Сказки народов Азии. Том 3, стр. 104
— Как же, как же! — заквакала лягушка. — Кто же еще, как не я! Разве чей-нибудь голос может сравниться с моим и красотой и звонкостью?
И тогда министры бережно подняли лягушку и с почетом доставили ее к радже.
Несказанно обрадовался Ташетханг, что видит наконец пред собой чудного музыканта, и попросил лягушку еще раз порадовать всех своим несравненным искусством.
Лягушка чуть не лопнула от гордости, услышав такие лестные слова из уст самого государя. Набрала она как можно больше воздуха и что было сил залилась:
— Ква-аа-ква-ква-ква-ква-аа-ква-ква!..
— Это что такое?! — гневно прервал квакушу раджа. — Никак, ты, ничтожная, вздумала издеваться над нами! Эй! Бросить обманщицу, оскорбившую наш слух, на растерзание собакам! А министров, посмевших привести ее пред наши очи, забить в кандалы!
Царские воины тут же бросили лягушку собакам, а провинившихся министров отправили в темницу, все же остальные опять кинулись искать таинственного певца.
Долго ждал раджа, пока наконец один из царских слуг не принес повелителю маленькую черную птичку.
Опять нашли какого-то певца, разнесся по саду слух. Да, верно, и этот самозванец, уж больно невзрачен на вид.
Тем не менее все придворные тотчас собрались около раджи, а тот взглянул на птицу и грозно произнес:
— По вечерам и утрам я наслаждаюсь чьим-то пением. Если и вправду это ты даруешь нам радость, ждет тебя большая награда. Но если ты только воображаешь, что способна обрадовать своим пением, берегись! Ну, а теперь я готов слушать.
Запела маленькая черная птичка кальчунда, и весь мир наполнился чудными звуками.
— Чи-чи-ю, чи-чи-ю, чю-маен… — пела кальчунда, и в этой песне были и солнце, уходящее за горы, и благоуханное дуновение ветерка, и приносящая покой тишина…
Когда последние звуки растаяли в воздухе, раджа сказал птичке:
— Прости меня, кальчунда, что я сразу не поверил тебе. Конечно, это ты радовала меня своим пением. Твой голос прекрасен, и песня твоя самая лучшая на свете. Вот только не знаю я ее смысла. Не раскроешь ли нам его?
Склонила перед раджой голову кальчунда и сказала:
— Я пою, чтобы доставлять людям радость. В этом смысл песни и смысл моей жизни.
Теперь раджа склонил голову перед кальчундой:
— Ты не только самая сладкогласая, но и самая мудрая птица. Да следуют твоим словам все живущие на земле!
И раджа Ташетханг приказал украсить скромную черную птичку золотом.
Говорят, именно с той поры лапки и клюв кальчунды стали золотыми.
Находчивый мальчик
Непальская сказка
Перевод Л. Аганиной
Однажды старый Даясинх лежал на рваной циновке в подвале и думал о своей горькой доле. И вспомнилось ему то время, когда родился у него сын, как сиял он тогда от счастья и слезы радости текли по его щекам. Теперь он тоже проливал слезы, но это были слезы великого горя. Обидно стало старику, вскочил он, в гневе отшвырнул ногой циновку и принялся громко барабанить палкой по пустой бочке, что служила ему столом.
К великому счастью, в этот день его сын с невесткой уехали куда-то по делу и дома оказался только внук Чалаксинх, мальчик умный и сообразительный не по годам. Услышал он, как дед стучит палкой, сбежал вниз и спрашивает, за что дедушка Даясинх избивает невинную бочку.
— Ты хочешь знать, внучек, в чем провинилась бочка? Так вот слушай! Раньше твой дед ел рис, как и все люди, за столом, а теперь ему приходится в одиночестве хлебать жидкую похлебку, а миску ставить на эту старую бочку. Вот я и вымещаю на ней свою обиду!.. Хоть ты, внучек, не будь таким жестоким, как твои родители!
И старик опять заплакал.
У Чалаксинха даже сердце заныло, так ему стало жалко деда. Он подумал, подумал и говорит:
— Придется тебе, дедушка, побарабанить по пустой бочке еще раз, когда вернутся домой отец с матерью. Да не обижайся, что бы я ни сказал…
Вернулись вечером домой сын с невесткой, тут старик, как и было условлено, начал громко стучать.
— Эй, старая развалина! — закричал внук. — Не надоело тебе еще стучать по бочке! Чего тебе надо?
— Я есть хочу! — отвечал ему из подвала дед.
— А, вот что! Да сдохни ты с голоду, только оставь в покое нашу бочку. Ведь она еще понадобится мне! Разобьешь ты ее, на чем же я буду кормить отца с матерью, когда они состарятся?
Услыхал Ништхурсинх такие слова и призадумался: конечно, плохо относится он к своему отцу, а придет время, и сын последует этому дурному примеру. Не лучше ли добром заслужить себе добрую старость?
Говорят, с тех пор начал он заботиться о старом отце. Так маленький Чалаксинх научил родителей уму-разуму.
Афганские сказки
Как надо делить добычу
Афганская сказка
Перевод 3. Калининой
Волк и лиса надеялись, что тигр возьмет себе все, что ему захочется, а остальное поделит и даст каждому, что ему причитается. Но тигр догадался, чего они хотят, и сказал про себя: «Вы-то думаете так, а я иначе. Посмотрим, что теперь будет!»
Однако каждый из зверей держал свои мысли в тайне.
Когда все улеглись, тигр повернулся к волку и сказал:
— Ты мой помощник, подели нашу добычу!
Принялся волк за дело.
— Ты большой, — обратился он к тигру, — и коза большая, значит, она твоя. Я невелик, и джейран невелик. Пусть он будем моим. А лиса маленькая, и заяц маленький. Пусть он достанется лисе.
Рассердился тигр:
— Ты, я смотрю, прежде всего о себе думаешь: «Я такой-то… Это мое…» А кто ты такой? Что ты о себе мнишь? Кем себя воображаешь? Знаешь ли ты, несчастный, с кем вздумал тягаться?! А ну подойди ко мне ближе!
Подошел волк к тигру, тот рыкнул и убил беднягу одним ударом.
Потом повернулся к лисе и приказал ей:
— Теперь ты дели добычу!
— Коза очень хороша на завтрак царю зверей, — молвила лиса. — Джейрана следует приберечь на обед — пусть царь порадуется. А заяц пригодится царю на ужин.
— Скажи мне правду, — спрашивает тигр, — у кого ты научилась так умело делить добычу?
— Милосердный государь, — отвечает лиса, — да падут все твои беды на меня! Хвала тому, кто заботится о других. Когда я увидела, что стало с волком, то поняла, что не следует думать только о себе.
— Раз так, — решил тигр, — я поступлю по справедливости. Возьми всех трех зверей себе, а я добуду еще что-нибудь.
Обрадовалась лиса: «Как хорошо, что выпало мне делить добычу после волка! А не то и мне пришел бы конец!»
У страха глаза велики
Афганская сказка
Перевод 3. Калининой
— Побудь здесь до моего возвращения, но смотри, никого в дом не пускай!
Ушел тигр. Вдруг явился лис с лисой и лисятами. Осмотрелись они по сторонам, походили туда-сюда да и зашли в дом. Очень понравился дом лисьему семейству, и решили они остаться здесь. Подошла к ним обезьяна и говорит: