был. Мы здесь с Алексеем были.
Слова Светы отзываются болью у меня в животе. Зачем она мне это говорит?
– Вы встречаетесь? – я стараюсь говорить как можно спокойнее.
– Нет, просто у офиса случайно встретились и прогулялись. Он мне много всего рассказал.
– Как он?
– Хорошо. Работает психологом у своего научного руководителя. Перфекционизмом больше не страдает.
– Каким перфекционизмом?
– Таким же, как у тебя.
– А он им страдал?
– Да.
– Не могу поверить. Никогда этого в нем не замечала. Ты уверена?
– Да, именно поэтому он на эту тему и диплом писал. Именно поэтому и тебе помогал. Потому что у него уже опыт был. Иначе бы не решился.
– Значит я не была подопытным кроликом?
– Нет, он сам им был.
Внутри у меня всё сжимается, струна натягивается до предела и разрывается, издав короткий, жалостливый звук.
– Всё равно уже всё закончилось. Давай больше не будем говорить о нем. В последнее время мне приходилось много лечиться. Сначала от этого пресловутого перфекционизма, потом от страсти к моему целителю. Знаешь, мне теперь хочется быть свободной от болезней и людей. Хочу наслаждаться жизнью, делать сумасшедшие вещи. Прыгнуть с парашютом, слетать на Мальдивы… Хочу кататься на коньках!
Последняя фраза вырывается сама собой и освещает меня непонятной детской радостью, как новогодний фейерверк. Уже больше десяти лет прошло с тех пор, как я последний раз стояла на коньках. И тут вдруг захотелось вернуться на лед.
– Отличная идея! – подхватывает Света.
– На следующих выходных обязательно соберемся.
– Зачем же ждать? – Света тащит меня по мосту в направлении центра. На Красной площади открыт каток. И коньки там можно взять на прокат. Давай туда! Сейчас и покатаемся!
– На Красной площади? – я не была там с того пресловутого дня, когда меня обманули. Я встаю, как вкопанная. – Нет, я не пойду. Я одета совсем не для спорта. Носков шерстяных нет с собой. Что я тогда в детстве с собой на каток брала? Поесть, попить, рукавички. Нет. Поздно уже и холодно.
– Ну что ты, как черепаха, снова голову в панцирь утянула? Там нет «face control». Нам всё равно! Мы свободны!
От озорного Светкиного «Нам всё равно!» мне становится легко и весело. Как в далеком детстве, мне хочется кружить по катку, рисовать дуги, падать, вставать, снова падать и снова вставать – мне хочется снова стать той десятилетней гуттаперчевой девочкой, которая беззаветно любила танцевать на льду.
– Нам всё равно! – подхватываю я и спешу за Светой.
Каток примыкает с одной стороны к ГУМу, подсвеченному сотнями огней. На льду по кругу катятся люди, и только самые маленькие, розовощекие, упакованные в комбинезоны, гурьбятся с родителями у бортиков и делают первые неуверенные шаги на коньках. Играет бодрая музыка.