Кодекс, стр. 46

Все разворачивалось, как и следовало ожидать. Индейцы вовремя услышали, что они приближаются, и растворились в лесу, но Хаузер успел засечь направление. В джунглях он был опытным следопытом и знал толк в тактике блицкрига. Преследование будет жестким. Напор всегда давал результаты и с более опытным противником, что уж говорить о кучке ничего не подозревающих охотников. Его люди рассыпались по лесу, а сам Хаузер с двумя солдатами пошел в обход, отрезая индейцев.

Атака получилась яростной, молниеносной и оглушительной. Джунгли вздрогнули. И Хаузер живо вспомнил такие же стычки во Вьетнаме. Не прошло и минуты, как все было кончено. Деревья разворотило, содрало с них кору, кусты дымились, земля превратилась в пыль и едкой дымкой поднялась в воздух.

Удивительно, на что способна пара гранатометов.

Хаузер сложил вместе куски тел и пришел к заключению, что убиты четверо. Значит, ускользнули двое. Хоть раз его солдаты действовали умело. Вот на это они способны — на простое, бесхитростное убийство. Надо запомнить.

Времени было немного. Следовало ворваться в деревню на плечах оставшихся в живых, в момент самой сильной паники и страха, пока жители не успели организоваться.

Он повернулся к своим людям:

— Arriba! Vamonos! [35]

Солдаты заразились его энергией и приободрились. Наконец-то они чувствовали себя в своей стихии.

— Вперед! На деревню!

40

Дождь шел без передышки целую неделю. Но путешественники каждый день двигались вперед: поднимались по склонам, спускались в каньоны, карабкались на опасные уступы, переправлялись через бурные реки — и все это в таких труднопроходимых джунглях, что невозможно себе представить. Если за день удавалось пройти четыре мили, это считалось удачей. На восьмой день Том проснулся и увидел, что дождь наконец стих. Дон Альфонсо уже поднялся и развел большой костер. Его лицо было мрачным. Когда завтрак был съеден, он объявил:

— Прошлой ночью я видел сон.

Его серьезный тон заставил Тома насторожиться.

— Какой сон?

— Мне приснилось, что я умер. Душа отлетела на небо и стала искать святого Петра. Я нашел его у ворот в рай. Он помахал мне рукой: «Дон Альфонсо, это ты. старый негодник?» — «Так точно, — ответил я. — Дон Альфонсо Босвас, который умер в джунглях вдали от дома в возрасте ста двадцати одного года и теперь хочет встретиться со своей Роситой». — «Что ты делал в джунглях, дон Альфонсо?» — спросил святой. «Шел с ненормальными янки, которые собрались на Серро-Асуль». — «И как, дошел?» — «Нет». — «Тогда возвращайся обратно, старый проходимец». — Индеец помолчал и закончил: — И я вернулся.

Том не знал, как реагировать. Сначала он решил, что весь рассказ — очередная шутка дона Альфонсо. Но затем заметил, как серьезно тот смотрит на остальных. И покосился на Сэлли.

— Вы понимаете, что означает ваш сои? — спросила девушка.

Дон Альфонсо сунул в рот корешок, прожевал, наклонился и выплюнул мякоть.

— Он означает, что мне осталось быть с вами всего несколько дней.

— Несколько дней? Не смешите.

Индеец покончил с тушеным мясом и поднялся.

— Больше не будем об этом. Нам пора на Серро-Асуль. Тот день выдался хуже предыдущего. После того как дождь прекратился, снова появились насекомые. Путники то поднимались на горные кряжи, то спускались в расселины, ноги разъезжались на размокшей тропе, все падали и скользили, и их с утра преследовали тучи крылатых кровососов. Ближе к полудню они спустились в очередной овраг, где гулким эхом раскатывался шум воды. На дне он сделался еще сильнее, и Том понял, что впереди большая река. Листва расступилась, показался берег, но идущий впереди дон Альфонсо в смятении отпрянул и дал знак остальным оставаться за деревьями.

— Что случилось? — спросил Том.

— На противоположном берегу поддеревом мертвец.

— Индеец?

— Нет. Он в европейской одежде.

— Может, засада?

— Если бы это была засада, Томас, нас бы уже не было в живых.

