Кей Дач. Трилогия, стр. 73
Кинотеатры на Таури начали строить год назад, как и по всей Империи. Кому из работников корпорации «Сетико» пришло в голову возродить древнее человеческое развлечение — неизвестно. Наверняка он заработал хорошую премию. Корпорация же увеличила свой оборот почти в полтора раза. Конечно, увлечение людей древними фильмами продлится недолго (по подсчетам психологов корпорации — еще шесть-семь месяцев), но это время готовились использовать полностью. Вывод старых видеозаписей обратно на кинопленку стоил недорого, а кинотеатры возводились с расчетом на быструю перестройку в амбары, коровники и прочие полезные помещения.
Но пока кино переживало свой недолгий ренессанс.
«Иллюзион» был самым роскошным из таурийских кинотеатров. Ему предстояло прожить дольше всех остальных, обслуживая те пять процентов населения, которые в силу вязкости характера надолго застревали на культурных увлечениях. Для подобных лиц еще работали на каждой планете две-три публичные библиотеки с бумажными книгами, несколько тиров с пороховым оружием, кое-где сохранились трамплины — отголоски десятилетней давности лыжного бума.
Девушка сидела в последнем ряду, неосознанно копируя своих давних предков, рассматривающих кинотеатры прежде всего как место для свиданий. Впрочем, ее не слишком занимала ни рука юноши на плече, ни бумажный пакет с попкорном, вручаемый вместе с билетом. Ей действительно нравились старые фильмы.
— Рашель, — тихо прошептал парень.
Девушка мотнула головой, словно отгоняя назойливую муху. Ее спутник не угомонился:
— Послушай…
— Я же сказала — потом.
Юноша мрачно уставился в огромный пластиковый экран. За спиной тарахтел проектор, и пылинки плясали в луче света над головой. Фильм был цветным, но не объемным, и это приводило его в ярость.
— Потом, — мягче сказала девушка, почувствовав настроение юноши. Коснулась его руки — на пальце блеснуло тонкое серебряное кольцо. — Поскучай… пока.
В голосе звучало обещание, но парень уже давно убедился, что в ее обещаниях есть жестко определенный предел отношений.
Рубка истребителя была узкой и слишком высокой на человеческий вкус. Ищущий Истину стоял у своего кресла-насеста, и хохолок мягких коричневых перьев дыбился на его голове. Похожий на ястреба-переростка, он, однако, никогда не употреблял мясной пищи. Массивный роговой клюв был предназначен природой лишь для раскалывания ореховой скорлупы. Даже в рукопашных схватках алкарисы не использовали его как оружие.
Еще два алкариса, куда более низкого ранга, не имевшие для Ищущего Истину четко определенных имен, стояли рядом — с оружием, зажатым в кончиках крыльев. Судьба сделала пернатой расе два подарка — низкогравитационную планету, где они смогли достичь достаточных для зарождения разума размеров, не утратив возможности летать, и непредсказуемый климат, заставивший их бороться за выживание и совершенствоваться. Потом эволюция дала им хватательные придатки на крыльях. Это и стало решающим.
Пилот, Рваный Ветер, полулежал в пилотажном кресле, затянутый в сенсорную пленку. Он управлял истребителем движениями всего тела, фактически сам летел сквозь ледяную пустыню космоса. Сейчас он отдыхал, наслаждаясь минутами покоя, отрешившись от происходящего в рубке.
Дверь шлюза затрепетала, разрываясь десятком лепестков и втягиваясь в стены. Ищущий Истину издал негодующий клекот, когда человек вступил в рубку истребителя, но не сдвинулся с места. Его телохранители также остались неподвижными.
Этот человек принадлежал к мужскому полу и был относительно молод (хотя что можно сказать о возрасте у расы, практикующей неограниченный аТан?). Очень мускулистый, высокий, темный, с короткой стрижкой. Безоружный и не в броне, но Ищущий Истину не страдал комплексом неполноценности, нередко возникающим у алкарисов, общающихся с иными расами. Что ж, обделенные физической силой, пернатые имели недоступное другим чувство пространства и скорость реакции. Но сейчас у Ищущего Истину возник резкий, как проблеск молнии, укол страха. Человек мог одним ударом руки сломать его тонкие кости, отшвырнуть легкое тело.
Окинув рубку быстрым взглядом, человек плавно развел руки. Полуприсел, с грацией, неожиданной для его телосложения, и замер в неудобной позе. Его руки описали круг и оказались заложенными за спину.