Том высунулся из-за ствола. В пятидесяти ярдах от переправы на другом берегу была естественная небольшая прогалина с высоким деревом посредине. Все, что он разглядел, — цветное пятно у корней. Том взял у Вернона бинокль и увидел безобразно распухшую босую ступню и обрывок штанов. Все остальное скрывалось за деревом. Он пригляделся: из-за ствола поднялся клуб дыма, затем другой, третий.

— Он жив, если только мертвые не научились курить.

— Пресвятая Дева Мария, ты прав!

Они повалили дерево через реку. Стук топора эхом отозвался в лесу, но тот, что сидел за деревом, не пошевелился.

Когда дерево рухнуло в воду и получился шаткий мост, дон Альфонсо подозрительно уставился на ту сторону.

— А если это демон?

Пользуясь шестами, они перешли поток по раскачивавшемуся бревну. В это время сидящий поддеревом человек скрылся от их взглядов.

— Давайте пройдем мимо и притворимся, что не видим его, — прошептал старый индеец. — Теперь я не сомневаюсь, что это демон.

— Чушь! — заявил Том. — Я хочу проверить, что там такое.

— Пожалуйста, Томас, не надо. Он украдет твою душу и утащит на дно реки.

— Я с тобой, — предложил Вернон.

— Целительница, — попросил индеец, — ты-то хоть останься со мной. Я не хочу, чтобы демон забрал вас всех.

Том и Вернон оставили старика недовольно бормотать, повернули вдоль берега, где река отполировала камни, вскоре попали на прогалину и обошли дерево.

И там обнаружили несчастного. Человек сидел, привалившись к дереву, курил вересковую трубку и, не мигая, смотрел на них. Несмотря на почти черную кожу, он явно не был индейцем. Одежда висела клочьями, лицо было исцарапано и кровоточило от укусов насекомых. Голая ступня поранена и распухла. Он настолько исхудал, что ребра, как у голодающего беженца, неестественно выпирали из-под кожи. На голове колтун, в бороде застряли веточки и листья.

Появление людей не вызвало у него ни малейшей реакции. Он сидел и смотрел на них пустыми глазами. И был больше похож на мертвеца, чем на живого. Но вдруг вздрогнул. Трубка вывалилась изо рта, и он прошептал:

— Привет… Как поживаете, братцы?

41

Том от удивления подпрыгнул. Он никак не ожидал, что этот живой труп заговорит голосом Филиппа. Наклонился, чтобы рассмотреть лицо, и не нашел никакого сходства. И тут же в ужасе отпрянул: на шее несчастного в язве копоши-лись личинки.

— Филипп? — прошептал Вернон. Человек утвердительно крякнул.

— Что ты здесь делаешь?

— Умираю, — ответил он обыденным тоном.

Том опустился на колени и пристальнее вгляделся в лицо брата. Он был слишком потрясен, чтобы говорить или действовать. Просто положил ладонь несчастному на плечо.

— Что произошло?

Филипп на мгновение закрыл глаза, но тут же снова открыл.

— Потом…

— Да, да, конечно. Как я не подумал? — Том повернулся к Вернону: — Приведи сюда дона Альфонсо и Сэлли. Скажи, что мы нашли Филиппа и надо разбить здесь лагерь.

Он никак не мог оправиться от потрясения. Филипп был настолько спокоен, словно успел безропотно смириться со смертью. Это было так неестественно. В глазах стояла безмятежная покорность.

Появился дон Альфонсо и несказанно обрадовался, узнав, что речной демон оказался человеком. Он тут же принялся расчищать площадку для лагеря.

Заметив женщину, Филипп вынул трубку изо рта.

— Я — Сэлли Колорадо, — представилась она и взяла его за руку.

У Филиппа хватило сил на короткий поклон.

— Сейчас мы вас вымоем и подлечим.

— Спасибо…

Сообща они перенесли больного к реке, уложили на подстилку из листьев бананового дерева и раздели. На его теле оказалось множество порезов и ссадин. Некоторые успели нагноиться, в других ползали личинки. «Личинки — это хорошо, — подумал Том, изучая раны. — Они пожирают гниль и тем самым уменьшают опасность гангрены». Он заметил, что там, где поработали личинки, ткани гранулировались и очистились. Другие раны выглядели не настолько оптимистично.