Ищущий Истину почувствовал любопытство. Ритуал уважения к врагу был выполнен с похвальной четкостью, притом в той вариации, которая не выглядела нелепой для гуманоида. Против воли, повинуясь инстинктам, алкарис совершил ответные движения. Круглые янтарно-желтые глаза впились в лицо человека. Мучительно коверкая горло, Ищущий Истину произнес на языке людей:
— Нач-чни, приз-земленный.
Вряд ли клокочущая речь алкарисов далась человеку легче, но на его лице это не отразилось. Грубый акцент резанул слух Ищущего Истину, однако фраза была выстроена безукоризненно.
— Воля неба — мы будем говорить. Мой путь пересек твой, и дай отдых гневу. Я знаю узор на своей скорлупе.
— Последнее — любопытно, — заметил алкарис.
— Никто не выйдет из скорлупы, даже тот, кто родился без нее, — мгновенно ответил человек.
Алкарис слегка склонил голову. Он не был истинным ценителем «Пятикрылия мудрости», но цитата была приведена удачно.
— Кто ты и чей? — На третьей фразе алкарис мог позволить себе любопытство.
— Я Кей Альтос, человек без родины.
Ищущий Истину молчал с полминуты, пока в его памяти раскручивались полотнища образов. Мышление алкарисов было своеобразно, и только зрительная память позволяла им надежно хранить информацию.
— Ты был на Хааране, — произнес он наконец.
— Да. — Красноречие, казалось, покинуло человека.
— Ты был добровольцем в частях ополчения, которые подавили восстание против Империи Людей. Ты прославился. Военные дали тебе прозвище «Корь».
— Я восхищен памятью Особого посланника, — тихо сказал Кей. — Тридцать пять лет — немалый срок… для вас. Но я не люблю это имя.
— Корь — это человеческая болезнь?
— Да.
— Оригинально, — заключил алкарис. — Ладно. Теперь я вижу тебя, а ты знал меня и так. Хорошо. Куда ведет тебя путь?
— Я хочу долгой беседы, Ищущий Истину.
— О чем, Кей?
— О Вселенной и Боге.
2
Кей Дач вернулся в свой корабль через полчаса. Истребитель алкарисов отстыковался прежде, чем он успел дойти до рубки, — эта раса не терпела несвободы. Однако, отдалившись на десяток километров, истребитель застыл — хрупкая игрушка космоса, свободная от законов инерции, незыблемых для людей.
Рубка корабля оказалась небольшой, почти как на гиперкатере, четыре года назад погибшем на орбите планеты Грааль. Здесь тоже было лишь два пилотажных кресла, одно из которых ждало Кея.
— А ты боялся, — не поворачиваясь, сказал темноволосый юноша за боевым пультом. — Они ждут нас?
— Да. — Кей опустился в свое кресло, пристегнул ремни. Никакие гравикомпенсаторы не могли дать человеческим кораблям той плавности полета, которую имели алкарисы. — Посланник предоставил нам час на прокладку курса к Тэ-Ка 84.
Томми Кертис коснулся сенсоров пульта. Нахмурился, читая строки с дисплея.
— Кислородный мир? А почему ничейный?
— Поймешь. — Дач вынул из сервисного блока чашку с дымящимся кофе. Посмотрел на Томми с легкой иронией. — Не самое приятное место, но выбора нет. Алкарисы никогда не пойдут на серьезные переговоры в космосе при таком неравенстве сил. А любой освоенный мир, какой бы расе он ни принадлежал, даст моральное преимущество той или иной стороне.
— Ага. — Томми дочитал справку, проползающую по экрану в ритме движения его глаз, с легкой растерянностью перевел взгляд на Кея. — Поможешь проложить курс?
— Работай…
Конечно, доверять выбор гипермаршрута юноше, почти подростку, — не самый правильный поступок. Существуют миллионы путей, которые приведут их к Тэ-Ка 84, и лишь один или два, которые уведут в ничто. Причем определить их — логически — не сможет ни самый опытный пилот, ни мощный корабельный компьютер. Остается полагаться на Ее Величество Теорию Вероятности… и шестое чувство. Однако остальные пути, безопасные и правильные, различаются по энергоемкости и тому уровню износа, который они оставят в реаджекс-приводе. Два совершенно одинаковых корабля прослужат разным пилотам абсолютно несопоставимый срок, и все потому, что кто-то способен понять логику гиперпереходов, а кто-то — нет.